Саша Суздаль - Перстень Харома
Гинейм вопросительно уставился на Хамми и тот понял, что мальчик требует очередную порцию знаний. Хамми выбрал у себя следующий сектор дальних глифом и высыпал информацию в голову мальчика, проверив заодно физические характеристики Гинейма. Тот чуть-чуть присел и закрыл глаза, пытаясь рассортировать информацию по блокам, понимая, что для разборки полученного ему понадобится намного больше времени.
— Спасибо, — сказал Гинейм, открывая глаза.
— Пока, — мигнул ему глазом Хамми и с пола запрыгнул на подоконник, откуда сиганул прямо в воздух.
Лучший друг матери Гинейма и главнейший реализатор всех его планов, Варевот, стоял у дверей и прислушивался к тому, что делается в комнате мальчика. Мать Гинейма, Барриэт, застав его в коридоре, тихонько подкралась и спросила:
— Ты что здесь делаешь? — чем привела Варевота, человека исключительно храброго, в состояние ступора.
— Ты меня в гроб загонишь, — укорил он Барриэт, а та, захихикав, повисла у него на шее и поцеловала в губы.
— Тихо, — улыбаясь, остановил её Варевот.
— Что там? — спросила Барриэт, кивая на дверь.
— Кот к нему приходил, — ответил Варевот, а Барриэт потемнела лицом.
— Опять!? — воскликнула она. Ей не нравилось, что у сына нет детства: каждую минуту он посвящал то занятиям в академии, то работал в своей лаборатории, построенной Варевотом по его чертежам, а то писал новую книгу, которую по окончанию уносил в библиотеку академии.
Единственный, кто одобрял занятия мальчика, так это дед, Баруля, по привычке называемый кузнецом. Когда они собирались, Барриэт, глядя на них, умилялась и, вытирая слёзы, шептала: «Как два ребёнка».
А вот Хамми, изредка появлявшийся в их доме, Барриэт не нравился совсем, а в особенности, когда она видела, как Гинейм и кот сидят друг против друга и молчат. Глядя на застывшее лицо сына, и не понимая, что с ним происходит, Барриэт, дай ей волю, убила бы кота на месте.
— Он хочет его сглазить, — жаловалась она Варевоту и плакала у него на плече, но сделать ничего не могла – при её попытке уговорить сына не общаться с котом, Гинейм холодно на неё смотрел и говорил: «Так нужно, мама».
Кот в это время летел в Магнум и рассуждал о том, что грозит Марго в том мире, куда она попала. Вероятности, которые он считывал с восьмого измерения, не могли сойтись на сто процентов, поэтому то, что он подготовил в океане, может быть недостаточно для спасения Марго.
Кроме того, он вспомнил слова Тёмного, когда тот возвратил Сергея на Глаурию: «У вас пропадёт Марго, но вы не волнуйтесь, всё быстро обойдётся». Хамми знал, что Тёмный что-то не договаривает, но не думал, что «пропажа» Марго растянется так надолго.
Оставался ещё вопрос возврата её домой, если она не вернётся в течение вычисленной девиации времени. В таком случае Хамми придётся нарушить запрет и совершить временной скачок, чтобы найти Марго и Харома, где бы они ни находились. Та роль, которую он на себя взял, предполагала сохранить род Элайни, но вот что удивительно: несмотря на исчезновение Марго, вероятность существования семьи Элайни оставалась единичной, словно девочке ничего не угрожало. Оставив размышления о будущем на потом, Хамми решал, что сказать Элайни и Сергею. Ведь для них исчезновение Марго – событие из ряда вон выходящее и тут ум Хамми пасовал, не находя приемлемого объяснения.
В конце концов, Хамми решил сказать правду и, к тому же, сообщить им, что он думает об этом. Возможно, такая трактовка событий даст им надежду на возвращение Марго. За столь замысловатыми размышлениями Хамми забыл затормозить и врезался в землю прямо в саду, под окнами дворца. Гуляющая в саду Бони увидела, как дымящий Хамми выбирается из дырки в земле и подбежала к нему помочь.
— Хамми долбанулся, — сообщила она подошедшему отцу, Анапису.
— У меня всё в порядке, — сообщил Хамми, восстановив свой цвет.
— Что с Марго? — напряжённо спросил Анапис.
— Насколько я могу судить, с ней всё в порядке, — дипломатично ответил Хамми и Анапис с облегчением вздохнул.
— А где она? — спросил Бони и Хамми ответил:
— Пока, вне зоны досягаемости.
«Вот, так и Элайни скажу», — решил Хамми и направился к парадной двери, которую прошёл, не открывая.
***Оставив на незаменимую Эстату всю страну, Фогги забрался на флаэсину и полетел, следуя карте, которую нарисовал ему Мо. Летать на флаэсине Фогги не любил, так как еще помнил все неприятности, связанные с данным средством передвижения, но, когда возникала необходимость быстрого перемещения, подавлял свой страх и поднимался в небо.
Курс, проложенный Мо на карте, повторял тот, по которому летела Леметрия и Чери на змее, но Фогги его знал, так как они с Хенком летали этим маршрутом в горы. Хенк проверял старую карту, нарисованную его прадедом, на которой отмечены все залежи железа, медных руд и золота. Те места, которые они исследовали, показали, что прадед Хенка – опытный искатель руд, но всё проверить до конца не успели – потерялись дети, и им пришлось бросить работу.
Беспокоила судьба сына, Дуклэона, но Фогги рассчитывал, что Туманный Кот никому не позволит обидеть детей. Кроме того, Фогги надеялся, что перенесённые сыном злоключения укрепят его дух и со временем он вспомнит о них, как о казусе.
Солнце закатилось за горизонт, но Фогги продолжал лететь, понимая, что для детей будет лучше, когда они быстрее доберутся домой. Света звёзд хватало, чтобы ориентироваться по вершинам гор, которые он пересекал, а то, что находилось внизу, покрытое мраком, Фогги не интересовало.
Погрузившись в свои мысли, он, расхрабрился и нашёл, что путешествие в одиночестве имеет приятные стороны и забыл свою фобию неба, но оно, неожиданно, напомнило о себе. Краем глаза Фогги увидел, как небосвод пересекла одна яркая звёздочка и уткнулась в землю впереди, за горами. Фогги хотел загадать желание, но не успел, так как новая звезда скатилась с небес.
«Что они, парами летают?» — ухмыльнулся Фогги, загадав желание, чтобы дети благополучно вернулись домой.
Оказалось, что не парами, так как за второй засветилась третья звёздочка, потом четвертая, а дальше Фогги перестал считать. «Что происходит?» — обеспокоился он, наблюдая такое впервые. Звёздный дождь закончился, и последние огоньки погасли у самой земли. Фогги жалел, что с ним нет Мо, хотя тот обещал его догнать.
Мо в это время лежал на кровати и ублажал Манароис, щекоча своими симпотами её нервные окончания. Манароис хохотала от наслаждения, и её голос слышали далеко в степи. В это мгновение Мо увидел в окне необычное зрелище – всё небо усыпали падающие звёзды. Звёздный дождь для Мо не диковинка, но, насколько он знал, никакой метеоритный поток не проходит поблизости орбиты Глаурии. Оставив хохотавшую Манароис одну, Мо вышел на улицу и, рассматривая осыпающиеся звёзды, отправил к ним свои симпоты, чтобы изучить их вблизи.
