Муданжские зарисовки - Юлия Борисовна Жукова
Птицу она проглотила почти не разгрызая, и даже немного пожалела об этом — вкусно же. Но зато по всему телу начало расползаться сытое тепло. Впрочем, у человека в мешке были ещё птицы. И он выразительно этим мешком помахивал. Дразнился, что ли? Фыся села попрямее и присмотрелась к его странным повадкам.
— Ещё хочешь? — прорычал бугай. Голос у него был похож на отцовский, но глубже.
Фыся облизнулась: спрашиваете!
— Тогда превратись.
Фыся моргнула. Зачем ему? Когтей боится? Она глянула вниз на свои лапы и аккуратно втянула когти.
— Превратись, тогда получишь, — настаивал бугай. Вокруг него было пусто — остальные люди отошли под навес и нервно следили за разговором. Сквозь прозрачные стенки мешка Фыся видела ещё трёх птиц. Трёх! Она ещё шесть дней сможет идти и драться, ни о чём не думая! Чего он там хотел? Превратиться? Не так уж трудно.
Она подалась назад и встала на некрепкие человеческие ноги. Люди зафыркали и немного расслабились. Бугай кинул ей вторую птицу, и Фыся вцепилась в неё зубами, с урчанием отрывая ноги и крылья по суставам. В человеческом обличье еду можно было жевать, и оттого она казалась вкуснее. Но и вторая птица когда-то кончилась.
Фыся облизнулась длинным языком, достававшим от подбородка до кончика носа, и по-котёночьи мяукнула. На мамку это раньше работало, а этот взялся кормить, так может, тоже поддастся?
— Хочешь ещё? — уточнил он, как дурак, правда, ну что непонятного? — А взамен что сделаешь?
Фыся задумалась. Отношения обмена она понимала — коты иногда кусками территории менялись или добычей какой особенной. Но что она могла предложить?
— Оленя сохотишь? — уточнил бугай.
Оленя ему!
— Тут все леса хозяйские, — просипела Фыся, с трудом вспоминая, как складывать рот для человеческой речи. — Не могу.
А то пошла бы она к людям клянчить!
Бугай задумался, а потом оттопырил уши.
— А человека по следу найдёшь?
— Легко, — фыркнула Фыся. И тут же получила третью птицу.
— Иди за мной, — велел бугай, помахивая мешком. — Заночуешь в отделении, завтра пойдём искать.
— Собак тебе не хватает, что ли? — подал голос тот, что с ружьём.
— Зараза по стенам лазает, собаки так не умеют, а эта сикильдявка как раз.
Фыся не знала, что такое сикильдявка, да и вообще была занята птицей, но кое-что она поняла хорошо: этот человек готов кормить за работу, и у него есть какой-то закон, по которому Фысю нельзя ружьём. Она целиком проглотила здоровенную птичью голень и поспешила за большим человеком. Может быть, не так уж ей и нужен лес?
Хозяева леса
— То есть как это работает за еду?
Грозный человек, прилетевший утром из столицы, действовал одинаково на весь город: люди вытягивались в струнку и лепетали оправдания. Фыся была уверена, что её начальника это не коснётся, но теперь и он стоял, как подросток, пойманный на воровстве. Фыся оценивающе оглядела пришельца: так ли он в самом деле силён? Вроде они с начальником в одном весе. Она хоть и молодая кошка, но уж с человеком-то справится наверняка!
На пробу пошипела. Грозный не обратил внимания, а вот начальник обернулся и цыкнул на неё. Да с чего⁈ Она же помочь хотела!
— Ахмад-хон, а как ей деньгами-то? Она в них не понимает ничего. Мы пытались, а она только жалобные глаза строит и просит сурчатины.
— А живёт она где? — смягчил тон грозный. Может, на самом деле и заметил Фысино шипение.
— Да тут же, в участке, — начальник махнул рукой в сторону Фысиной норы. Раньше там у людей хранились какие-то коробочки, но начальник велел их перенести в комнату побольше, а в этой навалить на пол одеял и проделать в двери щёлку. Открывать и закрывать дверь Фыся быстро научилась даже в кошачьей форме — там просто надо было внимательно посмотреть в рукотворный глаз, — а вот нюхать, кто мимо ходит, через щёлку удобнее.
Грозный перевёл взгляд на Фысю, которая топталась за спиной у начальника в человечьей форме и теребила длинноватые рукава форменной куртки.
