Шарлотта Физерстоун - Похоть
Опустившись на колени, Честити заметила, что земля по ту сторону ограды была притоптана, словно по ней кто-то двигался. Но кто? Ворот в саду не было, по крайней мере Честити не могла припомнить ничего подобного. Но там виднелся отпечаток сапога…
Возможно, оставивший следы человек взобрался на садовую ограду и спустился с другой стороны? Но что этот некто мог делать у них во дворе? Неужели к ним забрался грабитель? Вор, промышляющий в домах? Страх пронзил Честити, заставив мысли тревожно заметаться в голове. Но вот подул легкий ветерок, который подхватил длинные, свободно спадающие усики плюща и смахнул их с камня, на мгновение обнажив проржавевший кусок металла. Что это — засов? Ворота?
Честити отбросила побеги плюща, обнаружив в слабом отблеске вечерней зари давно заброшенную, полуразрушенную садовую калитку. Казалось, Честити никогда не слышала об этой калитке, но стоило ей потянуться к покрытому ржавчиной засову, как в памяти тут же всплыли давние-давние воспоминания.
— О, не вздумайте проходить через эти ворота, мисс, — доверительно сообщила ей помощница повара на ярко выраженном йоркширском диалекте. — Иначе феи схватят вас, похитят, и мы никогда больше вас не увидим, даже воспоминания не останется!
Волнение отозвалось слабым трепетом в животе, когда Честити вспомнила тот день и явственно увидела, как ее собственный пухленький детский кулачок сжался на засове. В ту пору Честити было шесть, и она слыла довольно рисковой девчонкой, настоящей проказницей — невинной озорницей, как всегда говорил ее отец. Помощница повара, чье имя Честити теперь затруднялась вспомнить, была суеверной юной леди. Впрочем, склонность к суевериям отличала почти всех сельских жителей севера страны. Увы, и обитателей Гластонбери едва ли можно было охарактеризовать как-то иначе, поскольку и сама Честити тоже верила в существование волшебных сил.
— Вы верите в то, что феи есть на самом деле? — Честити припомнила, как задала этот вопрос молодой женщине, оттащившей ее от калитки.
— Да, верю. И вы тоже должны верить.
— А эти феи — хорошие?
— Нет, мисс. Не все. Некоторые феи… Ладно, некоторые феи сотканы из шалостей и темноты.
— Темноты? — переспросила сбитая с толку Честити.
Молодая женщина тут же вспыхнула и бросила взгляд через плечо, желая убедиться, что повар их не услышит. Тот был поглощен работой, энергично нарезая веточки розмарина.
— Да, темноты. Правда, об этом виде тьмы вам знать еще рано. Но смею вас заверить, темные феи способны развращать, соблазнять с помощью всевозможных порочных наслаждений.
В то время Честити, наивная чистая душа, даже не догадывалась, что имела в виду служанка, зато сейчас она прекрасно понимала это. Она верила в то, что где-то живут эти загадочные феи, и знала: они настолько красивы и чувственны, что способны соблазнить даже монахиню, заставив ту предаться греху.
Сегодня вечером, окруженная темнотой сумеречного неба, Честити в полной мере осознавала, что ей уже не шесть лет. И рядом не было никого, чтобы предупредить ее об угрозе, увести подальше от этих ворот и напомнить ей, что далеко не все феи доброжелательны и великодушны. Независимо от того, что таилось за садовой калиткой, это нечто оказалось значительно сильнее детских воспоминаний. Оно и потянуло Честити вперед, заставляя забыть о том, что сгущается тьма и благовоспитанной девушке в такую пору давно следует быть дома.
Бросив букет, Честити обеими руками принялась дергать засов, который, казалось, проржавел настолько, что уже не откроется. Но это было невозможно! В конце концов, сюда ее привели следы. В сущности, они, похоже, исчезали под этой калиткой. Кто-то был в саду, и этот кто-то сумел открыть старые ворота и выйти через них.
Честити из последних сил дернула засов. Древние петли двери со скрипом поддались, позволяя открыть калитку достаточно широко для того, чтобы проскользнуть в них боком. Когда Честити протискивалась сквозь образовавшуюся щель, ее платье зацепилось за ржавый гвоздь, который порвал подол и чулок, оцарапав кожу на лодыжке.
Но Честити едва ли чувствовала боль. Сейчас она могла лишь озираться с благоговейным страхом, рассматривая представшую перед ней волшебную страну. Лес. Заколдованный лес, который, казалось, был необычайно прекрасен — и ярко сверкал перед ней. Честити никогда прежде не видела ничего столь же восхитительного. И эти ароматы… Она глубоко вдохнула, улавливая смесь цветочного благоухания и насыщенного запаха специй. Напоенный ароматами воздух поражал комбинацией столь разных нот — легких, свежих и тяжелых, одурманивающих.
У зарослей древних дубов и рябины Честити заметила темноволосого мужчину верхом на вороном коне. Рядом с ним послушно стоял большой белый охотничий пес с черными глазами, смотревший на девушку так, словно он и его хозяин только и ожидали ее прихода.
Резкий порыв ветра приподнял юбки Честити, заставив их вздыматься волнами вокруг ее ног. Ветер подхватил запах крови, которая, по ощущениям Честити, начала сочиться из ее ноги на туфлю, и отнес его в сторону страшной собаки и мужчины. Пес заскулил и уселся, беспокойно поводя носом, словно взбешенный резким, металлическим привкусом крови. Синие глаза мужчины внезапно потемнели от необузданного желания, и это испугало Честити.
Она повернулась, приготовившись бежать, ощущая, как все обострившиеся инстинкты умоляют ее немедленно спасаться, но калитка вдруг с грохотом захлопнулась, и неудержимая сила принялась тянуть ее к окружавшему стеной лесу. Пес снова заскулил, и Честити медленно обернулась. Вдавившись спиной в калитку, она в ужасе наблюдала, как уши чудовищного зверя прижались к его огромной голове. Честити мысленно приготовилась к нападению, поскольку теперь пес уже низко, протяжно выл, не сводя черных глаз с маленькой темно-красной лужицы у ее ноги.
Мужчина пустил коня вперед и вскоре очутился совсем рядом, показавшись в ярком лунном свете. Это был тот же самый человек, которого Честити встретила на тропинке в Гластонбери. Таинственный и соблазнительный незнакомец, который был главным героем ее ночных грез.
Тот самый обольститель, что заставил ее думать о запретном, хотеть недозволенного в темноте ночи, оставаясь в одиночестве и чувствуя, как сгорает от желания собственное тело.
— Нет, — прошептала Честити, и ее глаза испуганно распахнулись. Незнакомец улыбнулся, заметив, как она потянулась к калитке за спиной, как дрожащими пальцами попыталась отыскать засов. В отчаянии, лихорадочно Честити попыталась открыть ворота, но все ее усилия оказались тщетными.
