Пропала принцесса! Нашедшего ждут неприятности (без иллюстраций) - Ульяна Муратова
Разумеется, именно принцесса Мелену и приснилась, причём сон получился очень жаркий.
Он мгновенно завёлся и наслаждался тем, как она трётся о его пах своей сочной попкой, как шепчет его имя и откликается на ласку. Одной рукой смял податливую, мягкую грудь под тонкой тканью, второй забрался в трусики и принялся ласкать, прижимая бередившую мысли девушку к себе всё теснее. Впился губами в нежную шею и почти кончил сам, когда по её телу прошла судорога оргазма.
Именно это и отрезвило.
Всё было слишком правдоподобным, слишком настоящим и слишком ярким.
Он замер, выплывая из дурманящего разум сна, а когда сонная и разрумянившаяся принцесса повернулась к нему лицом, с ужасом осознал, что распускал руки в реальности!
— Валюха, извини, я случайно, — пробормотал он, спешно отодвигаясь от неё как можно дальше.
Она широко распахнула глаза, просыпаясь окончательно.
— Я не хотел…
— Неужели? — она выразительно посмотрела на свидетельство того, что он не просто хотел, а хочет до сих пор.
— Это индикатор женской привлекательности, — стараясь сделать невозмутимое лицо, просипел Мелч. — И он… ну… рабочий. Просто функционирует себе помаленьку… Иногда вообще вне зависимости от ситуации! После пробуждения, к примеру. Непроизвольная физиологическая реакция.
Он кашлянул, не зная, что ещё добавить. Рассказать про тот случай, когда у него внезапно встал на совещании, хотя вокруг были одни только мужики, а полковник Скоуэр их ещё и отчитывал? Честно, ор начальника совсем не входит в число его сексуальных фантазий, просто вот так организм решил напомнить о существовании индикатора и о том, что им надо регулярно пользоваться.
Принцесса сощурилась, а потом спросила:
— То есть это не связано с тем, что я очень привлекательная женщина? Или я не привлекательная?
— Очень привлекательная! Как световая граната — ослепительная настолько, что лишь безглазый не заметит, — ответил он, и только потом сообразил, что вопрос был с подвохом, и отвечать на него не стоило вообще.
Никак.
Он отодвинулся ещё немного, чувствуя, что сейчас упадёт с кровати.
— Мелч, тогда ответь мне на вопрос. Он меня уже несколько дней мучает. Для тебя секс — это просто секс, так? Ничего не значащий акт дружбы организмами?
— Ну… да, — ответил он, прикидывая, как бы провалиться сразу на уровень ванной и запереться там на пару неделек.
— И женщина я, как выяснилось, привлекательная. Но тем не менее, дружить со мной организмами ты отказываешься. Почему?
— Потому что ты вкладываешь в это намного больше, чем я. Я не хочу сделать тебе больно и не хочу играть твоими чувствами. Я никогда не сплю с женщинами, которые в меня влюблены.
— А откуда ты знаешь, что будет больно? — тихо спросила принцесса. — Ведь секс — это просто секс, ничего более? С чего ты вообще взял, что кому-то может быть больно, если их чувствами будут, как ты выразился, играть?
— Это общепризнанная истина, — ответил Мелен, завороженный взглядом, нацеленным ему прямо в душу.
— Знаешь, за несколько лет работы гадалкой я выслушала очень много жизненных историй. Обычно первый сеанс гадания состоял в том, что я говорила с клиентами, они рассказывали мне о своей жизни, и я бесплатно отвечала на два вопроса об их будущем. Я даже камушки себе специальные сделала для гаданий, они помогали концентрироваться, хотя в большинстве случаев ответы можно было придумать и без них, настолько они были очевидны. Одно я усвоила — люди очень хорошо понимают только ту боль, которую испытывали сами, Мелч. Мне интересно, кто и когда играл твоими чувствами? В кого ты был влюблён безответно и кто разочаровал тебя настолько сильно, что ты теперь признаёшь лишь случайные связи?
— Не твоё дело, — хрипло ответил он, резко садясь на постели. — Я обязан вытащить тебя отсюда и вернуть отцу, но не обязан выворачивать перед тобой душу. И любить тебя тоже не обязан.
Он слетел с постели и, пылая от гнева и неловкости, направился вниз.
— Ты сделал ошибочные выводы, Мелен, — ударило ему в спину. — Не все женщины одинаковые и не все будут играть на твоих чувствах, если таковые возникнут.
— Может быть, это правда, но мне неинтересно проверять, — обернувшись, отрезал он. — Закрыли тему. И закрыли навсегда, Валюха. Это не твоё дело. И я не позволю тебе ковыряться в моей голове и моём прошлом.
Он стремительно спустился по лестнице вниз, а затем вырвался из башни — на улицу.
Солнце коснулось лица, и Мелен в очередной раз поразился тому, насколько оно тут… жалкое! Солару вот так подставься в полдень — домой вернёшься с ожогом всей рожи. А это? Маленькое, жёлтенькое, оно вяло светило, выглядывая из-за облаков.
Зато магию не разрушало и жить не мешало. Во всём есть свои плюсы, даже в слабости. Особенно, если это слабость чужая, а не твоя.
Мелен потёр лицо и прошёлся по скалистому острову, уже знакомому до зубовного скрежета. Добрёл до крошечной бухточки, в которой его выкинуло из портала, и посмотрел, как море колышет водоросли и перекатывает камни. Вода была такая прозрачная, что он разглядел руку Ртутника, плавно двигающуюся вместе с волнами. Будто он махал Мелчу с того света.
Нет, ну что за непруха, а?
И чем вообще занимаются местные морские обитатели? Им что, особое приглашение на пожрать выписывать?
Рука так и колыхалась в воде — столь же раздражающе монотонно и плавно, как и всё существования на маяке. Мелен сделал себе мысленную пометку на будущее всегда приматывать утопленникам руки во избежание вот таких вот казусов. Может, перепрятать труп? Или оставить как есть? В прилив заметно не будет, да и Валюха из башни в ближайшие дни не выйдет из-за ноги.
Как говорят безопасники, старый труп лучше новых двух, однако к Ртутнику это не относилось. Он оказался на редкость проблемным дезертиром с кладбища и никак не хотел на него возвращаться — и с порталом подкинул проблем, и сдох не сразу, и ещё несколько жизней успел погубить.
Оставалось только надеяться, что хотя бы напарники живы. Может, их не затронуло так, как его? Всё же энергии на межмировой портал наверняка потребовалось много, и Мелен искренне надеялся, что принял основной удар на себя.
Несмотря на отупляющую скуку и изнуряющее однообразие, он всё же
