Случайный хозяин для невольницы (СИ) - Дюжева Маргарита

Сон, как назло, не шел. Я лежала и прислушивалась к звукам, доносящимся с улицы, и сердце каждый раз вздрагивало, когда казалось, что слышу чьи-то шаги на крыльце.

Я его ждала. Вопреки здравому смыслу, ждала и переживала, изводила себя мыслями, где он сейчас, чем занимается, все ли в порядке. И даже когда все-таки удалось заснуть, мои сны были тревожными и чуткими. Я просыпалась от каждого шороха, и каждый раз с тоской смотрела на пустующую постель Хельма.

Глава 8

Я постепенно привыкала к жизни в лагере. Впрочем, она мало чем отличалась от жизни в деревне, разве что наличием бесплодных земель и черных кровожадных тварей. К счастью, лично меня не касалось ни то, ни другое — после своего бесславного побега я больше не выходила за купол. Не было необходимости, да и желания тоже. Мое дело — работать на кухне, добросовестно выполнять свои обязанности, а уж никак не мечом на передовой махать, да по черным болотам ползать. Наверное, поэтому мне было не страшно в Дестине. Совсем.

Все вошло в колею, ровную, без взлетов и падений. Я просто жила. И, как ни странно, получала от этого удовольствие. Меня уже не пугало серое небо, злые завывания сирены, когда кто-то пытался прорваться под купол, мистер Розвел со своими нескончаемыми кастрюлями, маленькая комната на двоих с джинном…сам джинн.

Во мне творилось что-то странное, когда он был рядом. Словно цветы в груди распускались — трепетные, белоснежные, как маевки, который в родных краях по весне все поля белым покрывалом укутывали.

Я с трепетом ждала Хельма с дежурств, была готова прыгать от радости, когда встречала его в столовой, а наши вечерние прогулки — были дороже всех сокровищ Туарии. Я искала его взглядом среди прохожих, и казалось, что без него время топчется на месте, а с ним — летит как ненормальное. Не знаю как, не знаю почему, но человек, которого я возненавидела с первого взгляда, внезапно стал дороже всех на свете. Это невозможно объяснить, трудно принять, но тем не менее, это так.

Он просто незаметно стал самым лучшим и самым близким.

Старшим братом, которого у меня никогда не было. Да, именно так. Просто старший брат, который обо мне заботится, рядом с которым чувствуешь себя уверенно, как за каменной стеной, и хочется улыбаться. Вот и все, а все эти маевки, цветущие в душе — просто глупости.

Мне приходилось повторять себе это по сто раз в день, чтобы хоть как-то держаться на плаву и окончательно не потерять голову. Потому что Хельм, как и подобало старшему брату в мою сторону смотрел исключительно без интереса. Я для него была другом, младшей сестрой, которую нужно оберегать, кем угодно, но только не девушкой.

Мысль о том, что я ему не нравлюсь, донимала меня все больше и больше.

Я ведь не дурнушка — в деревне у меня были ухажеры, таскавшие охапками полевые цветы, которыми меня потом бабка по огороду и гоняла, словно грязным веником, да и в Дестине молодые маги заигрывали и приглашали прогуляться. А он…

Может, ему просто рыжие не нравятся? Или я в его глазах все та же зареванная невольница, которую при первом удобном случае надо отпустить?

Я не знала, не понимала. Иногда чертовски сильно хотелось, чтобы он взглянул иначе. Ловила его взгляд, неумело пыталась понравиться, но все в пустую. Хельм меня не видел. Вернее видел, с удовольствием проводил с мной время, но как девушку не воспринимал. Хоть ты тресни. И злиться не на кого, разве что на себя, за то, что позволила всяким глупостям прорасти глубоко вглубь себя.

— Опять дежуришь? — протянула разочаровано, когда поздно вечером вместо того, чтобы лечь спать Хельм снова начал собираться.

— Угу, — только и буркнул он. Раздраженно как-то, невесело, устало.

— Мне кажется, другие дежурят меньше, — робко подала голос, всеми силами пытаясь сдержать обиду. Да и на что обижаться? Он воин, а не нянька для маленьких глупых девочек. Делает то, что должен. Молодец. Но как же мне не нравилось, когда он уходил, вот так, на ночь глядя. Сердце было не на месте, и тревога в сон просачивалась, заставляя просыпаться через каждые полчаса.

