Ката - дочь конунга (СИ) - Степанова Мария Игоревна

Та пожала плечами.

— Бабушка говорит — спит плохо, плачет, тебя зовет.

— Только этого не хватало, — озабоченно пробормотала Маша, — может заболела?

— Ох, не знаю, — покачала головой мама, но лучше бы тебе съездить.

— Ты со мной? — Маша прикидывала, как успеть на ближайший автобус до Зеленого Города.

— Нет, ты поезжай, а мы с папой приедем в пятницу на машине.

Маша кивнула согласно.

Зеленый Город встретил ее радостно, как встречал всегда. Маша любила этот поселок за его компактность и уют, но, в основном, за свои детские ощущения. Она вышла из автобуса, надела ремень сумки на плечо и двинулась в сторону стоянки такси. Недалеко была остановка рейсового авобуса, но неизвестно, сколько времени ждать.

Пожилой таксист взял недорого, довез быстро и пожелал хорошего дня. Бабушкин дом, бревенчатый, с четырьмя окнами, смотревшими на улицу, совсем не менялся от времени. Скрипучая калитка впустила ее в широкий, выметенный двор. За сетчатой загородкой ходили белые куры, которые, все как одна, повернули головы в сторону гостьи — не принесла ли она чего-нибудь вкусненького, но, не дождавшись, снова заходили, заквохтали. Из конуры вылезла заспанная собака, отряхнулась, лениво махнула хвостом, показывая, что узнала. Маша вошла в темные прохладные сени, и дернула плотную дверь в дом.

Бабушка Тамара что-то пекла — пахло божественно. Она вышла из кухни и обрадовано всплеснула руками.

— Машенька! Приехала!

Маша поставила сумку на пол, потянулась к бабушке поцеловать.

— Ну, что у вас тут? — спросила она, — Вася хулиганит?

— Да чего-то хулиганит, ага, — улыбнулась баба Тамара, — одно и то же твердит, позовите Машку, Машку позовите и все тут.

— Соскучилась наверно, — Маша привычно ополоснула руки.

— Может и соскучилась, — покладисто ответила бабушка, — кто ж ее знает.

— Ну, пойду, поздороваюсь, — Маша шагнула по тканым дорожкам в дальнюю комнату, где испокон веков обитала прабабка.

Крохотная старушка была почти незаметна среди цветастых подушек. Раньше тут стояла обычная кровать с панцирной сеткой и двумя здоровенными перинами, но родители настояли и купили для Васи хорошую ортопедическую кровать с регуляцией высоты. Вася искренне не понимала, чем не угодила внучке и ее мужу прежняя, как она говорила, койка, но новое ложе хвалила. Сейчас она лежала на спине, поверх одеяла покоились темные сморщенные Васины руки. Маша хотела было выйти, и уже повернулась к выходу, но в спину прозвучало:

— Машка…

29

Машкой ее называла только Вася. Это повелось с того времени, когда трехлетняя Маша, бойкая и говорливая, развлекала прабабку вечными "зачем" и "почему".

— А почему ты Васька? — бесхитростно интересовалась она, — ну почему?

— Ну вот ты — Машка, — смеялась старушка, — а я Васька!

— Я — Мария Владимировна! — поправляла Маша, старательно выговаривая

— Нос не дорос до Марии, — настаивала бабушка, — Машка и есть. Машка-таракашка!

Маша понимала шутку, смеялась звонко.

— Васька! — дразнилась она в ответ, — бабка Васька!

Вася беззвучно смеялась тоже.

— Баба, — по-детски назвала прабабушку Маша, — я думала, ты отдыхаешь.

— На том свете отдохну, — махнула рукой старушка, — иди сюда, дай, погляжу на тебя.

Маша села на край кровати, взяла бабушку за руку. Рука была сухая, прохладная, с тонкими косточками и прозрачной кожей, испещренной пигментной "гречкой".

— Совсем взрослая стала, — сказала Вася, — невеста.

Маша, от слова "невеста", покрылась мурашками, потому что оно напомнило о Светозаре.

— Баба, — осторожно спросила она, — ты плохо себя чувствуешь? Может хочешь чего-то? Баба Тома говорила…

— Баба Тома вам наговорит, — перебила ее Вася, — а вы и уши развесили.

Действительно, Вася не выглядела больной, только была в ней какая-то странная прозрачность, которую до сих пор Маша не замечала.

