Заклятие на любовь - Анна Сергеевна Платунова
Сегодня должна быть первая практическая работа, поэтому вместо лекционной аудитории мы сразу направились в лабораторию, где на металлических столах, пугающих блеском, стояли стандартные наборы для оказания первой помощи: бинты, заживляющая мазь, ножницы, жгуты, разномастные скляночки с жидкостями – толком не знаю, что в них налито, но постепенно выясню. В воздухе стоял запах, свойственный любым лекарским заведениям, будь то аптека или кабинет целителя.
– Бр-р-р, – поежилась я.
Пока мы рассаживались, с опасением поглядывая на столы, в лабораторию заглянул мэтр Форзи – наш преподаватель.
– Откройте учебники и читайте третий параграф, – сказал он. – Я опоздаю к началу занятия, студенту нужна моя помощь.
Что-то мне подсказывало, что я знаю этого студента. Я осторожно размяла плечо: от помощи я бы тоже не отказалась, но раз мы решили хранить тайну, придется молчать.
Однокашники загомонили, не торопясь доставать учебники. Разбрелись по кабинету, разглядывая заспиртованные препараты, выставленные в застекленных шкафах.
– Смотрите, это же мозговой червь! – воскликнул кто-то. – Очень редкий вид! Водится только в пещерах Тосса. С его помощью можно добыть любую информацию у врага, достаточно запустить в мозг через ухо!
– А здесь окаменевшее яйцо василиска! – радостно сообщила Тильда. – Я слышала, частички скорлупы добавляют в самые разные противоядия!
Похоже, лаборатория была кладезем редких ингредиентов. Я взяла себе на заметку: когда выясню рецепт приворотного зелья, здесь я найду все, что нужно.
Я тоже собралась исследовать помещение, но Ди неожиданно грозно сказал:
– Пеппи, сядь. Маль, ты тоже садись.
Мы с Соломинкой приземлились на пятые точки, обескураженные его тоном.
– Ты чего раскомандовался? – подозрительно спросила я.
Димитрий вытащил из сумки тощенький учебник по основам целительства и продемонстрировал его нам.
– Сейчас буду вас лечить, – мрачно сообщил он. – Я тут на досуге пролистал учебник и…
– Нет уж, увольте! Пролистал он! Я тоже могу много чего пролистать, но от этого не превращусь в целителя. Я тебе не доверяю!
Ди вздохнул и посмотрел на Мальвину:
– А ты, Маль, позволишь тебе помочь?
Она заморгала и робко протянула руку нашему горе-дохтуру, возомнившему себя великим целителем. Мы с Кларой и Бруно придвинулись поближе, чтобы посмотреть: любопытство разбирало.
– Пеппи, ты ведь мне не доверяешь, – напомнил Ди, приподняв бровь.
– Не доверяю! Но очень интересно поглядеть, как с руки Мальвины будет сползать кожа! – мстительно заявила я.
У Соломинки округлились глаза, она попыталась выдрать ладонь, но Ди держал крепко.
– Я знаю, что делаю!
Мы сгрудились вокруг Мальвины, Ди закатал рукав ее кофты и осторожно положил кончики пальцев на самый большой синяк. Мальвина на всякий случай задрожала, но потом прислушалась к себе, шмыгнула носом и улыбнулась.
– Щекотно!
А багровые следы между тем бледнели и рассасывались на глазах. Не прошло и минуты, как от них не осталось и следа.
27
– Так! – Я вытащила свой учебник и шлепнула его на стол. – Показывай, какой раздел! Сейчас изучу и вылечу свой синяк.
– Не выйдет, Пеппи, – покачал головой Ди.
О как! Один раз ему удалось справиться с маленьким синячком, он уже и зазнался!
– Дело не в том, что ты не поймешь, – примирительно продолжил Ди. – Это особенность магии чаровников: мы не можем обращать заклятия сами на себя – не подействуют. Так уж это работает!
– Плохо это работает! – пробурчала я.
Почему-то раньше мне и в голову не приходило, что заклятие уродства, наложенное на меня деканшей, я смогу развеять сама, стоит только немного подучиться. Напрасная надежда…
– Пеппи, позволь Ди помочь, – принялась уговаривать меня Соломинка.
– Ладно уж…
Стоит ли терпеть боль и скрипеть зубами каждый раз, пошевелив рукой, когда исцеление так близко? Димитрий усадил меня на стул: ему, низкорослику, так сподручней.
– Блузку не расстегну! – прошипела я.
– Это и не нужно, Пеппи, тонкая ткань не помешает. Только не шевелись, на твое лечение уйдет чуть больше времени.
– Слушаюсь, дохтур! – фыркнула я.
Димитрий встал надо мной, положил одну ладонь на лопатку, другую на ключицу. Я почувствовала, как кожу словно покалывают сотни тоненьких иголочек, в месте ушиба разливается тепло и боль отступает.
Ди возвышался надо мной и сейчас, с этого ракурса, не выглядел таким уж коротышкой, наоборот, казалось, заслонил собой весь мир. Словно сейчас остались только я и он, и никого больше. Ди, будто настоящий целитель, изучающе меня рассматривал.
– Голова не кружится?
– Не-а…
Я смущенно заерзала под его пристальным взглядом. Глаза Димитрия были орехового, мягкого оттенка. Оказывается. Я ведь прежде не приглядывалась.
– Ой, – вырвалось у меня, так как тоненькие иголочки неожиданно превратились в ощутимые колючки.
– Прости, Пеппи, придется потерпеть… Мерзавец! – не сдержался Ди, вспомнив, кто стал причиной появления синяка.
Из-за вынужденной близости мне сделалось настолько неловко, что я принялась болтать всякую чушь, лишь бы разрядить обстановку.
– А чему ты удивляешься! Кто станет считаться с нескладной соломинкой и поросенком на гриле…
Сказала, и у меня перехватило дыхание. Я старалась относиться к своему новому телу как к некрасивой одежде, которую я скоро сниму и тут же превращусь в красотку. Но что, если за это время я забуду, каково это – ощущать себя грациозной и очаровательной? Самое неприятное, что я в громоздком и неуклюжем теле Пеппилотты чувствовала себя вполне естественно.
– Уродливая… – прошептала я.
Ди услышал.
– Ты вовсе не уродливая, Пеппи, – тихо сказал он, наклонившись ниже, чтобы услышала только я. – Ты очень милая. Особенно когда улыбаешься.
– Я не улыбаюсь.
– Сейчас улыбаешься.
И правда! Я улыбнулась словам Димитрия и только теперь это поняла. Удивительно, меня всю жизнь называли прекрасной, очаровательной, сверкающей, дивной, изящной и бесподобной, но все эти эпитеты так навязли на зубах, что не вызывали никаких эмоций. Однако после того как Меринда обозвала меня уродиной, а Теренс заявил, что поросята его интересуют только в жареном виде, мне хватило одного слова «милая», чтобы на душе потеплело.
– Ну-ка, пошевели рукой, – попросил Ди, которого язык больше не поворачивался назвать горе-целителем: плечо чувствовало себя как новенькое.
Я собиралась сказать спасибо, честно, но тут вернулся мэтр Форзи, застал в кабинете разброд и шатания вместо прилежно зубрящих студентов и устроил нам выволочку.
Следующей парой шел призыв фамильяров. Пока
