Ритуал для призыва профессора (СИ) - Лунёва Мария

Услышав о вполне знакомых мне продуктах, я непроизвольно хмыкнула. Ну, баранина это ладно, но в горошке-то, что такого высококулинарного. Эта мысль так плотно засела в моей голове, что я все-таки полюбопытствовала.

— Зеленый горошек — еда аристократов?

— О да, я его ела однажды. Такой вкус невероятный: сладкий, сочный с таким долгим послевкусием, — Марика от восторга даже ладони к груди прижала, а я вспомнила столовский гороховый суп и мерзкий запах зажарки для него.

Мда!

— А крестьянской пищей у вас, что считается? — продолжила расспросы я, в тайне надеясь услышать, как минимум, о фуа-гра и крабах.

— Да, мясо, яйца, картошка, — девушка замялась, соображая, что еще добавить в этот скромный список, — рыба морская, икра…

— Икра, — перебила я ее, мой внутренний гурман приоткрыл глаз и прислушался.

— Ну, да, в морской рыбе обычно много красной икры. Аристократы ценят речную щуку да судаков. Для простого люда рыбаки сетями рыбу из моря таскают.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Красную рыбу? — уточнила я.

— Всякую, а что вы так интересуетесь? — теперь уже любопытство проснулась у рыженькой.

— Да так, — отмахнулась я, — а горохом у нас в деревне свиней да кур кормят.

Марика, услышав такое, выпучила глаза и почесала затылок. Смешная она была девочка, открытая, жениха бы ей. Я вспомнила о профессоре Шау, красивый он мужчина, видный, но решила о его интересе пока не говорить, мало ли. Вот разведаю побольше обо всем, что тут происходит, потом и пооткровенничаем.

— Ну, пойдем к кухарке за картошкой и мясом. А храните вы приготовленное где? — ничего похожего на холодильник я не видела, но жизни без него не представляла.

— Так здесь, — девушка распахнула небольшой шкафчик над печью. Я ожидала увидеть там лед или еще что-нибудь, что бы заморозило продукты. — Только не спрашивайте, как это работает? Я и сама не знаю. Просто еда в нем не портиться и все тут.

Я кивнула, в принципе, я не знаю, как фурычит и обычный для меня холодильник, так что ответ — работает и ладно меня вполне устроил.

Выйдя из общежития, Марика быстренько провела меня по аллейке до одноэтажного длинного здания, вокруг которого витал аромат сдобы и ванили. Мой живот призывно заурчал. Миновав небольшое крыльцо, у которого толпились зевающие студенты, мы завернули за угол и оказались у черного входа. Признаться, я немного волновалась, все-таки вторгнуться в обитель поваров — дело серьезное, они же бесстрашные и статусы им нипочем, погонят половником и ученика, и учителя чуть что не так.

Но все прошло даже очень хорошо: мне выдали две сумки с непонятным содержимым, осмотрели меня с ног до головы, обсуди ли при мне же, что вроде с мира другого пришла, а нет во мне ничего нестандартного и скандального и отпустили с кухни с миром, признав скучной и быть сплетней номер один недостойной.

Вернувшись в комнату, Марика быстро распихала тряпичные пакеты и бумажные кульки по полкам кухонного шкафа. Затем вкратце рассказала, как разжигать печь и убежала к себе. А я осталась осваивать иномирную кухню.

Быстро отыскав в бумажных кульках тающее мясо, порезала его на небольшие кусочки и, положив в казанок, залила водой. Вот до этого момента все было легко. Убрав два кольца, я поставила чугунную посудину на печную конфорку. Шатается и крениться. Убрала еще кольцо — вроде стоит надежно. С этим разобрались.

Дальше нужно добыть огонь.

Ощущая себя пещерным человеком, открыла маленькую металлическую дверку и заглянула внутрь печи. По идее, напихать бы туда дров с углем да побольше, но увы, тут использовали какие-то белые камешки, отдаленно напоминающие известь. Что это такое, Марика не уточняла. Просто брякнула на ходу, что нужно закинуть жменьку и поджечь огнивом.

Покрутив в руке палочку с плоской крышечкой, я нажала на маленький рычажок в центре. Это огниво, видимо, что-то вроде зажигалки. Крышечка медленно открылась, и показалось яркое дрожащее на сквозняке пламя. С этим тоже все понятно.