— Ты если чего-то хочешь — скажи, — Маша поглаживала бабушкину руку.

— Машка, отвези меня на Зеленку!

Маша оторопело уставилась на бабулю. Конечно, в Зеленом Городе была Зеленая улица. Это был почти центр курортного поселка, там сходились все дороги, выводя отдыхающих к парку, с площадью в виде восьмиугольника посередине. Маша моментально разложила в голове все варианты и поняла, что легче саму Зеленку привезти сюда, чем доставить в парк прабабку. Вася заметила в глазах правнучки сомнение и с неожиданной силой стиснула пальцы.

— Машка, отвези, Христом богом прошу! Последний раз!

Умоляющий взгляд светлых водянистых глаз мог убедить кого угодно, и Маша нерешительно кивнула. Вася устало закрыла глаза.

— Последний раз, — бормотала она, — последний раз…

Маша сидела около Васи до тех пор, пока не почувствовала, что пальцы старушки ослабли. Тогда она осторожно вынула свою руку, сползла с кровати и вышла. Бабушки Тамары не было в доме. На столе под полотенцем "отдыхали" пирожки с яблоками и ватрушки с творогом. Маша вышла на улицу, посмотреть, куда ушла бабушка. Та нашлась в огороде. Маша никогда не видела, чтобы баба Тамара сидела без дела. Она всегда была чем-то занята. Зимой она вязала, шила на старенькой ножной машинке и даже вышивала, к чему пристрастила ее дочь — Машина мама, весной все подоконники были заставлены рассадой, и бабушка бесконечно что-то поливала, подвязывала, прищипывала. Летом она, помимо ежедневных дел, копошилась в огороде, а осенью заготавливала на зиму то, что нарастила. Вот и сейчас, склонившись над грядкой, бабушка споро пропалывала грядку моркови. Маша присела рядом, тоже начала выщипывать сорняки. Бабушка Тамара выпрямилась, поправила косынку.

— Ну что? — спросила она.

Маша поняла, что бабушка хотела услышать.

— Просит отвезти ее на Зеленку, — сказала она, полувопросительно глядя на бабушку, в надежде, что та объяснит странное желание своей матери.

— Оссподи, твоя воля! — взмолилась баба Тамара, — зачем?!

— Я не знаю, — Маша сидела на корточках, глядя на бабушку снизу вверх.

— Из ума что ли выживает? — с печалью в голосе произнесла бабушка. Вася для нее была непререкаемым авторитетом, и бабушка не могла просто так смириться с тем, что пожилая мать начинает заговариваться.

Маша поднялась, бросила сорняки в старое помятое ведро.

— Неважно, — сказала она, — надо свозить, просит же. Только как…

— Я Аркадию Иванычу позвоню, — сказала баба Тамара, — у них в геронтологии приспособления есть, коляски, машины, может поможет по старой памяти.

Маша не знала мужчину, о которой говорила бабушка, но за долгие годы работы в медицине. Бабушка, действительно, завела большое количество знакомых.

На следующий день к дому подъехала большая машина, похожая на микроавтобус, водитель вышел, откатил боковую дверь, нажал кнопку, и сложная конструкция начала опускаться. Бабушка Тамара, торопясь, выбежала в ворота.

— Здорово, Иванна! — бодро поприветствовал ее мужчина.

— Здорово, Иваныч! — так же ответила ему бабушка, — спасибо, что не отказал!

— Да как я мог отказать боевой подруге! — мужчина явно заигрывал с бабушкой, но та или не замечала, или делала вид, что не замечает. — ну, где ваша бабуля?

— Сейчас, сейчас! — засуетилась баба Тамара, — сейчас соберем ее. Машенька, вези коляску к крыльцу.

Маша взяла коляску, которую выкатил мужчина, и, подталкивая, повезла ее во двор. Мужчина за спиной закурил и пошел следом. Маша оставила коляску у крыльца, вошла в дом.

— Машенька, помоги! — крикнула из спальни баба Тамара, Маша поспешила на зов.

Вася сидела на кровати почти одетая. Тонкие ноги свисали с кровати, и теперь Маша осознала, что прабабка неимоверно стара.

— Неси валенки. — сказала баба Тамара, указав на старый шкаф.

— Валенки? — изумилась Маша. На дворе стоял жаркий июль.

— Мерзнет она, — пояснила бабушка.

Маша открыла скрипучую дверцу, но тут Вася подала голос.