Мой любимый граф (СИ) - Ветрова Ася

– Я мог её потерять. Ты понимаешь? Я бы жить без неё не смог, – страдающий голос мужа скрёб по нервам. Но открыть глаза не получалось.

– Это я виноват. Не знал, что вы так рано выедете. Хотел присоединиться к вам.

– Причём здесь ты? Если бы не твоё своевременное появление, нас бы не было, – возмутился муж.

– Ты же понимаешь, что им не нужен ты. Им нужна Кэтрин, Генри.

– Но она не Кэтрин. Она умерла. Её нет. Это Мария, моя Маша, – вскричал Генри.

– Ты её разбудишь, говори тише, – осадил мужа Артур.

– Да, конечно. Спасибо тебе. Я благодарен тебе за помощь.

– Мне надо было предупредить тебя насчёт Кэтрин. Эта дурёха, намеренно или нет, не знаю, сказала, что она внебрачная дочь леди Марии Фицгерберт. Она же находилась в церкви в Кемптауне, там познакомилась с леди Марией. Вот и решила выдать себя за её дочь. Ты же понимаешь, кто за Кэтрин охотится?

– Шутишь? Выдавать себя за дочь принца – регента Георга, хуже не придумаешь. Идиотка. Господи, как я мог связаться с этой ненормальной? – простонал Генри. – Откуда ты это всё знаешь?

– Не ты один был на примете у Кэтрин. Она была молода и до ужаса честолюбива, – ответил Артур.

– Вот только попался я. Кто ещё больший идиот?

Историческая справка. Мария-Анна Фицгерберт, фаворитка и любовница принца Уэльского, принца регента Великобритании и Ирландии, который стал в будущем королем Великобритании и Ганновера Георгом IV. По неподтверждённым данным, родила от него двоих детей. У короля была одна дочь от законного брака, которая умерла в родах. После того, как король окончательно порвал с ней, жила в монастыре святого Иоанна в Кемптауне с 1804 года.

Глава 28. Помощь

Генри

Всё произошло так быстро, что я даже не понял сначала, что происходит. Сидели с женой, мирно разговаривали, как вдруг она всем телом навалилась на меня, не давая даже шелохнуться. Характерные для оружия хлопки и треск пробитого пулей дерева врезались чуть ли не в сердце.

Когда же Маша дёрнулась, глухо застонав, я чуть с ума не сошёл. Мне удалось сдвинуть обмякшее тело жены. Левый бок стремительно подпитывался липкой горячей влагой. Я кричал что-то, кажется, звал её. За окном шла перестрелка, раздавались крики. У меня же весь мир сузился до родного, резко побледневшего лица.

– Выноси её! Генри, очнись немедленно! – орал откуда-то взявшийся на глухой утренней дороге Артур. Он выстрелил в туман. Двое в чёрных одеждах исчезли в том же направлении.

Я ничего не понимал. Да и не до этого было. Нападающие ушли, и медлить нельзя. Мне надо вынести жену из тёмного пространства.

Я обнял Машу и чуть не уронил, когда хотел выйти из кареты, забыв, что там нет подставки.

Артур выхватил из моих рук жену и положил её на плащ, кинутый на сырую молодую траву, что поблескивала под лучами поднимающегося солнца. Туман расходился очень быстро, но было ещё достаточно темно. Повернув девушку на бок, друг подцепил одежду острым концом ножа и вспорол несколько слоёв потемневшей от крови ткани. Оторвав от нижней юбки жены кусок материи, я протянул другу, попутно вытирая свою руку, испачканную кровью. Он промокнул рану.

– Чёрт! Надо вытащить пулю. Она застряла между рёбер и, кажется, повредила артерию. Поэтому кровотечение сильное.

– Ей нельзя терять кровь. Она недавно много её потеряла, ей даже переливали чужую, – вспомнил я то, что мне говорила на днях Маша.

– Ты бредишь. Господи, Генри, ты же был на войне, знаешь, что кровь не переливают. Приди в себя.

– Почему ты на него кричишь? – раздался родной голос. Слабый, с хрипотцой, но такой любимый. Тёмные глаза смотрелись, как провалы без дна, наполненные болью. Маша облизнула губы языком, но не увлажнила их. Сухость – это плохо. Организм теряет жидкость.

Артур же обрадовался и выдохнул с облегчением. Я ещё был в шоке от происшедшего и благодарен другу, что вовремя оказался рядом. Я держал руку Маши. Её пальцы были сухими и горячими.

