Поцелуй феи. Книга 1. Часть 4 - Иван Сирфидов
– Котик, ты видел? Он на меня посмотрел, – поразилась Лала.
– Думаешь, он тебя осознаёт? – озаботился Рун.
– Навряд ли. Иначе бы как-то отреагировал на то, что я фея, – поделилась соображением Лала. – Но он точно посмотрел прямо на меня. Это странно. Люди с ладьи на меня вообще никак не реагировали. Словно я пустота. Какой милый ребёнок. Неухоженный немножко. Обнять бы его, он бы чистеньким стал. А нельзя. Как грустно.
– Ты чего тут один? – обратился Рун к мальчугану приветливым тоном. – А если волки?
– Я их не боюсь, – спокойно ответствовал малыш.
– Думаешь, волкам есть разница, боишься ты их или нет? – попытался вразумить его Рун. – Трусливый или бесстрашный ты для них одинаково вкусный. Давай я тебя провожу к городу. Пойдём с на… со мной.
– Нет, не надо, – вежливо но уверенно отказался мальчик.
– Что ты тут делаешь? Играешь?
– Нет. Я ищу волшебный цветок, – сообщил малыш голоском, исполненным веры в добрые чудеса.
– Ох, Рун, он так сказал… у меня аж сердечко заболело, – произнесла Лала взволнованно. – Что-то тут важное происходит. Расспроси его пожалуйста поподробней, что это за цветок и зачем он ему.
– Что за цветок? – полюбопытствовал Рун.
– Это цветок четырёх магических стихий, – охотно принялся объяснять мальчуган. – Он может исполнить одно заветное желание. У него четыре лепесточка. Каждый своего цвета: белый, жёлтый, голубой и чёрный. Белый исцеляет, жёлтый даёт злато, голубой наделяет удачей, чёрный наказывает врагов. Нужно оторвать один из лепесточков и загадать желание, только какое лепесточку этого цвета подстать, иначе не исполнится, и цветок зря пропадёт.
– Понятно, – кивнул Рун. – А зачем он тебе? Злата хочешь?
– Хочу исцелить маму, – просто ответил мальчик. – Болеет шибко. Скоро помрёт. Думают, на днях. Не встаёт уже совсем.
Наступила тишина. Рун молчал, слегка растерявшись. Много разного отдалось эхом в сердце. Сам когда-то потерял дедушку. Почитай что отца. Столько тягостных минут пережил тогда. Но он хотя бы был постарше. А ещё сиротство сулит лихую долю. Жизнь плебея итак не сахар. Без матери же вполне способна стать и горькой. И опять же дедушка умер неожиданно. Каково это, ждать смерти близкого человека днями и неделями, и понимать своё бессилие, Рун и представить не мог.
– А кто тебе рассказал про этот цветок? – аккуратно осведомился он наконец.
– Один ведун очень знающий. Который маму лечил, – молвил малыш со значением. – Прямо тут его находили. На этом лужку. Только давно очень. В стародавние времена. Отыскать трудно. Почти невозможно. Но иногда он появляется, это известно. Если очень стараться, может и найдёшь.
Рун вздохнул. Обернулся к Лале.
– А ты слёзки льёшь, – проговорил он мягко, видя её мокрые глаза. – Эх, Лала, вот зачем ведун пацану наврал? Разве можно так издеваться над бедой? Отродясь я не слыхивал про такие цветы. Дед мой знал бы наверняка, будь они в наших краях. Да все бы знали. Все бы только и искали их. И я бы искал. Никто не ищет, потому что их нет, я уверен.
– Ты неправ, мой хороший. Этот ведун очень мудрый человек, – грустно возразила Лала. – Он это сделал из добрых побуждений, чтобы отвлечь дитя от скорбных переживаний, дать надежду вместо отчаянья.
– Ну, может быть, – с сомнением пожал плечами Рун. – По мне так это довольно жестоко. Что делать будем? Он не хочет с нами идти.
– Рун, ты понимаешь, что происходит? – посмотрела на него Лала как-то странно, в смеси печали и воодушевления.
– Нет. А что?
– Невинная чистая душа, имеющая замечательное заветное желание, повстречала фею. Это не случайность. Феи вот для этого, Рун, вот для такого предназначены, – произнесла она растроганно. По её щёчкам так и продолжали катиться слёзы. – Это мечта каждой феи, найти кого-то подобного и помочь, исполнить желание. Я, Рун, могу это исполнить. Я сие остро и отчётливо чувствую. Могу наколдовать такой цветок. Правда у него будет лишь один исполняющий желания лепесток – белый. Остальные обманные.
– Сможешь исцелить его мать? – удивился Рун.
– Я нет. А цветочек да. Ежели белый лепесточек оторвать и загадать правильное желание. Я могу только цветок наколдовать, Рун. Я могу исполнить мечу. Его мечта найти заветный цветок.
– Обнять тебя, моя красавица, чтобы легче колдовать было? – предложил Рун по-доброму.
– Для колдовства это совсем необязательно. Я итак смогу. Я чувствую, – ответила Лала с теплотой. – Но ты можешь просто меня обнять, Рун. Мне будет очень приятно.
Он тут же прижал её к себе.
– Кудесница моя ненаглядная.
Лала разулыбалась сквозь слёзы.
– Тебе придётся держать меня, Рун, пока я колдую, а то я теперь упаду.
– Значит буду держать, – тоже улыбнулся он.
Лала смотрела на него приязненно и ласково. Смотрела, смотрела, и вдруг взмахнула ручкой, вся озарившись синим светом.
– Да свершится чудо, – тихо изрекла она.
Синий свет погас. В наступившей тишине стал отчётливо слышен выводящий где-то поблизости беззаботные трели кузнечик. Зеленела травка, птичка с весёлым чириканьем полетела в вышине. Ветерок забавлялся золотистыми волосами Лалы, чуть покачивая их. А она стояла и молчала, задумчивая, сияя мокрым личиком.
– Получилось? – осторожно спросил Рун.
– Да, котик. Неподалёку от нас. Появился, – Лала указала пальчиком ему за спину.
Он чуть развернулся, продолжая держать её, повернул голову насколько мог, пригляделся.
– Ага, вроде вижу.
– Теперь, Рун, тебе нужно вспомнить все свои таланты великого врунишки и сказать малышу про цветок так, чтобы он не засомневался в случайности происходящего, в том, что ты совсем не имеешь ни к чему отношения.
– Я великий врунишка? – рассмеялся Рун.
– Ага. Странно конечно. Для кавалера феи. Что делать, такого себе нашла.
– Ну ладно. Тогда придётся тебя отпустить. Присядь пока на травку, Лала.
– Хорошо.
Он помог ей усесться. Обернулся к мальчику. Тот уже снова был занят поисками, отдалившись шагов на десять.
– Эй, парень, – крикнул ему Рун спокойным совершенно непринуждённым голосом. – Смотри. Вот цветок, вроде прям как ты описывал. Это разве не он?
Мальчик живо заинтересовался, воззрился в указанном направлении, побежал, взволнованный. Остановился у цветка, замерев, не то дивясь, не то не решаясь сорвать. Но вот аккуратно оторвал у основания и подбежал к Руну, сияя физиономией почище Лалы после обнимательной ночечки. Абсолютное бесконечное неудержимое счастье – вот что отражалось в его глазёнках и в его улыбке от уха до уха.
– Спасибо, дяденька! – воскликнул он. – Непонятно! Я там искал. Как так?!
– Глаз замылен просто, – объяснил Рун. –
