Скиталец - Тиффани Робертс
Она открыла глаза и прищурилась, когда расплывчатость в них рассеялась. Солнечный свет проникал сквозь оконные переплеты, падая тонкими линиями на неровный пол, освещая белые стены. Она, вздрогнув, села. Ее сердцебиение замедлилось, когда она вспомнила, где находится; на полу стояла ее сумка, а на ней — коробка с ее сокровищами. Дверь была заперта, замок закрыт.
Свесив ноги с кровати, она встала и подошла к окну, наслаждаясь тем, как пушистый пол щекочет ее пальцы. Отодвинув занавеску, она отогнула несколько пластиковых планок и выглянула наружу. Деревья на другой стороне улицы — она никогда не знала, что они могут быть такими высокими и с таким количеством листьев — покачивались на ветру. За ними зеленая трава простиралась все дальше и дальше, в вечность.
В лужах на дороге отражалось затянутое дымкой небо. Большая часть влаги, должно быть, высохла на солнце, которое уже стояло высоко и ярко.
Как долго она проспала?
Ее желудок скрутило, напоминая, что он пуст. После всего, что она съела прошлой ночью, как она могла быть такой голодной?
Она подошла к комоду и доела все остатки еды, кроме полоски вяленого мяса. Это она туго завернула и положила в нижний ящик. Не самое лучшее укрытие, но это было лучше, чем ничего. Ее следующий прием пищи никогда не был гарантирован.
Лара прижалась ухом к двери и прислушалась. За дверью не было слышно ни звука. Он не спал? Он вообще был дома?
— Не будь такой трусихой, — пробормотала она.
Они заключили сделку, и она не могла прятаться от него весь день. Рано или поздно он постучится. Кто она такая, чтобы утверждать, что он не выломает дверь, если она хлопнет ею еще раз?
Повернув маленький замок на ручке, она приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Спальня Ронина была открыта, но его самого нигде не было видно. Она поспешила в туалетную комнату и заперла за собой дверь.
Справив нужду, Лара изучила свое отражение в зеркале, хмуро глядя на свои волосы. Они были в беспорядке. Она расчесала их пальцами, морщась, когда распутывала спутанные пряди. Закончив, она заплела их в небрежную косу; по крайней мере, они не торчали торчком.
Ее одежда все еще была влажной, поэтому она оставила ее висеть возле занавески. Рубашка Ронина должна была сойти еще на некоторое время.
Лара выскользнула в коридор и прокралась вниз по лестнице.
Ронин сидел за столом в главной комнате, перед ним были разложены инструменты. В одной руке он держал ее ботинок.
Она нахмурилась. Где она оставила свои ботинки прошлой ночью? Она всегда держала их рядом со своим поддоном; вероятно, это было ее самое ценное имущество, обычно первое, что она надевала утром. Но сегодня она даже не посмотрела на них. Неужели она уже размякла?
— Что ты делаешь? — спросила она, достигнув нижней ступеньки.
— Восстанавливаю твое снаряжение, — он не отрывал взгляда от иглы, которой протыкал подошву ее ботинка.
— Восстанавливаешь мою… О. Эм, спасибо.
— Ухаживай за ними должным образом, и ничего подобного не случится.
— У нас нет такого, что люди ходят вокруг нас и учат, как чинить ботинки и все такое.
— В какой-то момент, — игла вернулась на круги своя, пройдя сквозь толстую подошву так же легко, как если бы это была бумага, — была пара таких, которые были первыми. Никто не сказал им, как ухаживать. Этому человеку пришлось учиться самостоятельно.
— Мне не нужно, чтобы ты испортил мне… — Лара захлопнула рот и сделала глубокий вдох, закрыв глаза. — Послушай, я не хочу снова ссориться, хорошо?
Когда она открыла глаза, он смотрел на нее. Она не могла разобраться в выражении его лица, но заметила, что в нем сквозило легкое отвращение к тому, что она не сопротивляется, и это снова разозлило ее.
— Хорошо спалось? — спросил он, переворачивая ботинок. Его руки продолжали свои уверенные движения, каждый стежок был идентичен предыдущему.
— Я проспала допоздна. Разве ты не сказал, что уходишь сегодня?
— Ты, кажется, не очень хотела, чтобы я уходил. Подумал, что тебе будет удобнее, если ты проснешься не одна. Я знаю, что потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к новой обстановке.
— Это… заботливо с твоей стороны, — она все еще не оправилась от его извинений прошлой ночью, и теперь он принимал во внимание ее чувства? — А тебе требуется время, чтобы привыкнуть к новым местам?
Ронин перевернул ее ботинок под другим углом. Лара была поражена тем, насколько ловкими и точными были его металлические пальцы.
— Да. В каждом месте есть свои лидеры. Свои правила. Металлолом, который ценен в одном городе, бесполезен в другом. И все постоянно меняется. Всегда требуется время, чтобы научиться всему этому заново.
Она неохотно ступила с мягкого пола лестницы на холодное, возможно, деревянное покрытие главной комнаты.
— Я недостаточно сильна даже для того, что ты делаешь сейчас.
— Дело не в том, сколько у тебя силы, а в том, как ее использовать, — ответил он. Он завязал и обрезал нитку, поставил ботинок на стол и повернулся к ней лицом.
— Что? — возможно, ей следовало бы отнестись к нему снисходительно за то, что он не понимает ее эмоций — она и в половине случаев не могла понять, о чем он говорит.
— Применение силы важнее, чем ее количество. Использовать слишком много силы так же легко, как и использовать слишком мало, и это часто приводит к непредвиденным последствиям, — он сунул руку в карман, извлекая маленький кусочек пластика с маленькими металлическими точками и линиями на нем. — Зажми это между пальцами.
Она скептически выгнула бровь, глядя на него, когда взяла кусочек, за края между указательным и большим пальцами, и сжала. Оно оказалось тверже, чем казалось на первый взгляд.
— Все еще не понимаю.
— Сжимай. Изо всех сил.
Лара сделала, как он сказал. Пластик вообще не поддался, вместо этого больно впивалось в кончики пальцев. Когда он забрал его у нее, она была слишком счастлива избавиться от него; ее пальцы пульсировали, а на коже остались глубокие вмятины.
— Не понимаю, что это доказывает, — сказала она, прогоняя боль.
Ронин схватил пластик так же, как и она, держа его так, чтобы она могла видеть. Без каких-либо видимых усилий его большой и указательный пальцы соединились, пластик треснул пополам.
— Да, ты сильнее меня. Мы уже знаем это, не так ли?
— Дело не в этом, Лара. Ты должна приложить сознательные усилия, чтобы приложить всю свою силу. Я должен сделать то же самое, чтобы приложить лишь малую ее часть. Для этого
