Семь шагов к счастью (СИ) - Гунн Эмили

— Мартин, ты был знаком с этим человеком? — спросила она, посмотрев на картину с моим улыбающимся лицом.

— Да. Я знал его, — постарался как можно спокойнее ответить, не выдавая волнения.

— Я видела его в больнице, — почему-то шепотом поделилась Дебора. — В тот вечер, когда случилась авария, — в ее голосе чувствовалась настороженность. — Так случилось, что он лежал в соседней палате…

— Почему ты дрожишь? — стянув с себя куртку, я накинул ее на плечи Деборы.

— Мартин, этот человек умер на моих глазах. И это было так… нет, не просто страшно, в этом было что-то необъяснимое. Мистическое. И еще кое-что. Знаешь, в его глазах не было и тени смирения. Он совершенно не ощущал безнадёжность своего положения. Итан Рид и не думал сдаваться смерти. Но смерть… Она… Она победила, — к ее глазам подступили слезы.

Я и подумать не мог, что это зрелище настолько поразило ее. Да, Дебора была рядом в те жуткие минуты, однако мне не приходило в голову, что важность того момента ощутил не только я, но и она.

— А может, и нет, — тихо сказал я, притянув ее к себе и обняв, — может, это смерть потерпела поражение.

Как ни странно, Дебора не отстранилась от меня. И ничего не возразила.

Перед тем как уйти, я подошел к Сэму. Мне нужно было выяснить, где моя могила. Не спрашивайте, зачем мне это понадобилось. Вероятно, чтобы убедиться, что назад дороги и в самом деле нет. Или просто это был какой-то пунктик в моей голове, но я просто должен был пойти туда. Однако это я сделаю уже без Деб.

— У вас такое знакомое лицо… Вы ведь мистер Никс, — не то спросил, не то утвердил Сэм, когда я поздоровался с ним.

— Да, — протянул я ему ладонь для рукопожатия. — Я был знаком с Итаном. От него и узнал о выставке. А после Вашей речи решил принести Вам свои соболезнования.

— Он мне никогда о Вас не говорил. То есть о знакомстве, — поправился Сэм.

— Ну, Рид ведь не любил болтать понапрасну, — произнес я одну из своих излюбленных фраз, едва заметно улыбнувшись краешком губ.

Сэм моментально застыл, изумленно уставившись на меня.

— Он любил так говорить, — пробормотал друг. — Часто молчал, а на расспросы предпочитал повторять эту фразу.

Мы немного повспоминали Итана. Не стану расписывать, каким это казалось мне абсурдом. Но день нелепых ситуаций еще не завершился, и я решил все же довести его до апогея:

— Увы, я не смог побывать на похоронах, — с досадой сообщил я старому другу. — Все хочу спросить, где Итан похоронен?

Вместо ответа Сэм предложил съездить на кладбище вместе. По завершении выставки, разумеется.

Так и поступили. Однако сначала я завез Деб домой, а уже после вернулся за Сэмом. Он как раз провожал последних гостей.

И вот мы с другом детства едет в автомобиле, а я думаю о том, что сейчас увижу кладбище, где покоится то, что осталось от меня. От Итана Рида.

Никогда бы не поверил, что положу цветы на собственный надгробный камень. Сев на корточки, я провел по нему рукой, очищая от пыли.

«Итан Рид. Дата рождения и дата смерти».

Неужели под этой плиткой действительно лежу я? Сюрр какой-то!

— Мистер Никс, Вы в порядке? — спросил Сэм, пытаясь поднять меня на ноги.

— Да. Спасибо, — ответил я, продолжая смотреть на жуткое надгробие.

Кажется, меня слегка повело. Но я устоял на ногах.

— Я временами неважно себя чувствую после аварии, — пояснил я другу свое состояние.

— Оу, и правда, я слышал об этом в новостях. Простите, даже не подумал, — невнятно оправдывался Сэм не пойми-зачем.

— Не беспокойтесь. О серьезности случая мало кто знает. И я бы не хотел предавать это огласке, если Вы понимаете, о чем я, — пришлось завуалировано попросить его о молчании.

— Конечно, — поспешил заверить меня Сэм. — На этот счет можете не волноваться. Считайте, я ничего не заметил, — слегка улыбнулся он и неожиданно добавил, — знаете, это, безусловно, прозвучит странно, однако что-то в Вас неуловимо напоминает Итана. Только вот никак не могу понять, что конкретно. Вроде внешне вы и не похожи совершенно. Но что-то, определенно, есть, — задумчиво протянул друг.

