Ульяна Соболева - Восемь. Знак Бесконечности

Вспомнились ночи, когда я ждала его, а он просто засыпал в своём кресле и забывал позвонить, что задержится, и вся жалось испарялась, значит его устраивает такая жизнь, это его личный кайф. Я смотрела на снимки жертв и чувствовала, как по спине стекает холодный пот, а в горле першит. Ведь в этом есть и моя вина. Анита говорила мне о том, что кто-то заставляет ее это делать, говорила и не раз… Неужели Марини связан со всем этим? Неужели в своих дневниках Анита писала именно о нем?

Алекс взглянул на меня и нахмурился.

— Ты слышала, что я сказал?

Я вздрогнула и тяжело вздохнула.

— Прости, задумалась. Это слишком ужасно, чтобы сразу поверить.

— В этом нет твоей вины.

Я набрала в легкие побольше воздуха, довольно непросто скрывать свои эмоции от человека с которым прожил вместе не один день.

— Я могла рассказать тебе о записях в ее дневнике.

Алекс устало усмехнулся, где-то внутри снова шевельнулась мерзкая жалость.

— И что? Я коп, а не психиатр, Кэт. Записи в дневнике для меня на том этапе ничего бы не значили, кроме гормонального подросткового бреда.

— Твоя версия насчет убийств подтвердилась? — спросила слегка дрогнувшим голосом.

— Да. К сожалению, и сукин сын до сих пор на свободе. Он станет убивать снова. Мне нужна твоя помощь, Кэт.

Я вопросительно приподняла одну бровь.

— Мне нужен психологический портрет преступника, я скину тебе весь материал. Кроме того, пройдись по анкетам учеников вашей школы, перечитай, может заметишь что-то подозрительное. Это делал кто-то очень близкий к ним, они ему доверяли.

Я кивнула и потянулась за сигаретами, Алекс тут же поднес зажигалку…я ее узнала, та самая, что я подарила ему на четырнадцатое февраля.

— У вас есть подозреваемые?

— Есть.

Он не скажет, а если и скажет, то половину. Алекс всегда оставался скрытным в том, что касалось работы. Я почувствовала, как начинаю злиться.

— Ты хочешь, чтобы я тебе помогла, но тем не менее скрываешь от меня, что вам известно?

— Пока нет доказательств я не могу кого-то обвинять, вот почему мне нужна твоя помощь.

Естественно, только поэтому, а вовсе не потому что он хочет снова приблизиться настолько, чтобы иметь возможность трахать меня в промежутках между трупами, убийцами и нескончаемыми телефонными звонками.

— Мне пора, Алекс, сбрось всю информацию, я посмотрю, чем смогу помочь.

Я встала с кресла, поправила жакет.

— Что ты думаешь по поводу Хэндли?

— Директора? — я удивленно посмотрела на Заславского.

— Нет, об его сыне. Они же учились с Верой в одном классе и у них был роман. Что ты думаешь по его поводу?

— Ничего, — я пожала плечами, — он агрессивен, жесток, плохо учится, проблемный подросток, да ты и сам знаешь. Стоп…ты думаешь это мог быть Эрик?

Алекс встал вместе со мной, накинул куртку. Пойдет провожать. Только его мне и не хватало сейчас, разговор о подозреваемых плавно перетечет в извечное "давай поедем к тебе". Хотя последние дни я находилась в диком напряжении и возбуждении, но кто угодно только не Алекс…

— Я думаю на кого угодно, но он очень подходит на роль подозреваемого. Наркотики, драки, отсутствие алиби.

— Не знаю…Эрик конечно не золото, но я не думаю, что он способен на убийство. Я часто беседовала с ним, наши сеансы ему помогали, и он…он становился лучше. С ним можно было работать.

— А ты думаешь, что, глядя на человека можно определить на что он способен? Вот так стоя напротив, разговаривая, ты можешь дать гарантию, что через минуту он не всадит тебе нож в сердце? Или в спину…?

Алекс прищурился, и я поняла, что он имел ввиду. Пошла к двери, резко распахнула ее, услышала шаги у себя за спиной.

— Я знаю, где у вас здесь выход. Не нужно провожать. Если найду что-то интересное — позвоню.

Он вдруг схватил меня за руку, но я выдернула ее и вышла, хлопнув дверью. Нет ничего хуже назойливости мужчин, с которыми вы расстались. Особенно если вы продолжаете хорошо к ним относится, жалеть их, они выжрут вам мозг, они снова и снова будут пробуждать в вас чувство вины.

Я уже давно ничего не чувствовала к Алексу кроме привязанности, ничего кроме хорошего отношения и воспоминаний меня с ним не связывало, но он упорно продолжал быть в моей жизни, как заноза в заднице, а я…я позволяла ему быть этой занозой. Как говорит Ли, что от бывших нужно переезжать в другой город и менять все номера телефонов не то они, как серийные маньяки, вечно будут идти по твоему следу. Впрочем, с возможностями и связями Заславского другой город мне поможет, а значит остается надеяться, что рано или поздно он все же оставит меня в покое.

Я завела машину, включила музыку и обогрев, подула на заледеневшие ладони. Черт, как же сейчас не хватает Ли, а она уехала в командировку сразу после того вечера в доме Марини. Я с трудом удержалась, чтобы не набрать ее, вовремя вспомнила, что у нас разница во времени.

Зазвонил мой сотовый, прямо у меня в руках, номер не определился, я несколько секунд смотрела на дисплей, но все же ответила.

— Садитесь к незнакомцам в машины, отвечаете на звонки анонимам, у вас напрочь отсутствует чувство самосохранения, Кошка.

От звука ЕГО голоса тело мгновенно наэлектризовалось, и я невольно тронула губы.

— Вспоминаете о том, как я целовал вас, Кэтрин? Дотрагиваетесь до своих губ кончиками пальцев и раздумываете позвонить мне или нет?

Я посмотрела по сторонам — он что следит за мной? Но возле участка сновали машины и прохожие с раскрытыми зонтами.

— С чего вы взяли, что я вообще о вас думала? — я подкурила сигарету и откинулась на спинку сидения, — Я даже не знаю где дела вашу визитку.

Несколько секунд тишины, а потом тихий смех.

— Вы не умеете лгать, Кэтрин, а точнее у вас это плохо получается. Хорошо вы лжете только самой себе.

— Вы решили стать моим психиатром, мистер Марини?

— Данте!

— Чего вы хотите? Зачем преследуете меня? Это ваша стратегия?

— А вы хотите опять сказать, что это не работает?

— Вот именно.

— Что вы делаете сегодня вечером?

— Я занята, — ответила, а сердце пропустило один удар, внутри противный томный голос шептал: "Дура, Матрешка, жалкая идиотка, он дважды не предложит…ты же хочешь, ты же до безумия хочешь".

— А завтра?

— Завтра, послезавтра и всегда.

— Чем же вы так заняты, Кэтрин? Вы не замужем, у вас нет любовника, и вы до дрожи хотели, чтобы я отымел вас прямо в моем кабинете и не говорите, что это не так, от вас пахло как от возбужденной самки.

Кровь мгновенно прилила к щекам, а дыхание участилось, я инстинктивно свела вместе колени, пытаясь побороть мгновенную пульсацию между ног.