После Победы - Алина Потехина
– У тебя есть варианты? – спросил Влад.
– Ну, при учёте того, что Марк собирался меня убить, то да – у меня определённо есть варианты.
– Эрик воспользуется тобой и посадит на трон своего сына. Ты, в лучшем случае, будешь лишь его придатком. – мрачно произнесла Хелен.
– Я думаю, что Марк сделает тоже самое. Разве нет? – я упорно пыталась сохранить простое и невозмутимое лицо. – Только он поступит умнее – он сам женится на мне, а потом убьёт, как и обещал.
– Нет. – сказал Влад.
– Что – нет? – Нет, не убъёт? Или нет – не женится? – я посмотрела на него и поняла, что начинаю злиться. – Я бы на его месте поступила именно так.
– Я не позволю ему убить тебя. – медленно сказал Влад. – Я думал, что ты уже поняла это.
– И как ты это сделаешь, стесняюсь просить? Будешь каждое моё блюдо проверять?
Влад и Хелен переглянулись и замолчали. Через несколько минут Влад сказал:
– Ты вернёшься в Амрэйт на своих условиях. Кто победит в войне неизвестно, но боевые действия идут на нашей территории и восстанавливать её придётся нам. Мы сможем договориться с Марком об условиях твоего правления. Как только ты появишься в Рэйте – у Эрика не будет оснований для войны. Мы выйграем не только физическую войну, но и сможем потребовать деньги на восстановление королевства. Марк это понимает и готов отдать власть тебе. С условиями, конечно, но их вы сможете обсудить сами.
Я смотрела на Влада со скепсисом.
– Где гарантии, что меня не уберут, сразу после того, как всё устаканится?
– Я буду твоей гарантией. – просто ответил Влад.
Я задумалась. Ждать здесь – смысла нет. Меня найдут и тогда мне придётся действовать в интересах тех кто найдёт. Если я приду сама и если Марк действительно готов на то, о чём говорит Влад, то это может стать приемлемым для меня. Если, конечно, Влад не предаст.
– Я поеду с тобой, Влад, но окончательное решению приму только после разговора с Марком. Если ты, конечно, гарантируешь мою безопасность.
– Гарантирую.
Мне показалось, что они оба выдохнули с облегчением.
– Кстати, а как Марк отнёсся к моему побегу?
Влад посмотрел на меня своим нождачным взглядом, но теперь он на меня не действовал.
– Мы пришли к консенсусу.
– И как же? – Хелена легонько пнула меня под столом, но я решила не обращать на это внимание.
– Марк был недоволен твоим побегом, но, так как убивать тебя он не хотел, этот шаг разрешил его моральную дилемму. Мне удалось убедить его в том, что выгоднее сохранить тебе жизнь.
– Понятно.
Разговор утих сам собой. В конце-концов, Влад сослался на усталость после дороги и ушёл спать. Хелена тоже вышла. Прекрасно, значит объяснять причину подсунутого мне зелья она не собиралась. Я убрала со стола и пошла в баню. Вышла из неё уже в сумерках с полностью восстановленным душевным равновесием. Остановилась на пороге. По летнему тёплый вечер шуршал молодыми листьями, доносил тонкие запахи цветов, растворялся в тишине. Как же хорошо! Жаль, что моя жизнь здесь заканчивается. Было бы странно, если бы время выйти из тени не наступило бы именно сейчас. Политическая обстановка обязывала. Я вошла в дом, поднялась по лестнице, машинально отметила, что в комнате Влада горит свет, и вошла к себе. Волосы, отросшие за эти три года, до поясницы, рассыпались пушистыми прядями, пропуская сквозь себя расчёску. Я медленно расчёсывала их и думала о том, что чувствую и к чему это может привести.
Тёплая волна пробежала по предплечьям – кто-то держится за ручку моей двери. Он. Через несколько секунд дверь медленно открылась. Влад вошёл, закрыл дверь и остановился. Его пепельные волосы разметались по голым плечам. Я встала, положила гребень и сделала несколько шагов к нему. Мы молча стояли и смотрели друг на друга. Наконец, он протянул руку и дотронулся до пряди волос на моём лбу. Он провёл по ней кончиками пальцев и сделал шаг, перекрыв расстояние между нами. Это был долгий поцелуй с трёхлетней историей. В нём таяли годы разлуки, обиды, горечь и чувство вины. Он длился до тех пор, пока не остались только мы. Исчезло наше прошлое, исчезли наши семьи и реки крови пролитые между нами. В это мгновение существовали только мы.
Вместе с поцелуем во мне всколыхнулась надежда. Надежда на спокойную жизнь, на возможность забыть обо всём и быть вместе. Я попыталась её спрятать, но когда, после всего что сейчас случилось в этой комнате, мы смотрели друг на друга, слова выскользнули из моего рта.
– Давай убежим.
– Куда?
– Не знаю. Куда-нибудь, где нас не найдут.
Взгляд Влада стал презрительно-холодным. Колючим.
– Ты забыла кто ты? Ты сможешь спокойно жить где-то там, пока здесь умирают твои люди в этой войне? Когда горят дома, дети теряют родителей, а родители детей? – он встал, оделся и прошёл к двери. – Как ты можешь даже заикаться об этом? Я думал, Хелен тебя научила.
– Хелен меня научила. И, кстати, она догадалась.
– О чем?
– О нас. Она дала мне противозачаточное зелье во время обеда.
На скулах Влада обозначились желваки. Он открыл было рот, но не произнеся ни слова, развернулся и молча вышел из комнаты. Я откинулась на подушку. Что же творилось между нами.. Почему так трудно? Воспоминания разворошили улей мыслей. Обо всей этой крови, о всех смертях, о войне, которая понесёт нас единым потоком и разбросает по островкам наших жизней.
Месть Влада удалась. Он мог бы гордиться собой. Если, конечно, этим можно гордиться. Неужели он совсем не ожидал того, что его месть ударит по нему с той же силой, что и по мне? Сон подкрался незаметно, успокоил ноющее сердце, унёс на своих тёплых волнах в детство.
Утром Хелена выдала мне большой свёрток с походной одеждой. Интересно, давно она её купила? На мой вопрос она, конечно, не ответила. С самого утра мы готовились к отъезду. Собирали еду, складывали вещи, укладывали травы и баночки с отварами. В каяр можно особо аккуратно не укладывать, но была вероятность того, что придётся его бросить и пробираться в Рэйт пешком. Из этих соображений, мы укомплектовали два рюкзака, чтобы, в случае чего, их можно было быстро взять и сбежать.
На утро Влад избегал смотреть в мою сторону и общался со мной подчёркнуто вежливо и сухо. Впрочем, я с ним не общалась вообще. Хелен поглядывала на нас с любопытством, но ни о чём не спрашивала. Меня это устраивало. Врать ей не хотелось, а говорить правду – тем более.
После обеда я ушла в деревню с обходом больных. Им, конечно, про
