Легкое дельце - Виктория Серебрянская

Передатчик был мертв. Как в тот миг, когда я только-только открыла в первый раз кейс с ним. Что за приколы?

— Если бы, — мрачно отозвался Ирейс, не глядя на меня. Он был занят какими-то странными расчетами. — Эта дрянь включилась ровно на пятнадцать секунд. И отрубилась сразу же, как я позвал тебя в рубку. Я просто уже не стал перезванивать и тебе и говорить об этом. Все равно ты бежала в мою сторону, я слышал твои шаги.

— Чем ты занимаешься? — поинтересовалась, шагнув ближе. Меня одолевало жуткое желание отвесить киллу подзатыльник. И я бы так и поступила бы. Если бы не осознавала: сигнал о том, что мы уже на подходе, что нас нужно встречать, уже ушел. Жаль, что до этого никто из нас не додумался. А сейчас уже бесполезно ругаться или раздавать плюхи. Этим я ничего не изменю, кроме того, что мы с Ирейсом разругаемся в пух и прах перед серьезным делом.

— Пытаюсь просчитать, что теперь будет, — кратко отчитался килл.

Я только головой покачала. Сама я в таких делах электронному прогнозированию не доверяла. Только личному опыту и чутью.

— Я и без прогноза тебе скажу, что будет, — пробурчала, опускаясь в соседнее кресло. — На выходе нас либо уже будут ждать, либо встретят тогда, когда мы будем менее всего к этому готовы.

Ирейс замер в причудливой позе с поднятыми над клавиатурой руками. Взгляд его на несколько секунд стал бессмысленным, рассредоточенным. А потом он остро взглянул на меня:

— А не выходить из гиперпространства ты сможешь? Просто продолжить дальше путь, желательно не в заданном направлении?

Я фыркнула:

— Это сможет любой, кто знаком с принципом прыжков. А продолжить в заданном направлении не выйдет ни у кого: у нас вектор на приземление.

— То есть, они там, внизу, понимают, что ты сейчас выйдешь из гиперпространства и пойдешь на посадку? — уточнил килл.

— Ирейс… — Под убийственным взглядом килла я торопливо исправилась: — Эрв, ты что, основы пилотирования тупо все прогулял?

Слегка успокоившийся килл равнодушно пожал плечами:

— Приходилось выбирать и чем-то жертвовать. Я же тебе говорил: я с самого начала знал, чем буду заниматься. В отличие от остальных сокурсников. У меня было много дополнительных занятий, не входящих в программу курса. Поэтому тем, что в теории не могло мне пригодиться, пришлось пожертвовать. Да и где ты видела нелегального дельца, умеющего все подряд?

Мне показалось, что мои слова задели килла. Но извиняться я не стала. Постаралась закрыть неприятную тему:

— Да, если они за нами следят, то по вектору для них не составит труда понять, что я собираюсь сесть на планете.

— То есть, — задумчиво протянул килл, пустым взглядом глядя перед собой на большой монитор, — если ты передумаешь выходить из гиперпространства и полетишь дальше, они догадаются, что их план раскрыт, подождут следующую точку выхода и тогда уже уничтожат яхту с гарантией. — Я кивнула. Ирейс обернулся и впился в меня темным колючим взглядом: — А есть ли у нас хоть один шанс выйти из гиперпространства здесь и суметь обмануть их? Или ошеломить и дезориентировать, и тем самым выиграть немного времени для себя?

Я пожевала нижнюю губу в раздумьях и сразу же себя обругала за идиотскую привычку, которую как-то незаметно приобрела за время одиночных полетов: глаза килла, грубо выражаясь, практически прилипли к моему рту. Я стушевалась, поймав этот взгляд. По коже спины почему-то пробежала волна жара, вызывая во мне злость. Эта злость в компании неловкости и смущения стали причиной того, что ответила я Ирейсу излишне жестко:

— Обмануть точно нет. А вот ошеломить можно попробовать… Но это очень серьезный риск.

— Рассказывай! — попросил Ирейс. И вздохнул: — сомневаюсь, что это опаснее, чем пытаться сесть на планету в лоб.

Я нервно засмеялась в ответ, чувствуя, как увлажняются лежащие на подлокотниках кресла ладони:

— А мы и будем садиться в лоб. Да еще и времени на это будет меньше чем обычно. Это половина рисков. Вторая половина в том, что я не знаю, есть ли на выходе метеориты и прочий мусор. Моя задумка состоит в том, чтобы, едва выйдя из гиперпространства, сразу же, не осматриваясь, бросить корабль вниз. Почти у всех там слепая зона, которую редко когда учитывают при осаде. А уже оттуда очень быстро идти на посадку. — Я помолчала секунд десять, давая киллу возможность осмыслить услышанное. А потом осторожно добавила: — Обшивка «Шервариона» при этом гарантированно пострадает. Возможно, яхта больше никогда уже не взлетит. Если у тебя есть на нее планы, говори сейчас. Попробую придумать что-то другое.

Ирейс честно «подумал» перед тем, как ответить, аж целых пять секунд! Потом качнул головой:

— Плевать на яхту! Главное, уцелеть самим. Потом придумаем, как оттуда выбираться.

Мне хотелось спросить, а знает ли он хотя бы примерно, что мы будем делать после приземления? Или он тоже будет на ходу придумывать план? Но я промолчала. Лишь качнула головой, приказывая:

— Тогда освобождай место! У меня мало времени, чтобы все просчитать. А без расчетов шансов выжить почти нету.

Мы молниеносно поменялись местами. И я, больше не обращая внимания на килла, занялась тем, что было самой нелюбимой моей частью работы, но являлось неотъемлемой составляющей мастерства пилота. Ведь в нашем деле мало уметь хорошо управлять звездолетом, нужно еще определить наиболее безопасный путь, по которому полетит машина. Я люто ненавидела все эти формулы. Но научилась быстро и хорошо ими пользоваться еще на втором курсе академии. А сейчас, если бы прижало, смогла бы проложить маршрут даже под незнакомыми звездами, так сказать, вручную.

Спустя сорок минут все было готово. А у меня нервно подрагивали кончики пальцев — мой план просто вонял авантюрой. Но при этом имелись неплохие шансы сесть на планету с наименьшими потерями.

— Закончила? — раздался над ухом резкий вопрос как раз тогда, когда я завершила с расчетами и потянулась всем телом: у меня затекли от напряжения плечи. Я подскочила от неожиданности из позы руки в замке над головой и едва не врезала Ирейсу по челюсти. Он пробурчал недовольно: — Эй! Аккуратнее! Мужчину украшают лишь шрамы! Синяки мне ни к чему! И давай, переодевайся!

Плюхнувшись назад в кресло, я на автомате огрызнулась:

— Сведешь синяки, если тебя так беспокоит собственная внешность! А зачем переодеваться? И во что?

Вместо ответа, килл молча мотнул головой назад.

Я оглянулась: на полу позади моего кресла лежал универсальный защитный комбинезон.