Лиза Смит - Влечение
Лицо второго охранника, перечеркивая глазницу, пересекал шрам. На ходу охранник помахивал дубинкой. Но, прежде чем Дамон успел его зачаровать, он сказал то, чего мы никак не собирались услышать:
— Приехал ваш адвокат.
Мы переглянулись, одинаково удивленные. Брат приподнял бровь, как будто спрашивая: ты к этому причастен?
Я почти незаметно покачал головой. Дамон распрямил плечи, как будто услышал сигнал к атаке, и тут открылась дверь в камеру. Помещение наполнил запах тухлых яиц и смерти. Вошел еще один человек — адвокат.
Он был огромен. Гораздо крупнее человека, которого убил Дамон. У него были длинные руки и широкая грудь. В гигантской ладони с толстыми пальцами он сжимал кожаную папку.
Он вошел, двигаясь медленно и осторожно, как любой, кто осознает, что слишком велик и опасен для окружающих… как пантера обходит свою крохотную клетку. Одет он был по-заграничному, в удобную одежду из льна и шелка, не стесняющую движений огромного тела.
А глаза…
Маленькие и голубые, но не такие ясные, как у моего брата. Они были мутные, почти белые, и древние, гораздо древнее всего остального. Взгляд был быстрый и странный, как у птицы или ящерицы, но за ним угадывался могучий ум.
Он не был человеком.
Кажется, он не был и вампиром. Но в нем чувствовалось что-то, ждущее только шанса вырваться наружу. От него исходила Сила. Я понял, что, хотя он пришел под видом нашего адвоката, помогать он нам не собирается.
Он посмотрел на нас и слегка улыбнулся.
— Можете идти, — отпустил он охранника. Он не повышал голоса, но звук все равно заполнил всю камеру. Охранник ретировался с выражением неприкрытого облегчения на лице.
Мы остались наедине с этим чудовищем.
— Добрый вечер, джентльмены. — От его улыбки мне стало дурно.
— Кто вы? — спросил Дамон, пытаясь выглядеть равнодушным. Но я почувствовал страх в его голосе.
— Кто я? — с нажимом повторил незнакомец. — Вам будет легче от знания имени того, кто вас убьет? Ваших жен это не успокоит.
Слова падали как камни. Тяжелые и однозначные. Он небрежно положил огромную руку на решетку.
— Это вы убили Сазерлендов, — прошептал я.
— Да, — он ухмыльнулся и облизал губы, — это было забавно.
— Вы разорвали их, как бумажных кукол. — Я знал, что он и меня может разорвать, разбросав мои конечности, как те розовые лепестки, что покрывали мой свадебный алтарь. — Вы их… покрошили.
— Юный вампир, тебе должна быть известна жажда крови, — сказал он с равнодушной улыбкой, — бывает и другая жажда, которая, раз проснувшись, требует утоления.
Белки глаз у него покраснели, воцарилась тишина, как будто он собирал Силу. Я почти физически чувствовал страх, колотивший Дамона.
Но я начал злиться.
Гнев вскипел где-то в желудке и охватил все тело. Он убил невинную семью и наслаждается этим. Такова была моя жизнь — зло, ужас и разрушение, когда я чувствовал, что ниже падать уже некуда.
— Почему? — Я вышел вперед, насколько позволяли решетки. — Что они вам сделали?
— Почему? — переспросил он и наклонился вперед, передразнивая меня. Между нашими лицами оказалось всего несколько сантиметров, и я почувствовал отвратительный запах разлагающейся крови и гниения. Как будто за ним всюду следовали тысячелетия смерти, следы от каждого оставленного им трупа.
— Компенсация, — старательно произнес он, выделяя каждый слог.
— Компенсация?
Он оскалился:
— Да, компенсация. За Катерину. За то, что вы лишили меня шанса снять проклятие.
Катерина? Какое отношение она имеет к этому омерзительному существу? К Сазерлендам? И что за проклятие?
Я посмотрел на Дамона. Катерина гораздо больше рассказывала ему о своей жизни. Но мой брат хватал ртом воздух, как рыба, удивленный ее именем еще больше, чем я.
Я вспомнил о долгих неделях блаженства и невежества, когда я был ее рабом и любовником и не знал, что она ввергнет меня прямо в ад.
Незнакомец отступил на несколько шагов, поймав и Дамона в фокус своего птичьего взгляда.
— Да, теперь вы понимаете, — кивнул он. Но мы не понимали.
— Я… — начал Дамон.
— ТИХО! — прогрохотал он. Неожиданно его почерневшие когти оказались в дюйме от горла Дамона.
Акцентируя каждое движение, он разогнул железную решетку, как будто раздвинул занавеску. Прошел внутрь, и огромные ладони сомкнулись на наших шеях.
— Вы убили Катерину. Я убью вас. Око за око, как говорят люди. Верно?
— Не понимаю, о чем вы говорите, — выдавил я.
Он откинул голову назад и захохотал.
— Конечно, нет. — Он пристально смотрел на меня и улыбался. — Катерина никогда не упоминала Клауса?
Даже после смерти Катерина продолжала нас преследовать. Я взглянул на Дамона. Его лицо было искажено болью. Это выражение практически сразу исчезло, но на какой-то момент мне показалось, что я понял своего старшего брата. Он был убит тем фактом, что Катерина, любовь всей его жизни, имела дело с бессердечным чудовищем, которое стояло сейчас перед нами. Я его понимал.
Я вдруг вспомнил Катерину. Янтарные глаза. Черные волосы, спадавшие волной на шею, как будто она только вынула из них шпильки. Тонкую талию и озорную улыбку. Она была неотразима. И мы с Дамоном, конечно, были не единственными, кто поддался ее чарам.
И вдруг меня отпустили. Когда железная хватка разжалась, Дамон упал на пол.
Чудовище хищно улыбалось стоя снаружи камеры.
— Мы еще увидимся, — пообещал он.
А потом он небрежно тронул пальцами решетку, возвращая ей первозданный вид.
— И помните: я слежу за вами.
21
После его ухода мы с Дамоном некоторое время просто стояли в камере, не в силах даже наметить план побега. Охранники с ключами не возвращались, и я не мог их в этом винить.
Я громко ругался, вцепившись в решетку. Казалось, что бы я ни делал, какой бы путь действий ни выбрал, все будет только хуже. Сазерленды были всего лишь невинными свидетелями. Разрушительный вихрь смел их просто за то, что они оказались не в то время не в том месте. Хотя мой брат и не убивал их своими руками, их смерть была на его совести. Я готов был разорвать его на куски.
А потом я увидел его взгляд.
Глаза у Дамона остекленели, и он прислонился к стенке, чтобы не упасть. Он пребывал в таком же оцепенении несколько недель после того, как пробудился вампиром и обнаружил, что Катерина мертва.
— Что это было? — наконец прошептал он.
Но я не представлял, что это было. Я знал только, что это намного могущественнее, опаснее, смертоноснее любого существа, которое я видел до сих пор. Гнев на брата куда-то пропал, и его сменила усталость.