Осталось мелочь, кинуть камешки в печь.

Жменьку, значит.

Выдвинув из-под стола вполне обычную деревянную коробку, покосилась на эти странные камни. Белоснежные, нет, не на известь, на гальку похожи. Взяв один, провела им по деревянному полу. Не мел. Не пишет, не крошится и не маркий. И в чем секрет? Почему это должно гореть? Хмыкнув, достала еще одну гальку и ударила друг об друга. Ничего! Камни и камни.

Закончив с исследованиями, загребла двумя руками гость булыжников и отправила в печь. Много не мало! Есть хотелось страшно, так что пусть горит веселее.

Теперь дело за малым — разжечь огонь. Снова покрутив в руках огниво, просунула с ним руку внутрь печи и, нажав на рычажок, прикоснувшись к одному из камушков. Крышечка медленно открылась, показался язычок пламени и…

Мир вспыхнул!

Испугавшись так, что сердце угодило куда-то в пятки, я отползла на четвереньках от огненной стены, что представляла сейчас собой печь, и осмотрела свою руку. Ничего. Ни ожогов, ни покраснения. Сглотнув, уставилась на огонь!

Что делать?! Что делать?! Делать-то что?!

Бежать! Тушить! А чем тушить? Водой!

Подскочив, я залетела в ванную и принялась искать ведро.

Нет! Даже тазика!

Схватившись за голову, выскочила обратно в комнату. Пламя не утихло. На потолке появилась копоть. Помещение стремительно наполнялось дымом.

"Бежать!" — пронеслась здравая мысль в моей голове.

Но не успела я подумать об этом, как дверь распахнулась, и в комнату влетел декан ДолСоу. Ничего у меня не спрашивая, он сделал некий изящный пас рукой и … огня как не бывало: только дым и черное пятно на потолке свидетельствовали о том, что пожар все же был.

С недовольным лицом ДолСоу прошелся к окну и рывком распахнул обе рамы нараспашку, а после удостоил вниманием меня.

Я же, сглотнув, наконец, выдохнула. Пожар отменяется!

— Женщина, ты что творишь? — прорычал декан, давая мне понять, что рано я расслабилась. — Это что такое?

В руках мужчина держал раскаленный казан. Подавившись дыханием, я во все глаза смотрела на его руки. Он не обжигался. Этот чокнутый держал раскаленный казан и не морщился.

— Я вопрос задал, Ирина, ты что здесь устроила? Это что? — ДолСоу продолжал рычать, словно ему зад подпалило. При этом рядом с моим носом трясли горячей посудой.

Дернувшись, я отошла на пару шагов назад и пропищала.

— Я есть готовила: поставила мясо, камней насыпала, а оно все как вспыхнет, а там ведра даже нет, тушить, — сбивчиво объяснилась я, сама понимая, что чушь какую-то несу.

— Ты что испугалась? — голос ДолСоу изменился в миг. — Это был совсем маленький огонек. Что ты трясешься, все хорошо.

Моргнув, я посмотрела мужчине в лицо. Он улыбался. Все его раздражение и злость куда-то исчезли.

— Рассказывай, что делала? — мягко проговорил он. — Подробно, этап за этапом. И мы поймем, где ты ошиблась.

Я кивнула. Напряглись, выдохнула, чтобы окончательно успокоиться, и начала подробно расписывать свои действия.

— Взяла казан, налила в него воды, кинула туда мяса, убрала два, нет, три колечка и поставила его на конфорку. Открыла вот эту дверь, — я указала пальцем на металлическую створку. — Засыпала туда белых камней вон с той коробки, — мой палец переместился на старый обшарпанный короб. — Потом поднесла к камням палку вот эту, — я ткнула на огниво, которое сейчас валялось рядом с печью, — и нажала на рычажок.

ДолСоу все это время внимательно меня слушал, кивал и не перебивал.

— Тебе, Ирина, видимо, жить надоело. Как еще себя не подожгла, — декан поджал губы и, наконец, поставил казан на печь. — Сколько огняшек ты кинула?

— Кого? — не поняла я.

— Камней, — пояснил мужчина.

— Жменьку, — я пожала растерянно плечами.

ДолСоу ногой пододвинул ко мне короб и кивком на него указал.

— Показывай, сколько?

Я, молча, зачерпнула в две ладони камней и продемонстрировала ему.