Живые нити - Настасья Сорокина
Администратор в седьмом отеле внимательно рассмотрел портрет, потом самого Алека — ему даже показалось, что его сверяют с изображением — и попросил подождать. Ни на что не надеясь, Алек уселся в кресло у входа, а кадет, молчаливо таскающийся за ним шаг в шаг, устроился неподалеку.
— Доброго вечера. Не часто к нам наведывается полиция, — сообщил подошедший к нему управляющий, лощеный мужчина в костюме на порядок лучше тех, что носили следователи. — Предложить вам сигару?
— Не курю, — привычно отмахнулся Алек. — Я ищу информацию об этом человеке, не останавливался ли он у вас?
— Останавливался. Это господин Монис Адрианис, владелец угольных шахт с юга страны.
Алек подскочил, как ужаленный, вмиг растеряв сонливость.
— Когда вы видели его в последний раз?
— Четыре дня назад господин съехал и, по его словам, отправился домой. Наш водитель лично отвез его на железнодорожный вокзал.
— Но вокзал тогда уже бастовал… Я могу поговорить с водителем?
— Да, если найдете его, — мрачновато ответил управляющий. — Он где-то там, митингует. Недоволен чем-то, хотя я-то ему плачу хорошо и исправно.
Алек тоскливо выглянул в окно, осознавая бессмысленность поисков.
— А можно от вас протелефонировать?
* * *
Сон подкрался незаметно, как шпана в темном переулке — миг, и вот Алек уже выключился, будто ударили кирпичом по голове. Пока Руфин караулил водителя у него дома, распивая чаи с его женой, Алек рыл носом землю: опрашивал всех сотрудников вокзала, которых смог найти на рабочем месте, гонял по городу на автомобиле, собирая сплетни и слухи от информаторов. Он встретил рассвет из окна приемной и как раз поставил чайник для очередной порции кофеина, когда случайно уснул.
Руфин разбудил его громким чмоком в лоб — Алек дернулся и под громкий гогот чуть не упал с короткого диванчика. Он чувствовал себя помятым и несвежим, выглядел так же.
— Который час?
— Самое время ехать на облаву.
— Что? Вы нашли его?
— Да, — Руфин был крайне доволен собой. — Водитель его сдал. Прежде чем поехать на вокзал, господин наведался в один мотель, дал водителю очень много денег за молчание и обещал оторвать голову, если он кому-то расскажет. Но я оказался страшнее.
— И что мотель?
— Обычный мотель, я уже съездил туда. В номере никого уже не было двое суток, но тетка за стойкой только что позвонила и сказала, что постоялец прибыл. Поехали?
Алек, расчесывающий волосы пятерней, встрепенулся и подорвался с места.
— Где капитан?
— Её нет на месте, но ждать некогда. Я собрал четверых полицейских нам в помощь — уже в автомобиль грузятся. Поехали быстрее, потом повяжем Лиса бантом для капитана.
Алек, соображая на ходу, сел за руль сам и ударил по газам. Мотель оказался совсем близко, они незаметно припарковались и рассредоточились: двое у черного выхода, двое — у основного. Алек и Руфин бросились вверх по лестнице мимо притихшей администраторши.
Адреналиновый всплеск привычно подсказал, что они близко. Алек моргнул, и это будто выкрутило тумблер инстинктов на максимум. Запахи стали резче, звуки объемнее. Не прикладывая усилий, он обогнал Руфина на два пролета — все-таки бег всегда был сильной чертой дома Оленей.
«Неужели так просто?»
Алек прислушался к звукам за дверью пятьсот первого номера, хотя чутьё кричало — он там. Внутри что-то щелкнуло. Алек нетерпеливо заерзал, переступая с ноги на ногу — коллеги двигались слишком медленно.
— Ну как, пора? — прошептал Руфин одними губами, зная, что его все равно услышат. Алек кивнул, со всего размаха выбил дверь ногой и ворвался в комнату.
Глава восьмая
Бессонная ночь, хлопотный день и вечер за швейной машиной высосали из Дины все силы до дна. В итоге она прилегла на пять минут перед поздним ужином и отключилась. Открыла глаза, когда на улице уже вовсю шумели мастера и рабочие, а солнце коварным лучом светило прямо под веки. Дина натянула покрывало на голову, стараясь отгородиться от мира, полного проблем и ответственности, но реальность уже успела просочиться в тоненькую щель.
«Я не знаю, как вор проник сюда, но я знаю, как он выбрался,» — сказал вчера следователь. И какая-то назойливая, как муха, мысль гудела где-то около Дининого уха, пытаясь проникнуть в голову. Она села в постели, растеряв последнюю надежду на покой, и потерла руками заспанное лицо.
«Как он проник в дом?»
Легко. Народу в тот вечер было уйма, слухи быстро разнеслись по городу. Дайвари радовались каждому гостю в надежде, что он станет их покупателем, не особо разбираясь в том, по приглашению он пришел или нет.
— Но что-то не так, — пробормотала Дина вслух. Острое ощущение того, что подсказка лежит на поверхности, кололо её иголкой прямо в мозг.
Гости… но гости не могли подобраться к хранилищу незаметно, ни во время аукциона, ни в любой другой день. Никого из новопришедших не пускают на второй этаж, тем более в глубину жилых комнат. Во время аукциона лестницы были заперты, а дворецкий ловил всякого заплутавшего. У потенциального грабителя не было бы достаточно времени, чтобы изучить расположение комнат, выкрасть ключ и вернуться к хранилищу незамеченным.
«Значит, вор бывал у нас раньше, либо… либо это был один из приглашенных официантов».
В голове Дины сразу возник образ лодыря, разглядывающего комнаты, которого она то и дело замечала в разных углах дома. А что если это был он? Ох, если бы еще вспомнить, как он выглядел. Вроде бы, у него были усы, но у кого сейчас их нет…
Дина взволновано подорвалась с кровати и заметалась по комнате. Потом с усилием остановила себя: это всего лишь теория, причем довольно абстрактная. Не хочется с этим идти в полицию, нужно что-то более весомое. Да и… насколько можно доверять следователю? Где эта грань? В глубине души Дина надеялась, что удастся вернуть экспонаты вовсе без участия полиции, так, чтобы не пришлось ругаться с бабушкой и отцом. А свидетелем по ограблению банка она и так числится, тут семье не обязательно знать подробности.
Дина накинула халат и, обдумывая в голове план, спустилась в столовую. За столом нашлась только Лейла, допивающая кофе из тончайшей фарфоровой чашки. Дина, чувствуя себя помятой льняной тряпкой со дна сундука, рухнула рядом на стул.
— Как вчера прошло? — спросила она, потянув на себя кофейник, вторую чайную пару и тарелку с печеньем.
