Таверна «Усталый путник» - Кристина Фант
Я очень внимательно посмотрела сове в глаза и тихо проговорила:
— Сначала оценим обстановку, посмотрим, чем занимается этот мерзавец. Ты сможешь перенести нас в саму квартиру, но чтобы нас никто не заметил?
— Легко!
— А можешь ли ты…
Тут на меня нахлынули такие образы, они были настолько яркими, что я даже зажмурилась от небывалого размаха своей фантазии: вот мы с совой врываемся в квартиру, взмах крыла, и мой бывший муженек отлетает в стенку, еще один взмах — он летит в потолок, потом с визгом летит прямо об пол, снова в стенку…
Я грозно вздымаю руки вверх и торжествующе хохочу, а несчастный, трясущийся от страха, но не вызывающий ни капли жалости муж пытается уползти. Но куда ему? Две девушки, пусть добрые в душе, но обиженные на мужскую подлость, еще и после нехилого возлияния… Нет, дорогой, так просто ты не отделаешься. И снова взмах крыла, восторженное клекотанье, мой радостный визг, и муж взвывает, бросается на колени, вырывает волосы на голове, раздирает на груди рубаху и, громко рыдая, молит о пощаде. А я…
— Я могу многое, — зловеще прошептала мне на ухо сова.
— Идем! — решительно цапнула я за крыло свою напарницу.
Через мгновение мы уже оказались в квартире, сова шепнула, что мы невидимы, но осязаемы. Что ж, поиграем в ниндзя-стайл, друзья. Бьем всех, кто нам не нравится, ускользаем по тени.
И куда делась та милая, добрая, боящаяся слово сказать в свою защиту Татьяна? Я и сама поражалась, насколько же я могу пылать возмездием, как же сильно могу жаждать расплаты за свои обиды, какой же я могу быть храброй.
Мы оказались в зале, в тесном закутке между стеной и шкафом, я аккуратно выглянула и тут же увидела благоверного в привычной для него позе — он дрых на диване на животе, свесив одну руку на пол. Скомканное постельное белье валялось, вызывая у меня в душе ярость, но моему бывшему мужу оно было и ни к чему, он спал прямо в одежде, хорошо, что обувь снял, а то, клянусь, я бы отходила бытового свина его же кроссовками!
— Ну что, Татьяна, приступим? — азартно прошептала Пурга и пешком вальяжно направилась к ничего не подозревающему, храпящему так, что тряслась люстра на потолке, моему бывшему мужу.
— Приступим, — кивнула я и сжала кулаки.
Мы подошли к дивану, я наклонилась, сова, бесшумно махая крыльями, зависла над моей головой, храп утих, будто Вадик почувствовал приближающуюся опасность, моя дрожащая рука потянулась…
— Стой, Татьяна, — едва слышно прошелестела Пурга. — Тут кто-то есть еще.
Первой мыслью была «Сын вернулся!», но сразу пришло понимание, что вряд ли, слишком сильно он хотел учиться в столичном вузе, незачем ему возвращаться. Разве, что папаша сообщил о моем исчезновении, но это тоже вряд ли. Судя по ароматам, царившим в квартире, попойка здесь длилась все время моего отсутствия, знатная попойка, наши посиделки в таверне по сравнению с ней детсадовское чаепитие.
— Я, кажется, знаю, кто это может быть, — свирепо вращая глазами, ответила сове и посмотрела в желтые глазищи.
Она даже немного отпрянула, видимо, злая гримаса на моем лице ее знатно удивила, но уже спустя секунду она восторженно прошептала:
— Чувствую, будет знатная заварушка.
— Сегодня все получат по заслугам! — стукнула я кулаком об раскрытую ладонь и спешно направилась в спальню, теперь и мне стало слышно, как оттуда доносятся донельзя подозрительные звуки.
Мы с Пургой метнулись в коридор, вид открытой двери в комнату сына меня покорежил, я же сама лично ее закрыла на ключ. Вот же негодяй, ничего святого!
Дверь в спальню оказалась прикрытой, я легонько толкнула ее, без единого скрипа она открылась, что неудивительно — я хорошая хозяйка.
— Только скажи, подруга, и она пожалеет, что родилась на свет.
— Скажу, о, я обязательно скажу. Только сначала поймем, что она делает…
* * *
Сушеная вобла… ой, простите… гладильная доска… да что ж такое… в общем, худющая тетя средних лет, ни рожи, ни кожи…
Я очень, очень старалась взять себя в руки, получалось плохо, что уж говорить, не передать словами, как мне хотелось схватить ее за волосы и хорошенько за них оттаскать. Но необходимо было понять мотивы лазающей по моим вещам дамочки, и благо, они стали ясны практически сразу. Эта неустойчивых моральных принципов женщина рыскала по всей комнате: открыла все дверцы шкафа, комода и прикроватных тумбочек, стянула матрас, раскидала нижнее белье и полотенца по полу и вот прямо сейчас на наших глазах пыталась вытащить из-под кровати коробки.
Видно же было, что ищет что-то ценное. Но что? Нет, правда, что? Мы же не олигархи, да даже средним классом нас назвать нельзя, там вроде один из главных критериев доход на каждого члена семьи тысяча долларов, куда нам… А в коробках этих инструменты, книги, да несколько памятных сувениров от моих коллег, которые смогли выбраться на море, не то, что мы.
Крайне заинтригованная, я даже немного успокоилась, желание ее отмутузить почти пропало. Авось и впрямь найдет что-нибудь стоящее? Вдруг, мой муж ныкал деньги в заначку, почему, собственно, и нет. Доход от аренды какой-никакой был, на нужды семьи он предпочитал не давать, игровой зависимости у него не было, что он делать мог со своими деньгами?
Странно, что это мысль мне только сейчас в голову пришла. Вот что значит быть «правильной» женщиной. Надо было после того, как он меня оставил одну рыдать на кухне, обыскать его вещи, забрать все, что могло мне пригодиться, остальные порвать, разбить и сжечь! Но тогда я еще была жалкой размазней, зато теперь, когда за моей спиной банда, я уже никому и никогда не позволю вытирать об себя ноги.
— Давай, Татьяна, накерним ее, — искушающе прошептала мне на ухо Пурга.
— Рано, мне жутко интересно, что она ищет.
— Тогда дождемся, отберем, что найдет, и накерни-и-им, — восторженно протянула сова.
— Всенепременно, — пообещала я ей.
Через пару минут у меня в буквальном смысле полезли глаза на лоб, потому что в одной из коробок лежали стопкой… деньги. Деньги! Казалось бы, откуда такое изумление, если я сама пару минут назад предположила, что они могут быть у моего бывшего. Но предполагать и видеть воочию это очень разные вещи.
— Сукин сын! — не сдержалась я.
— Зачем ты ругаешь его маму? — заинтересованно
