Муданжские зарисовки - Юлия Борисовна Жукова
Атех прочитала все формулы, ни разу не сбившись. Она родилась в месяц бога-карлика, ведавшего металлом. Кому, как не ей, знать, как переломить заклёпки и отогнуть железный лист. Накопив достаточно силы на кончике языка, Атех выкрикнула приказ. Посыпалась краска и хлопья ржавчины, лист заскрипел и начал заворачиваться, как край свитка, заклёпки брызнули во все стороны — Атех сжалась, закрыв лицо, а когда открыла…
Всё было, как прежде. Железный лист плотно прилегал к стене, приклёпанный в два ряда. Без подсветки из дыр в стене в густых сумерках застыла холодная тишина. Только тень Атех наискось падала на переплетение труб. Но откуда же шёл свет?
— Ничего себе! — раздался за спиной насмешливый мужской голос.
Атех крутанулась на месте. Перед ней столбом пламени в ночи высился огненный бог, сияющий золотыми украшениями и пламенеющими узорами, и с волос его капали искры. Поодаль, безразлично уставившись куда-то за горизонт, стояла женщина, вся в серебре, и её сверкающий наряд расплывался звёздами на небе вокруг её чела.
— Такая маленькая! Это как же я проглядел? — продолжал огненный бог. У Атех не было ни малейшего представления, что тут происходит и как ей нужно себя вести. К такому её отец не готовил.
Бог шагнул ближе, и под его ногами странный лёгкий песок расступился, словно реки лавы в мифе о сражении Унчруха с… Ирликом-Мангустом. Конечно, огненный бог, а под ногами у него — гора пепла, наметённого из… Из Подземного царства. Огонь, крики… Атех в ужасе задрала голову, новыми глазами глядя на заброшенную громадину. Даже стоя среди свай, на различала на фоне темнеющего неба чёрные кружева и переплетения многих уровней странных галерей, лестниц, креплений и перил.
— Это… — вырвалось у неё.
— Да-а, да, — охотно подтвердил бог. — Ты, деточка, только что чуть не открыла дверь в Подземное царство.
— Дверь⁈ — изумилась Атех, как будто это было самым странным в том, что творилось вокруг.
— А ты думала, там будет ручка и петли? — хохотнул бог. — Чтобы мёртвым было сподручнее заманивать прохожих сквозь щёлку?
Если это и впрямь был вход в Подземное царство, то значит, они на вершине Короула. Холмик… И откуда тут взяться прохожим? Если только в зияние её тоже заманили?
— А Наставник? — спохватилась Атех. Вот куда он мог пропасть!
Огненный бог обернулся к женщине — наверняка это была Укун-Тингир, Кир её описывал, похожа. Она кивнула и распалась облачком брызг.
— Наставник твой не входил, — сказал тем временем Ирлик-хон. Да, именно так Кир советовал к нему обращаться. — Небось где-то в лесу заплутал. Ты мне лучше вот что скажи, деточка, — он приблизился ещё и склонил своё огромное лицо так, чтобы смотреть Атех глаза в глаза. Белки у него были белые, но без единой жилки, а радужки проваливались внутрь чернотой, в которой где-то глубоко вращались, распадаясь веером и собираясь вместе, огненные кольца. — Чья ты?
Атех сглотнула пересохшим ртом. От бога палило жаром и пахло дымом и мёдом, и ей от всего этого становилось нехорошо. О чём он спросил? Чья она? Странно было бы ответить — папина и мамина? Ах, нет, конечно, он спрашивал о её боге-покровителе. Зачем? Пожаловаться ему? Ирлик-хон — самый могущественный бог, сам может наказать провинившихся, ему не нужно для этого обращаться к их покровителям. Даже боги попроще не бегают друг к другу по такому поводу, а отправляют своих духовников…
…Которых у Ирлик-хона нет. Потому что он всего несколько лет как вышел из заточения. Двести лет в его месяц никто не рождался. Ему ждать ещё лет пятнадцать-двадцать, пока его первый духовник пройдёт обучение. Такая возможность предоставляется один раз в истории цивилизации!
— Удуй-хон, — выпалила она. По идее, при встрече с чужим богом следовало превозносить своего и рассказывать, как он тебя ценит, чтобы чужой бог понял: за плохое обращение поплатишься. Но у Атех были совсем другие намерения. — Но он не озабочен моей судьбой. Ему всё равно, кто мой учитель, и даже жива я или мертва.
Глаза огненного бога сверкнули.
— У карлика слишком много духовников? — протянул он, кровожадно улыбаясь. — Может себе позволить жевать колбаски под хримгу, пока его подопечная открывает Подземное царство?