— Я на добровольных началах. Сам вызвался.

— Почему?

— Потому, — ответил коротко и отвернулся.

Я ничего не поняла и притихла. Что-то с ним было не так, что-то тревожило жизнерадостного джинна, но он не хотел об этом говорить. Отводил глаза, когда спрашивала, менял тему разговора, отшучивался. Но я-то видела, как в темных глазах струится непонятная тоска.

— Хельм, — позвала робко, когда он уже стоял на пороге, и какая-то секунда отделяла от того момента, когда он скроется за дверью.

— Что? — он обернулся через плечо, зацепившись за меня напряженным взглядом.

— Ты там осторожнее, ладно?

Хельм усмехнулся, с изрядной долей иронии и даже со злостью. И не понятно, кому эта злость предназначалась.

— Не переживай. Не пропаду, — сказал и ушел, а я снова осталась одна.

Сна не было ни в одном глазу, поэтому я достала с полки новую книгу, которую джинн принес мне из библиотеки, зажгла лампу рядом с кроватью и забралась под одеяло.

С пожелтевших страниц на меня смотрели черные твари: маленькие злобные мильганы с десятками щупалец, похожих на лоснящихся червей, прядильщики, двухголовые ацлеоны и плоские, словно блюдо, щитовики. Жуть, но я сама попросила такую книгу. Раз моя жизнь теперь проходила рядом с Барьером, неплохо бы узнать, что за обитатели притаились возле него. Сомневаюсь, конечно, что окажись я за защитным куполом в окружении монстров, начну их рассматривать и определять, кто к какому виду относится, но для общего развития все равно не помешает.

Я листала страницы и приходила в ужас от одних картинок, а ведь где-то там, в ночной тьме защитники лагеря прямо сейчас несут дозор, защищают Дестину, да и всю Туарию. Страшно, аж до дрожи.

Черный дракон урчал как большой сытый кот, вытягивал лапы, поднимал крылья, а потом и вовсе завалился на бок, подставляя серое пузо под жесткую щетку, которой Хельм чистил ему бока.

Я не знала куда смотреть, то ли на дракона, от вида которого дух захватывало, то ли на обнаженного по пояс мужчину, от которого захватывало все остальное. Аж во рту пересохло, когда видела, как под смуглой кожей тугие мышцы перекатываются. Жадно ловила его движения: плавные, без суеты, уверенные, сильные, и была готова урчать не хуже дракона.

— Нравится, морда зубастая? — засмеялся джинн, проведя по гребню вдоль шеи, — еще как нравится.

Лифар заурчал еще громче, блаженно прикрыв глаза и выпуская клубы светлого дыма, а на его морде появилось выражение глубочайшего удовлетворения. Ну точно котяра! У нас в деревне рыжий был — как начнешь за ухом чесать, так замурлычет, затарахтит и лапами тут же месить начинает.

— Хочешь попробовать? — с улыбкой на губах поинтересовался джинн.

Я подобрала слюни, с трудом справилась с блаженной комой и покачала головой:

— Не думаю, что он мне такую фамильярность позволит.

Лифар приоткрыл один глаз и грозно заворчал. Прозвучало это, как «заканчивай болтать, несчастная, и займись делом. Видишь, дракон нечесаный лежит».

— Думаю, он не против. Иди сюда.

Я пролезла под жердью и подошла ближе к хозяину. Он дал мне грубую щетку— дерюжку, которой запросто мясо до костей можно снять:

— Вот здесь давай, — взял меня за руку и положил ее на шею дракону.

Я чуть не задохнулась. Кожа от его беспечного прикосновения почти запылала. Хотелось отдернуть руку и вообще не отойти от него подальше, но я продолжала стоять, куцыми нервными движениями елозя по шее дракона. Хельм, как назло, остался рядом. Так близко, что я чувствовала его дыхание на своей макушке.

— Не бойся, жми сильнее. Вот так, — снова перехватил мое запястье, и надавил, широким жестом проводя по чешуе, — у него шкура такая, что захочешь — не пробьешь.

О, Боги, дайте мне сил! Джинн ненароком коснулся меня плечом и даже не заметил этого, а у меня ноги стали ватные, и перед глазами начали танцевать лютики-ромашки.