— Можно посмотреть вашу комнату?
Она, конечно, никого бы туда не пустила, но под прожигающим взглядом начальника хмуро кивнула. Отношения у них были простые и понятные: Фыся делала, что велят, и получала еду. Не делала — не получала.
Грозный в два шага оказался у её двери, дождался, пока начальник её откроет, и сунул нос внутрь.
— Чулан без окна, — припечатал он.
— Так она не хочет с окном! Я предлагал! — возмутился начальник.
Фыся яростно закивала. Какие окна в норе⁈ Она бы и дверь сделала втрое меньше, а то открываешь — и всё настежь!
Грозный потёр нижнюю губу и дверь закрыл.
— Санитарную обработку помещения проводите?
Начальник тяжело вздохнул и открыл рот для ответа, но так и не подобрал слова. Может, всё-таки порвать этого нахала, да и дело с концом?
— Понимаю, она не больно-то пускает, так? — пошёл на попятный грозный, как будто услышав Фысины намерения. — Но вы же понимаете, что у вас тут весь участок кошатиной провонял?
Начальник недовольно покосился на Фысю. А она что? Она вылизывается по расписанию! А что пахнет, так её территория, кем же тут и пахнуть, как не ею?
— Давайте я приглашу для беседы министра природопользования, — предложил грозный, окончательно утратив грозность. — Надеюсь, у него получится найти к ней подход.
Фысе вовсе не хотелось позволять никому к себе подходить, но она понимала, что у начальника проблемы, и почему-то из-за неё, а это значит, что в ближайшие дни жрать она будет лежалую старую падаль, а не парную индейку. За тот месяц, что Фыся прожила в человеческом городе, она обнаружила, что весьма амбициозна: готова постараться ради живого сурка или телёнка.
Грозный вышел, а начальник вытер пот со лба. В углу завозился старикашка Щелкун, до сих пор притворявшийся ветошью. На самом деле его звали как-то ещё, но он весь день щёлкал по квадратикам на доске у себя на столе, глядя в цветную стекляшку перед глазами, и Фыся про себя называла его именно так.
— Говорил тебе, дознаватель, брось бяку! Нет, притащил, расхлёбывай теперь! Вот на шакала она тебе была нужна⁈
— Ты бы предпочёл, чтобы она воровала по окраинам? — устало дал свой обычный ответ начальник на почти ежедневный вопрос Щелкуна. — Ловить её не обошлось бы без человеческих жертв, а потом всё равно бы в камеру посадили и кормили. Лучше уж пусть паёк отрабатывает.
— Ну правильно, а нагоняй от Ахмад-хона нам получать! — проскрипел Щелкун и снова защёлкал по своей доске.
— Ахмад-хон — мудрый человек, — убеждённо сказал начальник. — Если выдаст нагоняй, значит, заслуженно.
Фыся задумалась. С одной стороны, ей совершенно не нравилось, что начальник из-за неё получит нагоняй, так что лучше бы он не так крепко верил в этого грозного. С другой, именно его крепкая вера в закон и волю тех, кто этот закон придумал, уберегла Фысю от расправы в трактире и обеспечила ей нору и регулярную кормёжку. Теперь, месяц проработав в отделении полиции, Фыся гораздо лучше понимала, как сильно ей тогда повезло.
Её размышления прервал грозный который вернулся, но не один, а в сопровождении молодого… кота. Фыся поставила уши торчком. Ничего себе! Такой прилизанный, она не сразу и поняла, что это кот! Если бы не уши, даже не подумала бы! Он и пахнет по-человечески — одеждой, мылом, транспортом.
Заметив её, молодой кот тоже поднял уши и напряг верхнюю губу, как будто беззвучно мяукнул. Фыся ответила на приветствие и фыркнула, намекая, что он тут на её территории. Кот развёл уши в стороны, принимая её старшинство. Вот даже так! Ничего себе, а ведь он, хоть молодой, но старше и крупнее неё. Не обманывает ли, что не позарится на кормное место?
Наверное, её сомнения как-то отразились в жестах, потому что кот тут же сел на пол, пригнув голову и вежливо представился: его звали Хос. Фыся навернула вокруг него пару кругов, принюхиваясь. М-да, котяра не бедствует, жрёт от пуза да выбирает куски пожирнее. И не боится совсем — ни её, ни людей.
— Фыся, — наконец снизошла представиться она и зыркнула на грозного:
