Моя фиктивная жена - Лариса Петровичева
Она улыбнулась — я улыбнулся в ответ.
— Мне никогда такого не говорили, — едва слышно повторила Хельга.
— «Геллерт и Маркони» тебя издадут, вот увидишь, — решительно заявил я. — И издадут не потому, что их подкупили, а потому, что ты пишешь прекрасные книги. Все, точка.
Некоторое время мы молчали. За окнами разливалась ночь — осенняя, глухая, давящая. Такую ночь подсвечивают огнями ламп, наполняют запахом яблочных пирогов и негромкими разговорами от сердца к сердцу — и тогда тьма отступает.
— Госпожа Браунберг просто чудо какое-то сотворила, — сказала Хельга. — Приготовиться к свадьбе за полдня! Никогда бы в такое не поверила.
— О, в этих делах она умелец и знаток! — ответил я. — Уже советовала тебе написать родителям?
Хельга кивнула. Опустила глаза к тетради, что-то машинально поправила в написанном.
— Да. Я и написала. Отправила письмо вечером, — сообщила она. — Госпожа Браунберг сказала, что они приедут.
Хельга сделала паузу и добавила:
— Для того, чтобы просто посмотреть, как это я умудрилась за несколько дней выйти замуж за эльфа.
Мы оба рассмеялись. Я вдруг вспомнил наш поцелуй в первый вечер, когда пытался выловить бервенунского змея, и в голове вдруг мелькнуло: однажды мы будем рассказывать об этом нашим детям. Должно быть, мой взгляд изменился, потому что Хельга нахмурилась и спросила:
— Что-то не так?
— Все отлично, — заверил ее я. — Просто представил, как гномы приедут в Холинбург.
— Скандала не будет, — пообещала Хельга. — Если на нашей свадьбе появится сам бургомистр, то отец будет держать язык за зубами, а кулаки в карманах.
Вот и хорошо. Хотя я не был бы так уверен насчет кулаков в карманах: гномы считают, что свадьба без хорошей драки это как еда без соли.
— Если что, я принесу усмиряющий артефакт. Все будут сидеть тихо, мирно и смотреть только в свои тарелки.
Хельга удивленно вскинула брови.
— И такие есть?
— Разумеется. Я, правда, почти не работал с ними, но принцип понимаю.
В глазах моей невесты проплыли веселые рыжие огоньки.
— Принеси на всякий случай, — попросила она. — Вдруг и твои родственники решат нас поздравить?
* * *
Хельга
Я все-таки умудрилась поспать пару часов и проснулась от того, что домовой нетерпеливо застучал хвостом по кровати.
— Вставай! — воскликнул он, когда я разлепила глаза. — Вставай, нечего тут бока наминать! Там уже свадебный мастер пришел, а в соседнем доме фонарики вешают.
Золотые бумажные фонарики с парой светлячков внутри были общей традицией и у людей, и у гномов, и у эльфов. Повесишь такой там, где свадьба, и всю жизнь молодые будут счастливы. Перед первой брачной ночью светлячков надо было выпустить, чтобы они улетели к Божьему престолу и принесли новобрачным ребенка.
— Я не лежебока, — сказала я, и домовой зафырчал. — Уже встаю.
— Вот и вставай! Там внизу уже все духами да пудрой провоняло! Я от них чихаю хлеще, чем от табачка!
— Встаю, встаю, — я со вздохом выбралась из-под одеяла и пошла умываться и приводить себя в порядок.
Вчера… вернее, уже сегодня, когда мы с Анареном сидели за столом на кухне, я чувствовала, что мы с ним не просто заговорщики, которые собираются обвести вокруг пальца его родню. И не просто друзья, которые болтают обо всем на свете. Мы будто бы сделались кем-то намного больше и важнее — я понимала, что все это лишь мое волнение, которое заставляет принимать желаемое за действительное, но…
Но сердце говорило мне, что все не так просто. И от этого становилось одновременно сладко и жутко.
Господин Тутти нарядил меня в платье, которое успел идеально подогнать по моей неидеальной фигуре. С ним пришел помощник, такой же деловитый и серьезный: усадив меня возле зеркала, он взялся за мои волосы. Заплетя косы каким-то особо модным манером — я никогда не смогла бы повторить этого плетения — он уложил их вокруг головы, сбрызнул какими-то ароматными жидкостями и распорядился:
— Теперь можно надевать диадему.
Хризолиты мягко сверкнули зеленью, напомнив о весенних рощах и веселых ручьях. Кажется, я никогда в жизни так не волновалась, хотя с чего бы? Я, по большому счету, актриса, которую наряжают к спектаклю — и мне надо сыграть очень хорошо, так, чтобы никто не заподозрил подвоха.
Для всех это настоящая свадьба — и я не должна все испортить.
Интересно, родители уже получили мое письмо? Должно быть, получили, и новость взорвала все Подгорье. Друзья, приятели, соседи, родственники и свойственники судят и рядят о том, как это Хельга Густавсдоттир, которой и пьяница Олав был бы за счастье в качестве мужа, умудрилась выйти замуж за эльфа. Наверняка, без магии не обошлось — или этот эльф просто больной на голову, потому что только тот, кто не дружит с рассудком, мог бы на нее позариться.
Приедут ли мать с отцом? Или порвут письмо и плюнут?
Помощник господина Тутти дунул пудрой с кисточки мне в лицо и спросил:
— Ну-ка, что за хмурый вид? Невеста должна думать только о счастье!
Я кивнула. Хорошо, что он не знает, что все это лишь игра, но, глядя на себя в зеркало, я не могла не волноваться. Тот трепет, который охватывает любую невесту в день свадьбы, поднялся откуда-то из глубин так, что у меня даже живот заныл. Свадебный мастер и помощник отступили, давая мне выйти, и, подхватив край свадебного платья, я направилась к дверям.
Выхожу замуж. Пусть понарошку, но выхожу. И пусть теперь хоть кто-то попробует назвать меня неправильной гномкой!
Анарен уже ждал меня внизу. Я замерла на лестнице, наткнувшись на его взгляд, словно на препятствие — нет-нет, невозможно так смотреть на девушку, когда заключаешь с ней договорной союз! Невозможно! А Анарен смотрел на меня так, словно я была красивой. Словно меня можно было полюбить. Словно мы…
Нет. Хватит, Хельга. Это ничем хорошим не кончится. Невероятным усилием взяв себя в руки, я зашагала дальше — спустилась к своему жениху-понарошку, Анарен взял меня за руку и негромко сообщил:
— Ты сегодня удивительно прекрасна. Это не лесть и не комплимент, это правда.
Кажется, у меня щеки сделались ярче волос. Зачем он так говорит, без этого ведь можно обойтись. И зачем так смотреть, словно гномка может понравиться эльфу по-настоящему. Я смогла лишь кивнуть: Анарен вывел меня из дома, и в нас сразу же полетели лепестки роз и рисинки — дети госпожи Браунберг и их маленькие приятели с удовольствием приняли участие в старинном обряде. Когда жених и невеста выходят из дома, брось в