— Я не успела ничего увидеть внутри, — поспешно заверила Атех. — И слов не разобрала.
Ирлик-хон прищурился.
— Деточка, — сказал он вкрадчиво, опалив лицо Атех дымным дыханием, — хочешь ли ты встретиться с кем-нибудь за гранью?
Атех вообще никогда не заморачивалась такими вещами, а главную ценность мёртвых видела в их завещаниях, но это была Уникальная Возможность.
— Я… я хотела бы помочь тем из них, кто мучается, и защитить живых.
Ирлик-хон расплылся в довольной улыбке.
— Что же, маленькая духовница Атех… Карлик-Удуй мне не противник. Если я заберу тебя у него, он ничего не сможет сделать. С этого дня ты принадлежишь мне!
У Атех аж сердце зашлось от ликования, но она постаралась выдать это за панический приступ. Боги любили, когда их боялись.
— Ирлик-хон милосерден! — выпалила она, низко склонившись, чтобы он чего-нибудь не того не увидел на её лице. Фраза была уважительная и ни к чему не обязывающая. Небеса, да с ним же можно говорить словами! Атех больше не придётся зубрить формулы!
Бог распрямился и разразился громовым хохотом, от которого что-то в металлической конструкции лязгнуло и осело, подняв клубы пепла.
— Не пугай, — одёрнул его женский голос.
Атех осторожно приподняла голову и увидела Укун-Тингир, снова возникшую на краю пепельного озера.
— Учитель ждёт, — сказала она Атех. — Иди со мной. Этого не слушай.
— Но… — жалобно выдавила Атех. Ирлик-хон же не развёл её только что⁈
— Она теперь моя духовница! — поделился радостью бог со своей женой. У Атех отлегло от сердца. — Могу делать с ней, что хочу!
Укун-Тингир томно прикрыла глаза рыбьими плавниками.
— Она только учиться начала. Когда ты уже научишься терпеть и ждать?
— Она уже смогла открыть дверь! — возмутился Ирлик-хон. — А я — бог огня, и терпение — не моя добродетель.
— Боги милосердные! — взмолилась Атех, пока супруги не переругались или, хуже того, не решили вернуть её карлику. — Что же станет со мной, если Удуй-хон прослышит, что я побывала в чертогах самого Властелина битвы? Как мне уберечься от его гнева?
— Я ему погневаюсь! — тут же вспылил Ирлик-хон. Укун-Тингир задумчиво зажурчала.
Огненный бог снова оказался прямо перед Атех и положил горячие ладони ей на плечи.
— Ничего не бойся, деточка. Ты теперь под моей опекой. Учись и набирайся сил, а уж я порадею за твою удачу!
— Я сослужу Ирлик-хону верную службу в благодарность за заботу! — проговорила Атех подобающий ответ. Работать-то так и так пришлось бы, но Ирлик-хон — настолько более приятный работодатель, чем Удуй!
— Отлично! — бог хлопнул её по спине, от чего Атех пошатнулась и упала бы в пепел второй раз, если бы Ирлик её не поддержал. Тут же пепел расступился перед ней, и она прошла, как мифический герой, по твёрдому камню навстречу прекрасной богине.
— Я отведу её к учителю, — заявила та, и Атех узнала на своей шкуре, каково это, когда распадаешься брызгами.
* * *
Укун-Тингир вернулась через несколько минут — не к воротам Подземного царства, а в мужнины покои, где одну стену занимал огромный камин, а другую — такой же огромный водопад, льющийся с пика по западному склону, словно занавешивая вход в пещеру.
— Как-кой удачный вечер! — не унимался Ирлик, прищёлкивая пальцами от возбуждения. Он уже развалился на стопке дифжир, которые ему сделал брат Императора. — Я не очень запугал девочку, как думаешь?
Укун-Тингир хотела ответить честно, но в последний момент осознала, что ей стоит проявить женскую солидарность.
— Её учитель очень испугался, — уклонилась она от ответа. — И меня, и тебя.
— Ну он переживёт? — забеспокоился Ирлик.
Укун-Тингир кивнула. Стоило ей стать невидимой, как девочка принялась объяснять своему наставнику, какие теперь перед ней открываются прекрасные карьерные перспективы и насколько новый покровитель выгоднее прежнего.
— Поставь свою печать на её дом, — напомнила она мужу. Иначе девочке могут и не поверить. Ну и Удуя отвадить, если что.
— Обязательно! — воодушевился Ирлик, вскакивая с ложа. — Ты у меня стала такая умница! — он приобнял её и нежно поцеловал в ушко, а затем выскочил в камин.
Укун-Тингир подставила ладонь под водопад, раздумывая, что она сможет поиметь с мужниной благодарности, а потом — с его
