С. Алесько - Обуздать ветер
— Сурово у вас, — мой клятый язык вновь обрел ненужную прыть. — Травку не увидишь, и сразу поймешь, что ты тут не при чем.
— Зря стараешься, Перчик, — на удивление спокойно ответил айр. — Наши женщины не обманывают мужчин. Смотреть на явление позели новорожденного будет настоящий отец.
Мне оставалось только порадоваться за нашего брата-мужика, что я и сделал, правда, Корень почему-то не слишком разделял мое воодушевление.
Прошло не так уж много времени, и, миновав очередную лощину, мы оказались на склоне, сбегавшем в неглубокую котловину, на дне которой виднелось селение. Я насчитал пятнадцать непривычных круглых домов с крышами, в центре выпирающими шляпкой гриба. Строения располагались по спирали, завивавшейся вокруг обширного пустого пространства с каким-то высоким столбом посередине. Каждое жилище было окружено кольцом не то деревьев, не то высоких кустов. На одном из склонов паслось стадо, кажется, коровье, где-то среди домов драл горло молодой петушок, пробующий голос, тявкали собаки. По звукам поселение айров ничем не отличалось от человечьего, и я ощутил разочарование. Видно, в глубине души рассчитывал, что нелюди ездят на драконах, а вместо скотины у них волки или еще какие твари, пострашнее, навроде тех же касов.
— Поддуванчики, — Корень кивнул на селение.
— Это у вас одуванчики так называют?
— Одуванчики и в Зеленях одуванчики, — хмыкнул айр. — Будто в людских землях нелепых названий нет? Я как-то проходил местечко под названием Дериушки.
— Нормальное название. Ушки — это такие грибы, они по осени на древесных стволах вырастают. Наверное, там в окрестных лесах их много было. Вкусные, между прочим, особенно если в молоке сварить, с овсяной мукой да жареным лучком… — я невольно сглотнул слюну, а мой желудок, в пограничном лесу расставшийся с остатками съеденного на завтрак черствого хлеба с совсем уж закаменевшим сыром, заурчал громко и требовательно.
— Потерпи, скоро будем у Мятлика, здешнего творящего, он нас накормит, — подбодрил Корень.
До первого круглого дома, вернее, до окружавшего его кольца деревьев было рукой подать, когда нас нагнал синебровый айр средних лет с холщовой торбой через плечо. Оттуда свисали длинные кроличьи уши, видно, мужик ходил проверять силки. Одет он был в штаны и рубаху, пошитые по фигуре, в отличие от свободных одежд гранитобрежцев. Ноги босы, на голове надвинутая на лоб шапка. Житель Поддуванчиков с любопытством взглянул на нас.
— Приветствую, скитальцы. Добро пожаловать домой.
— Спасибо, — коротко кивнул Корень.
— Здравствуй, Копытень, — мой язык успешно продолжал жить своей жизнью. На щеке незнакомца распустился темно-зеленый лист, очертанием схожий с отпечатком лошадиного копыта, и я, не задумываясь, назвал прохожего по имени.
Любопытство во взгляде айра сменилось почтением, он стащил с головы шапку и пробормотал:
— Ласкового солнца и теплого дождя, творящий.
Я хотел поблагодарить (вежливость айров оказалась заразительной, да и жизнь давненько приучила не быть грубым без веской причины), но слова застряли в горле, пришлось отделаться кивком. На лбу Копытня красовались какие-то странные выросты, кажется, костяные, очень напоминающие крепенькие витые рожки в ладонь высотой. Прям сказочный козлоног, даром что без копыт.
Мужик заметил мой взгляд, поспешно натянул шапку, скрывая рога, и, пробормотав что-то насчет жены, которая давно заждалась, быстро ушел вперед.
— Корешок, что это с ним? — спросил у друга, когда Копытень отошел достаточно далеко. — Болеет?
— Ты про рога? Это бывает. Недооценил свои силы, — пожал плечами Корень. — Видно, недавно обзавелся, смущается.
— Погоди-погоди, что значит недооценил силы?
— Перчик, у людей тоже есть выражение "наставить рога". Ты, небось, не одной бабенке в этом поспособствовал, так что не изображай невинность.
— Хочешь сказать, этому Копытню изменила жена?
— Ага.
— Но ты же говорил, ваши женщины не обманывают мужчин. И при чем тут недооцененные силы? Такое с каждым может случиться.
— У людей — да, но не у нас. Наши женщины не изменяют мужьям из похоти, от скуки или из мести, это все людские страсти. И об обмане речи нет. Какой обман, если у тебя на лбу тут же рога вырастают?
— М-да, и впрямь обманом не пахнет… А из-за чего изменяют ваши женщины? Старая любовь проходит и рождается новая, еще более прекрасная?
— Наши изменяют, если муж перестает выполнять свои обязанности, нарушая тем самым заповеди Зель-творящей, — Корень не обратил внимания на мой язвительный тон и говорил совершенно серьезно. — Когда мужчина и женщина вступают в союз, каждый из них клянется исполнять свое предназначение: жена — обихаживать мужа и детей, вести хозяйство. Муж — заботиться обо всех женах и детях в равной степени, не обделяя их ни лаской, ни пищей, ничем иным.
— Обо всех женах? — перебил я. — У айров по нескольку жен?
— Это каждый решает сам. Чувствуешь достаточно сил, чтобы стать мужем для нескольких женщин, никто не станет чинить тебе препятствий. Но у моего отца всю жизнь была одна жена, моя мать, да и мне такой уклад больше по нраву, так что здесь я людей одобряю. Рогатых, кстати, гораздо больше среди многоженцев. Я ж говорю, переоценивают себя. У моего дедули были рога. Сестры обожали вешать на них веночки из маргариток, старику нравилось…
— А разве жена не нарушает клятвы, наставляя мужу рога, да еще такие… зримые?
— Женщины не идут на крайние меры без причины и всегда стремятся сначала вразумить словом. Не уделяешь внимания жене, не кормишь детей, не прислушиваешься к просьбам — получишь рога. Большинство после этого берется за ум.
— Жесткое внушение… — внезапно меня посетила страшная мысль. — А у полукровок рога могут вырасти? — я с содроганием представил, как Малинка украшает меня веночками.
Друг наконец отвел душу, ржал долго, со вкусом.
— Рога, друг мой Перчик, вырастают только у мужей, любовники-сожители могут спокойно утирать пот со лба. А чтобы стать мужем, нужно пройти айров брачный обряд, который никогда не совершают над чистокровными людьми. Это я на тот случай предупреждаю, если у вас с лапулей все настолько далеко зашло. Эх, даже обидно! Уж она-то точно наставила б тебе рога, причем безо всякой веской причины.
