Чуж чуженин - Ксения Скворцова
— Что ж ты, отец, сколько людей нынче этой дорогой прошло! Неужто никто не пособил?
— Да все на торжок поспешают, нечто я стану докучать со своей безделицей.
Нелюб неодобрительно покачал головой.
— И долго ты собираешься тут ковыряться? — сердитым громким шёпотом спросила княжна, недовольно отстраняя от себя морду кобылы, которая со скуки начала жевать её плечо. — Позабыл, что мы спешим?
—Тыспешишь, — не отвлекаясь от поисков, вполголоса заметил помытчик. — Да куда же он запропастился… — пробормотал Нелюб, тут же забыв о Мстиславе, словно она была надоедливой мухой.
— Да что ж ты, нарочно извести меня хочешь? — сквозь зубы прошипела княжна. — Приду, когда всё уже пропадёт!
Нелюб наконец впервые взглянул прямо в её прищуренные от злости глаза и спокойно ответил:
— А разве и так ещё не всё пропало?
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Мстислава — сжав кулаки и медленно тлея внутри, из последних сил сдерживаясь, чтобы не начать кричать при старике. Нелюб — невозмутимо, с призраком усмешки в щёлочках зеленоватых глаз. Они бы, наверное, ещё долго простояли, испепеляя один другого взглядами, если бы не появившийся рядом старик.
— Сынок, будет тебе! Идите своей дорогой, родимые. Что ж ты станешь со своей молодухой из-за старого хрыча перечиться!
Мстиша открыла было рот, желая возмутиться и поправить старика, но Нелюб незаметно наступил ей на ногу.
— Не бери в ум, отец. Сядь, передохни. А молодуха моя тебе воды поднесёт. Поди, нажаждался с утра по такой сухоте.
С этими словами, больше не глядя на Мстиславу, Нелюб взялся за починку. Мстиша, задыхаясь от негодования и изумления, сама не веря, что подчиняется помытчику, принялась доставать мехи. Дрожащими руками она наполнила берестяную кружку и, перебарывая себя, подала её старику.
— Благослови тебя Пресветлая Пряха, дочка! — улыбнулся старик, то ли не замечая, то ли притворяясь, будто не замечает поджатых губ девушки. Он сдержанно, но с нескрываемым удовольствием сделал несколько глотков. — Уважили старика, сжалились. Пусть пошлют вам боги побольше деток!
Старичок умильно улыбнулся, а Мстиша метнула быстрый яростный взгляд на Нелюба. Тот, не отрываясь от своего занятия, лишь еле слышно хмыкнул и мотнул головой.
Делать было нечего, и Мстислава с тяжким вздохом опустилась на обочину у телеги. В полыни ошалело стрекотали кузнечики, по полю лениво пробегали знойные волны, приносившие терпкие, горьковатые запахи ромашки и тысячелистника. На бледно-голубом, точно выгоревшем небе не виднелось ни облачка. Мстиша закрыла глаза. Старик что-то негромко спросил, и Нелюб принялся отвечать спокойным, низким голосом. Княжна легко представила его сейчас — стоящим на коленях в белом песке, с закатанной до локтей рубахой, открывающей жилистые руки. Немного прищурив глаза, он обтёсывал деревянный клин и неторопливо говорил, изредка вытирая лоб об рукав, а непослушная чёрная прядь норовила выбиться из-под шапки. Его мерная, обстоятельная речь странным образом утешала и успокаивала — почти как Стоянина колыбельная.
Мстиша скинула с плеч Векшину накидку и, расстелив на траве, легла, подложив ладони под щёку. Где-то в вышине умиротворяюще зазвенел жаворонок, с поля жарко пахнуло шалфеем. На сердце вдруг стало бестревожно и хорошо, и Мстислава позволила себе провалиться в мягкую дрёму.
Трудно сказать, сколько минуло времени, но сквозь сонное марево до княжны донёсся более отчётливый, чем прежде голос:
— Жёнку-то твою сморило. Умаялась, сердечная, по такой духоте.
Мстислава понемногу начала просыпаться, но ей не хватало силы размежить веки. Чья-то тень заслонила от неё солнце, и Мстиша кожей ощутила на себе пристальный взгляд, от которого засосало под ложечкой.
Тень на миг пропала, и княжна собралась не то разочарованно, не то облегчённо выдохнуть, как вдруг её бережно, но уверенно подхватили с земли. Испугавшись, девушка распахнула подёрнутые сонной поволокой очи и наткнулась на Нелюба.
— Спи, спи, — быстро шепнул он, и Мстислава послушно закрыла глаза.
Помытчик осторожно опустил её в телегу. Кисло пахло кожей, но девушка лишь повернулась на бок, зарываясь в душистое сено, со странным волнением чувствуя тепло там, где её только что касались загрубелые ладони Нелюба. Княжна не спрашивала, что происходит и куда они едут, ощущая себя как в детстве, когда возвращалась с татой с масленичного катания в санях, и он укутывал её в свою лисью шубу и прижимал к себе, а она закрывала глаза, вдыхая колкий морозный воздух и ни о чём не заботясь.
Мстиша окончательно проснулась, когда мерная тряска и скрип прекратились. Потемнело, небо набрякло, скрыв солнце за грязно-серыми тучами.
— Пошли тебе Великий Пастух здоровья и достатка, сынок, добрались! — Старик, который, оказывается, сидел неподалёку от Мстиславы, слез на землю и принялся благодарить Нелюба. — Ну, проходите. Не судите строго, наше дело запестовато, из рогатой скотины ухват да мутовка.
Княжна поднялась и, держась за грядку телеги, вяло оглянулась вокруг.
Мстише прежде никогда не приходилось бывать в простой деревенской усадьбе, и она рассматривала большой двор со смесью брезгливости и любопытства. В редкой пожухлой траве с независимым видом расхаживали курицы и утки, тут же, промеж них, на клочке утоптанной земли несколько взлохмаченных ребятишек в одних рубашонках запальчиво играли в бабки; впрочем, появление телеги отвлекло их внимание и теперь они сворачивали русые головки на пришельцев. Из скотника появилась молодая женщина, тянувшая на верёвке упирающуюся козу.
— Опять подойник опрокинула, блажная! Ну, я тебе задам! — грозила она мотающей головой строптивице. Увидев старика, незнакомка остановилась. — Батюшка, вернулся! А мы уж все жданики съели!
Старик принялся пересказывать снохе, какая напасть приключилась с ним на обратном пути, и велел ей позвать мужа, чтобы, заменив ось, тотчас отправляться за сеном. На шум из избы вышла крепкая пожилая женщина.
— Вот, Томилушка, — обрадовался старик, — насилу добрался. Принимай гостей.
Мстислава растерялась, но тут словно из-под земли вырос Нелюб. Он молча простёр руки и, доверяясь естественному порыву, княжна потянулась в ответ. Зазимец подхватил её за пояс, вытаскивая из телеги. Мстиша безотчётно положила ладони на его плечи и через миг оказалась на земле вплотную к помытчику. Нос девушки почти упёрся в его грудь, и княжна подняла на зазимца ошалевший от неожиданной близости взгляд.
Нелюб сглотнул, его глаза на миг расширились, и он сделал шаг назад, отступая от Мстиславы. Княжне даже показалось, что зазимец хотел вытереть руки, словно они были испачканы, но на полпути он сдержался.
— Идём, — почему-то сердито шепнул Нелюб, и Мстиша покорно
