Страсть огня - Екатерина Воронцова
— Альвисса сюда, — просипел вахнут требуя лекаря.
Но тот уже был на месте. Альвисс больше походил на медведя, чем на врачевателя: большой дитина, с руками кувалдами, но абсолютный добряк и совершенно безобидный. Он, склонившись над девушкой, стал вдыхать в её рот воздух, резкими нажатиями рук пытаясь откачатьводу из её лёгких. Хауку эти минуты казались вечностью: он не сводил глаз с её лица и сходил с ума от мысли, что это он тогда проклял её в соре и это он сам пожелал, чтоб её забрал морской владыка. Что будет если она не очнётся? Что будет с ним если она уйдёт в светлые миры Великого?
Все усилия лекаря не при носили результата и мужчина злился, ему представлялось, что тот не достаточно хорошо выполняет свою работу, что всё делает слишком медленно и вяло. Хаук, бросившись перед неподвижной Алией на колени, оттолкнул Альбисса и с удвоенной силой стал выполнять те же действия: вдох ей в рот и ритмичные нажатия на грудь. Ещё и ещё. Снова и снова. Бесполезно. Альбисс дотронулся до его плеча. Хаук даже не заметил этого останавливающего жеста и, зарычав как раненный зверь, стал кулаком бить туда где должно было бы биться её сердце, но стук кторого ни он и никто не слышал. Альбисс отошёл, только печально покачав головой. Инг, тоже стоящий среди толпы, отвернулся, в отчаянии запустив пальцы в волосы.
И в это мгновение его услышали все: тихое, слабое, но оно появилось. Сердце забилось, затрепыхалось маленькой птичкой под его руками. И у многих вырвался вздох обоегчения. Хаук, не веря ещё, напряжённо всматривался ей в лицо и тут Алия закашлялась, вода, освобождая лёгкие, толчками выходила из неё. Хаук приподнял девушку выше и перевернул её на бок, помогая избавиться от морской воды.
— Все обошлось, вахнут, тебе и ей нужно тёплое питье, чтобы не было обезвоживания. Отдыхай и согрейся, а я позабочусь, чтобы девушку переодели в сухое одеяние, — лекарь обратился к вахнуту.
— Я сам, оставь Альбисс. Принеси всё необходимое для неё.
Хаук взял Алию на руки и шатаясь пошёл в каюту.
Войдя в своё жилище, он плотно прикрыл дверь, уложил Алию на кровать и сбросил с себя мокрое тряпьё. Тут же быстро стянув с девушки платье, Хаук принялся растирать её ледяное тело. Не обращая внимания на боль во всех мышцах, на усталость он продолжал разминать, тереть и мять без передышки разгоняя по её телу кровь и тепло. Алия была в сознании, но очень слаба.
— Больно, — прошептала она.
— Потерпи, Лисичка, так надо. Больно от того, что ты долго пробыла в ледяной воде. Это пройдёт.
Тут постучали и, мужчина набросив одеяло на обнажённое тело девушки и натянув штаны, открыл дверь. Альбисс вошёл в каюту, неся большой кувшин с тёрпко пахнущей жидкостью. Хаука мучала жажда, поэтому он тут же припал губами к кувшину и жадно стал пить, опустошив наполовину.
— Что за варево ты притащил, Альбисс? — поморщился Хаук, — Смердит, как моча тролля и по вкусу не лучше.
— Будете пить оба, оно поможет восстановить силы и избавит от огневицы, — ответил тот.
Хаук, отлив в кухоль отвар, поднёс его к губам девушки. Она сделала несколько глотков и закашлялась.
— Не мёд, малышка, но придётся выпить, — говорил он.
Альбисс наблюдал с какой заботой мужчина поит хрупкую девушку и поражался той нежности, которая плескалась в глазах всегда сурового вахнута.
— Огневица? — тихо переспросил Хаук, когда измученная Алия скоро уснула.
— Да, — Альбисс поднял на вахнута светло-карие глаза. — О тебе господин я не беспокоюсь, ты здоров и силён, привычен к холоду, как все мы. Но…. твоя тала*…-лекарь в нерешительности умолк.
— Говори, как есть, — приказал вахнут.
— Ты спас девушку и она жива, но если за неё ухватится огневица, то я не могу обещать, что она останется с тобой. И ещё я не знаю как долго она пробыла под водой, это может плохо сказаться на её сознании.
— Что?
— Она может повредиться умом или потерять память. Что- то помнить или забыть всё. Так бывает.
— Альбисс…
— Может всё и обойдётся. Тебе нужен отдых и тепло. Закончится отвар, я принесут снова. Если поднимется жар, зови меня.
— Хорошо, ты можешь идти, — кивнул Хаук. — И позови ко мне Олафа.
Альбисс, поклонившись, вышел.
Хаук подошёл к большому, красивому, сделанному из дорогого красного дерева и оббитому серебром сундуку, который он сам подарил девушке, чтобы ей было куда складывать свои одеяния.