«Только не лихорадка», – взмолился я.

– Милая, держись. Я так тебя люблю, – шептал я ей.

Но, кажется, она меня не слышала.

Артур исчез на время, а потом появился с фонарём и бутылкой вина. Кажется, покопался в нашей корзине. Под ровным светом газового фонаря пуля была видна блестящим кружочком в обрамлении красной бахромы из кожи и мышц. Кровь из раны сочилась уже не так сильно. Артур ловко подковырнул кусок стали. Кровь пошла быстрее. Маша даже не дёрнулась. Она была без сознания. Полив рану вином, друг прижал её куском ткани, и с моей помощью закрепил его. В ход пошли шейные платки.

– Нам лучше доехать до Пэмбрука. Остановитесь у меня. В моей квартире будет удобнее, чем в гостинице. У меня есть хороший доктор. Она справится, – подбодрил он меня.

Конечно справится. Должна.

Ехали быстро. Сейчас мы находились в карете Артура. Она была более удобной. Нас сопровождало двое спутников друга. Наша карета ехала следом. В ней разместили труп. Неизвестно, сколько было нападающих. Нашли два ружья, одну винтовку и мушкетон, стреляющий картечью. Осматривать транспорт не было времени, надо было довезти жену до города и оказать помощь.

Машина голова лежала на моих коленях. Иногда Артур проверял повязку, чтобы не съехала. Кровь больше не сочилась.

– Она спит сейчас. Не переживай, – пытался меня успокоить друг.

– Сколько это будет продолжаться? Ведь они не остановятся на этом, да? – задал я вопрос, который меня мучил.

– Пока мы не докажем, что твоя жена не имеет никакого отношения к королевской крови, вам не будет покоя, – ответил Артур.

– Я предоставлю им доказательства смерти Кэтрин, – решительно заявил я.

– Этого будет недостаточно. Надо знать, кем является сама леди Мария. Откуда она? И, конечно, нужны свидетели, чтобы подтвердить её происхождение.

– Я понимаю, Артур. Но она ничего мне не говорит. А если я начну напирать на неё, боюсь, что она уйдёт, и я её потеряю.

Я держал жену аккуратно, боясь сделать больно, но достаточно крепко, чтобы она не упала. Друг сверлил меня взглядом, но ничего не говорил.

– Как ты оказался рядом? Я чувствую, что ты изменился. Что у тебя появилось много секретов. Уверен, что ты мне не враг. Думаю, что незачем нам враждовать. Знаешь, я после той битвы… того ужаса, что я испытал… да, я потерял память. Забыл всё, включая своё имя, но прекрасно помню те минуты перед взрывом. Они мне снятся почти каждую ночь. Так вот, после всего этого я смотрю на жизнь иначе. Начал ценить каждую секунду, каждое мгновение. Уверен, что эта девушка появилась в моей жизни не просто так. И ни разу я не воспринимал её, как чужого человека. Я и женился так быстро, решив привязать её к себе всеми возможными способами.

– Женщины очень коварные существа, Генри. Ты и не заметишь, как тебе перережут горло нежными ручками, целуя в губы. Отравят тебя и спокойно лягут в постель, чтобы наблюдать, как кровь возбуждённого мужчины быстрее разносится по организму, и он умирает, находясь глубоко в теле женщины. Душат подушками младенцев. Я не могу тебе всего рассказать. Но это правда.

– Даже знать не хочу, чем ты занимаешься, если водишь знакомства с такими тварями, именуемыми женщинами. Маша не такая. Я знаю. Она, если и ударит, то только в лицо, а не воткнёт нож в спину, – высказался я.

– Я и не говорю, что твоя жена шпионка. Она другая. Необычная. Не могу её распознать. Говорит по-другому, ведёт себя не так, как другие представительницы её пола. Интересная собеседница, умная, ухоженная, обаятельная, преданная. Всего слишком, Генри. Понимаешь, что я хочу сказать?

– Она такая и есть. Удивительная. И я её люблю.

– Ты очарован ей. Извини, но я видел вас в том коридоре. Похоже, что она прекрасная любовница, – усмехнулся он.

– Замолчи. Не смей так говорить о моей жене, – разозлился я. Маша всхлипнула и злость вся улетучилась. – Она была девственно чистой, когда мы поженились. Даже целоваться толком не умела. Так что не надо представлять её умелой распутницей.