Ольга Грибова - Реквием. День гнева
Ева ухватилась за ручку дверцы. Металл был теплым, как если бы чья-то ладонь согревала его за минуту до ее прихода. Она огляделась: кабинет был пуст. Никто не притаился в углу, ожидая удобного случая выскочить и напугать ее. Почему же ее не покидало ощущение, что за ней наблюдают?
Внезапно содержимое какого-то там сейфа потеряло значение. Она прекрасно жила и без этого знания. Острое предчувствие пронзило насквозь: откроешь дверцу, и жизнь изменится навсегда.
Она бы отошла от вмонтированного в стену сейфа, но пальцы точно приросли к ручке. Сердце тяжело трепыхалось в груди. Очередной удар молнии осветил кабинет подобно фотовспышке, напугав Еву. Она дернулась, неосознанно потянув за собой дверцу.
Чтобы не склеивало ее пальцы и ручку, оно исчезло, стоило сейфу открыться. Прижав ладони к животу, Ева застыла напротив распахнутого настежь тайника. Сперва ей показалось, что в черном зеве хранилища ничего нет. Полка, делящая его внутренности пополам, выглядела пустой. Но что-то все же блеснуло в свете молний.
Ева аккуратно, словно они рассыплются от прикосновения, взяла с полки четыре цепочки с кулонами. Разложив их на письменном столе, она сняла с шеи украшение, которое носила со дня смерти матери, и пристроила рядом с другими. Цепочки были похожи как братья близнецы − черное золото с мелким плетением. Разве что кулоны отличались, но и те были выполнены в одном стиле.
Первый в ряду кулон изображал лук со стрелой, украшенный белыми бриллиантами. Второй был в форме весов, как у богини правосудия Фемиды, с черными бриллиантами. Третий представлял собой меч с красными бриллиантами. Последней была коса земледельца с бледно-зелеными бриллиантами. Плюс к этому на каждом кулоне имелся крупный черный бриллиант.
Евин кулон гармонично смотрелся в этой компании, не было сомнений: они из одного набора. Украшения взаимосвязаны. Но зачем хранить их в сейфе? Ева еще раз заглянула в тайник. За исключением цепочек там ничего не было.
Увлеченная изучением находки она за шумом грозы пропустила шаги в коридоре. А они, между тем, приближались. Кто-то направлялся в кабинет, и от двери его отделало несколько метров.
Дверь распахнулась и ударилась о косяк. Молния озарила стоящую в дверях фигуру. Ева открыла рот, закричать, так напугал ее ввалившийся в кабинет человек, но вместо вопля из горла вырвался полузадушенный писк.
На пороге, спрятав руки в карманы брюк, возвышался Сергей. Его тяжелый взгляд буквально прожигал ее тело насквозь.
«Вот он!», — поняла Ева, — «Последний день моей короткой жизни». Ей мерещилась ярость в глазах Сергея. Он простер к ней руки. Естественно, за тем, чтобы вцепиться ей в горло и душить до тех пор, пока не удостоверится, что она отправилась к праотцам.
Ева вообразила свое перекошенное от нехватки кислорода лицо. Выпученные, налитые кровью глаза, струйку слюны, стекающую с подбородка. И ей остро, до спазмов в желудке, захотелось жить.
Отдавшись на волю инстинктам, она ринулась на Сергея. В последний момент пригнулась и нырнула под раскинутые руки. Между мужчиной и дверным косяком был небольшой зазор, в который она протиснулась как такса в нору. Пальцы Сергея скользнули по спине, но не уцепились за прилегающую к телу водолазку. Почуяв свободу, Ева понеслась к задней двери, запертой на щеколду. Едва не вырвав последнюю с корнем, она вылетела на улицу, игнорируя вой сработавшей сигнализации, и, не разбирая дороги, помчалась прочь от дома.
Глава 13. Родительское напутствие
— Что значит она сбежала? — голос Сергея клокотал от ярости. — Все, что от вас требовалось — не дать девчонке уйти. Но вы и с этим не справились!
Четверо выстроились перед ним в шеренгу. Он хмуро изучал их лица, испытывая неотвратимое желание придушить кого-нибудь. Взгляд остановился на Виталике. Вот кто бесполезен в поисках девушки! Зато у него масса других достоинств. В каком-то смысле Виталик был его любимцем. И все из-за специфики его силы.
Посмотрев на Викторию, Сергей скривился. Не девица, а ураган. Управлять ей нереально. Она делает только то, что хочет. Другое дело Максим − образец покорности и смирения. Вечный мученик. Но если выбирать между этими двумя, он предпочтет девушку. Вика непредсказуема, но она хотя бы не ноет.
Его сын стоял, широко расставив ноги и заведя руки за спину. До чего Алекс напоминает его! Но они схожи не только внешне, а потому, зная собственное отношение к отцу, он ни на йоту не доверял сыну.
— Разыщите ее, — приказал он. — Без девчонки не возвращайтесь!
Молодые люди, услышав команду, повернули к входной двери. Бушующая на улице гроза не считалась за помеху.
Ева мчалась по улице, игнорируя хлещущий по щекам дождь. Небеса разверзлись, как если бы настало время второго великого потопа. От шквального ветра деревья гнулись к земле. Молнии сменяли одна другую без передышки. Ева промокла насквозь. Волосы влажными прядями облепили лицо, и она откинула их назад, чтобы не мешались.
Босые ноги хлюпала по лужам. Домашние тапочки, в которых она выбежала из дома, слетели со стоп почти сразу. Сергей утверждал: она не может заболеть. Что ж, сейчас она это проверит. Если на следующий день она не свалится с воспалением легких, то поверит в свою уникальность.
Ева часто оглядывалась, проверяя нет ли погони. Моментами казалось, что вот-вот хваткие пальцы Сергея вцепятся в волосы и поволокут ее назад, и она едва сдерживала визг. Но пока все было спокойно.
В тысячный раз сверкнула молния, и Ева обнаружила, что стоит рядом с двумя дубами — их с Ромой секретным местом. Она пригнулась и пролезла под ветками. Раскидистая крона деревьев отрезала ее от мира, где шел дождь. Редкие капли пробивались сквозь плотный навес листьев, а потому под защитой дубов было сухо.
Ева встряхнулась, как мокрая кошка. Собрав волосы в пучок, выжала воду. Одежда неприятно липла к телу. Нижнее белье и то было сырым.
Сев на ветку, она прислонилась к стволу дерева. Последние силы ушли на побег, но спать в непогоду на свежем воздухе было опасно. Даже если она не заболеет, где гарантия, что следующая молния не ударит в дуб? К тому же Алекс знает об этом месте, ей надо немедленно уходить. И все же она позволила себе закрыть глаза. Лишь на секундочку.
Размеренный стук капель о листву убаюкивал наподобие стука колес поезда. Еве грезилось, что она едет в лучшее место, где нет пугающей семьи, где всегда светит солнце. Солнце? На этой мысли Ева споткнулась, осознав, что посветлело не только в ее фантазиях. Неужели она проспала до утра?
Ева открыла глаза. Она по-прежнему сидела под дубом, привалившись спиной к шершавому стволу. Гром отдалился и доносился издалека утробным ревом голодного хищника. Одежда не высохла. Была ночь, и шел дождь, а, значит, она уснула всего на пару минут.