— Может, общаясь с Итаном, я кое-что перенял у него? — полушутя сказал я. — Например, манеру говорить или некоторые привычные для Рида фразы, — пожал я плечами. — Мне тоже поначалу казалось, что Вы с ним имеете общие черты. Вернее, кое-какие жесты и обороты речи.

— Никогда не задумывался об этом, — хмыкнул Сэм. — А ведь Вы правы. Зачастую люди и не замечают, как мимикрируют в свое окружение, постепенно растворяясь в нем.

— Но при этом привнося и что-то свое, особенное, — подсказал я.

— Тоже верно, — кивнул друг. — Вот, к примеру, таких бесед у нас с Итаном было немало. Когда у него случались редкие дни разговорчивости, нас бывало уносило в философию по, казалось бы, ерундовому поводу.

— Понимаю, — ответил я. — Общение с Ридом и мне казалось увлекательным.

Однако в действительности мне бы очень хотелось заменить в этом ответе «Рида» на самого «Сэма». Потому что и мне безумно не хватало наших с ним встреч и посиделок. Когда я либо молчал, либо ударялся в продолжительную и довольно любопытную дискуссию благодаря стараниям друга.

— М-да, все может быть, — философски изрек Сэм, когда мы дошли до конца аллеи и готовились проститься. — Однако не только. Мне почему-то чудится, что и взгляд у вас с Итаном почти одинаковый. А ведь глаза, как известно — зеркало души…

Очевидно, Сэм и не представлял, что сообщив о своих наблюдениях, он попал прямо в яблочко. Проницательность друга и прежде поражала меня. Он всегда хорошо разбирался в людях и частенько первый отмечал в них черты, которые были сокрыты от других, проявляясь лишь в определенных ситуациях.

Сейчас же Сэм, не прикладывая особых усилий, с легкостью раскусил меня. Да только произошедшее было настолько фантастическим, что мне самому пришлось на собственную могилу съездить, чтобы избавиться от сомнений. Что уж говорить о других! Никто и никогда бы не поверил, хоть сорви я голос, доказывая им, что я это я.

Сильно похолодало. Мы стояли, окутанные все нарастающим туманом, и все вокруг постепенно начало походить не на настоящую жизнь, а на кадры, сменяющие друг друга в одном из просмотренных когда-то от скуки кинофильмов. Только таинственный режиссер, управляющий нашими судьбами, продолжал оставаться для нас незнакомцем, предпочитающим жанр ужасов или по меньшей мере — мистической драмы.

— Можно кое о чем Вас попросить? — спросил вдруг Сэм.

"Что он задумал?" — заинтересованно прислушался я

— Смотря, о чем Вы желаете просить, — усмехнулся, приготовившись услышать банальное прошение, что впрочем разнилось с тем образом, который закрепился в моем сознании за всегда простым и добродушным Сэмом.

Однако другу удалось удивить меня:

— Мне бы очень хотелось Вас нарисовать. Я понимаю, наверняка, у Вас плотный график и слишком мало времени, чтобы тратить его на портреты, но если все же когда-нибудь появится свободный часок, не могли бы Вы зайти в мою студию? — спросил Сэм, слегка улыбнувшись и сильнее закутываясь в свой вязаный шарф.

Если учесть все то, что я знаю о друге, уверен, предлагая подобное Мартину Никсу, он очень волновался. А значит, его слишком уж основательно приспичило нарисовать меня, раз он сумел попросить об этом, превозмогая природную робость.

— Я подумаю, — сказал, принимая визитку Сэма, которую он неуверенно протягивал мне озябшими пальцами.

— Может, перейдем на ты? — без единой мысли в голове предложил я, просто устав притворяться и решив дать себе волю в общении хотя бы в этой малости. — Раз уж мы похоронили нашего общего друга.

— Да, я тоже считаю, что такая печаль стирает границы между людьми, но не решился первым предложить Вам… то есть тебе, — сказал Сэм, посмотрев мне прямо в глаза.

— Рад был повидаться, Сэм, — в сердцах сказал я, едва не выдав себя, когда пожимал вновь протянутую руку друга. — Даже несмотря на обстоятельства этой встречи, знакомство вышло приятным, — добавил я.