Моя фиктивная жена - Лариса Петровичева
Мы были вместе. Мы были на одной стороне. Иногда это бесконечно важно.
— Ты не понимаешь, — устало произнес отец. — Девушка с внебрачным ребенком это тот позор, который способен подточить их влияние. Люди будут просто сплетничать, как те, что сейчас нас подслушивают. Но эльфы — эльфы никогда такого не простят. Кто из эльфов станет вести дела с Хелевином Валендаром, если тот не может установить порядок в собственной семье?
«Венцом все покрывается», есть у людей такая чудесная пословица. Все будут знать правду, но с точки зрения закона и морали все будет чисто, не подкопаться. Эльфийка вышла замуж за эльфа, как и полагается — то, что она носит ребенка от неизвестного отца, а он безумный артефактор с точки зрения эльфийской морали уже не имеет значения. Никакого.
Я вдруг подумал, что страшно устал. Вчера вечером меня хотели взорвать — родители, разумеется, знали об этом, но даже не спросили, как я. Утро ушло на работу с королевским артефактом. Сейчас мне только семейных скандалов недоставало.
— Они же хотят пить чай, — улыбнулся я. — И им нужны пятьдесят сортов перца на кухню, или сколько их там. Отец, ну это недостойно меня.
— А жениться на этой каракатице, значит, достойно! Брать в жены грязь подземную — это, по-твоему, честь? — прорычал отец так, что из ветвей вспорхнула птичка. Хельга не изменилась в лице, она смотрела с поистине королевским достоинством, только кончик носа дрогнул, и я подумал, что моя помощница сейчас не выдержит и разрыдается.
Мы с ней сказали хором:
— Не смейте обзывать меня, вы!
— Не смей кричать на мою невесту в моем доме!
Из-за соседской жимолости появилось лицо господина Браунберга — он вынул трубку изо рта и произнес:
— Анарен, дружище, если вам нужна помощь, то я сейчас приду со слугами. Эй, Барт, Гвидо! Сюда, бездельники!
Мои родители не ожидали, что гномка, эльф и люди выступят единым фронтом. Мать снова разрыдалась, на этот раз уже не просто громко, а на грани истерики — когда-то я готов был на все, чтобы эти слезы остановились и только потом понял, что все это лишь игра. Слезы моментально высыхали, как только я делал то, чего от меня добивались, а дело было сделано так, как хотелось родителям.
Нет. Довольно.
— Я не буду ждать две недели, — сказал я, поднимаясь со скамьи. — Незачем. Свадьба завтра. Передайте Хелевину Валендару: пусть ищет другого идиота для своей дочери.
Отец сжал и разжал кулаки. Мать захлебывалась в рыданиях, но ее взгляд был по-прежнему острым — она проверяла, как я реагирую на слезы. Ответ был немного предсказуем: никак. Хельга свирепо сопела, словно хотела кинуться в бой. Среди яблонь моего сада мелькнул господин Браунберг со старшим сыном и слугами — спешил на подмогу.
— О, Господь милосердный! — это уже госпожа Браунберг ахнула из-за жимолости. — Анарен, милый мой, мы же не успеем подготовиться!
— Успеем, — отрезал я и, сжав руку Хельги, развернулся и зашагал к дому. Моя невеста торопилась за мной — теперь, когда никто не видел ее лица, она наконец-то заплакала.
* * *
Хельга
Я умылась и, глядя в маленькое зеркало над раковиной, подумала: а чего еще тут можно ожидать? Я гномка, и эльф сказал именно то, что думал о гномах, не утруждая себя вежливостью. Ничего нового, ничего удивительного.
Вернувшись в комнату, я увидела Анарена — он сидел в кресле у окна и с искренним любопытством вслушивался в перебранку в саду.
— Уберите от меня руки, вы! Ничтожества! Людишки! — это была его матушка, которая смотрела на меня так, словно я была не просто грязной лужей на ее пути, а помехой.
— Господа хорошие, вы бы шли к выходу, — а это уже господин Браунберг. — Хозяин дома сказал, что видеть вас не хочет. Повидались — вот и ладненько, пора своими делами заниматься!
— Пшел вон, человечишка! — я невольно поежилась, настолько грозным был тон эльфа. Послышался звон — кому-то дали оплеуху, и незнакомый, но очень решительный голос произнес:
— А вот за это и в полицию можно! Сейчас самому промеж ушей прилетит! Добавки не попросишь!
Кажется, выхватил кто-то из слуг. Я посмотрела в окно — из-за деревьев ничего не было видно.
— Не обижайся, пожалуйста, — вздохнул Анарен, глядя на меня с искренним сочувствием и теплом. — Не бери к сердцу все, что он сказал. Мне, бывало, еще сильнее доставалось. Это, конечно, слабое утешение, но все же.
— Да уж, он может вышить гладью, по нему заметно, — сказала я. Из сада донеслась возня: кажется, эльфов волокли к выходу. Так им и надо! — Спасибо, что заступился за меня.
Анарен вопросительно поднял светлую бровь.
— А как иначе? Ты моя невеста, ты моя будущая жена, никто не смеет повышать на тебя голос.
Невеста и жена. Это прозвучало так, что мне захотелось разреветься.
— Это ведь не по-настоящему, — откликнулась я, надеясь, что голос, предатель этакий, не дрожит. — Мы просто устраиваем спектакль.
Анарен поднялся. Подошел ко мне, взял за руку. Невольно вспомнилось, как мать говорила: нормальная гномка должна быть такой, что хоть поставь ее, хоть на бок положи, все одинаково полтора дрогга размер.
— Каким бы ни был наш спектакль, — твердо произнес он, — я никому не позволю тебя обижать. Ни моим родителям, ни Царю Небесному. Ясно?
Я кивнула. Что уж тут неясного, все ясно: я в него влюблюсь по уши, и это кончится бедой.
На мое счастье из-под кровати выкатился домовой — дожевывал крысу, из его пасти выглядывал хвост. Домовой проглотил ее, чихнул, утерся и заявил:
— Там ваша соседка бежит. Вся взволнована, просто сил нет, как.
Госпожа Браунберг. Слава богу.
Мы спустились в гостиную — соседка как раз вошла в дом и, приложив руку к высокой груди, с искренней трагичностью проговорила:
— Анарен, дорогой мой, словами не передать, как я взволнована! Поверить не могу, что у вас такая семейная драма! Это ведь родители, как они могут так к вам относиться, я не понимаю. Когда Марк или Джек, или Эдди решат жениться, я и слова поперек не скажу, и уж точно не буду подсовывать им выгодную тяжелую невесту!
Анарен улыбнулся. Кажется, его забавляло все это: и очередная ссора с родителями, и трескотня доброй соседки.
— Но сразу видно, что вот она, истинная любовь! — продолжала госпожа Браунберг. — Как у вас сверкнули глаза, когда вы дали отпор и заступились за милую Хельгу! Уж поверьте, я
