Подъем, спящая красавица! (СИ) - Анастасия Разумовская
Дезирэ на совете вёл себя вызывающе. К моей досаде, принц не выглядел раненным или больным. Он слушал наши обсуждения, задрав ноги на стол и откинувшись в кресле так, что почти лежал. Губы его кривились пренебрежительно, а полуприкрытые глаза поблёскивали. А вот Осень, которую я позвала на совет и даже дала ей право говорить, наоборот казалась воодушевлённой и просто сыпала идеями, одна страннее другой. Одни только всенародные выборы мэра чего стоили! А почта! А всеобщее образование и бесплатная, за счёт королевской казны, медицина! Или вот, например, отмена казней. Даже для разбойников и мятежников. Немыслимо. И что, у них вот там, в будущем, так живут? Да ерунда какая-то. Нереально. Но я слушала и кивала, и даже в какой-то момент почувствовала, что проникаюсь этими безумными идеями.
— Пытки тоже отменить прикажете? — кротко поинтересовался кардинал, не отрывая взгляда от своих тонких, сморщенных пальцев с ухоженными ногтями.
— А они есть у вас? — изумилась странная девочка. — Конечно, отменить! Причинять невыносимую боль человеку это… это бесчеловечно.
Кардинал покосился на меня.
— Эти… м-м… прекрасные идеи, сын мой, делают честь вашему доброму сердцу. Но скажите мне, что будет, если разбойники всех мастей перестанут бояться королевских застенков? Что станет с добропорядочными гражданами? Такое ведь иногда случается, когда власть монарха слабнет по той или иной причине. Грабители врываются в дома, похищают жён и детей законопослушных граждан, продают их в рабство, угоняют скот, уносят имущество, обрекая мирных жителей на голод, смерть и страдания. Иссякает поток торговых обозов, ведь дороги становятся небезопасны.
— Я не предлагаю отменять наказания, — рассердился Люсьен. — Преступников нужно сажать в тюрьмы…
— А кто их там будет кормить?
Это уже прозвучал грубоватый голос графа де Равэ. Могучий, словно медведь, граф шевелил кустистыми бровями, даже не пытаясь скрыть своей досады.
— Государство. То есть, казна.
Все двенадцать советников переглянулись. А потом расхохотались. Бледные щёки Осени пошли алыми пятнами.
— Они будут работать! — крикнула она с досадой. — Никто ж не говорит, что их будут кормить бесплатно!
— Я уже представил очередь желающих попасть в тюрьму нового образца, — хмыкнул де Равэ. — Голытьбе только скажи, что их там будут кормить. Они, пожалуй, даже согласны будут и поработать…
— Так создайте рабочие места! Если людям будет, где работать, на что жить и что есть, так они, может, и воровать не будут, и грабить — тоже!
А что-то в этом определённо есть… Я задумалась. А потом хлопнула в ладоши. Хохотки стихли.
— Господа, мы несколько отвлеклись от насущной темы. Сир Люсьен, я благодарна вам за прекрасные мысли. Я даже пришлю вам писаря, чтобы он составил их перечень…
— Не надо. Писать я умею.
— … но сейчас мы говорим про ближайшее будущее. Казна пуста. Кладовые — почти пусты. Мои подданные скоро начнут умирать с голоду. Нет, граф, не надо меня заверять, что это не королевская печаль. Я не хочу стать королевой мёртвого королевства. Если мои крестьяне умрут, кто станет пахать землю? Вы, ваша милость? Или вы, Ваше высокопреосвященство?
Они разом стихли, осознавая перспективы.
— Охота? Рыбалка? — неуверенно предложил Люсьен.
— У бедняков нет денег платить налог за использование реки, — заметил кардинал, гладя пальцем гладкий выпуклый подбородок. — А охота… это королевская забава, и браконьерам грозит повешение… Впрочем, простолюдины могут ставить силки на сусликов…
Люсьен вскочил, глаза его засверкали:
— На сусликов⁈ — прошипел паж с неожиданной злостью. — На сусликов, говорите? Да вы не охренели ли, а? Люди с голоду умирают, а вы: на сусликов! Королевская, мать её, забава! Налог на реку! Мажоры недобитые! Олигархи недосаженные…
Дезирэ хлопнул рукой по столу:
— Люс!
— Ты — тоже⁈ Тоже⁈ Для тебя человеческая жизнь — игрушка, ломанный грош? А охота — забава для королей, да⁈
— Люс! — угрожающе-рычащее.
Миг моего торжества настал. Люсьен и Дезирэ повздорили, а я… Я поднялась, подошла, положила пажу руку на плечо:
— Осень, — позвала тихо-тихо. — Пожалуйста, дай мне сказать.
Она обернулась ко мне. В серых глазах сверкали слёзы ярости. Губы прыгали. Ух, кажется, кое-кто разозлил своего любимчика не на шутку. И я вдруг поняла: Люсьен сам из бедняков.
— Благодарю, Ваше высокопреосвященство, что напомнили, — улыбнулась я кардиналу царственно равнодушно и любезно. — Действительно, мы запамятовали о подобных тонкостях королевских законов. Итак, записывай, писарь. Мы, Шипочничек, законная королева Трёхкоролевствия, а именно Монфории, Эрталии и Родопсии приказываем и повелеваем: от сего дня и до иного указа тем из наших подданных, кто не имеет в хозяйстве ни единой коровы, дозволяется беспошлинно охотится в королевских угодьях с тем, чтобы не уносить из лесу дичи более, чем им требуется для прокорма семьи. Тем же, кто имеет менее трёх коров, дозволяется беспошлинно ловить рыбу в королевских реках и озёрах. Ограничений на унос рыбы никаких нет. И да не взимаются пошлина за сбор в королевских лесах грибов или ягод и косьбу на королевских лугах. Такая милость даётся нашим человеколюбием сроком на два года и может быть продлена по нашему личному распоряжению.
— Пошлина на сбор ягод и грибов? — Осень изумлённо вытаращилась на меня.
Дезирэ весело ухмыльнулся, вскочил и напел нечто странное:
— А наш батюшка Ленин совсем усоп, он разложился на плесень и на липовый мёд…
Или не напел, потому что песней вот это было бы странно назвать. А потом громко выкрикнул:
— Слава доброте и милосердию Её Величества!
Никто не посмел ему возразить. Советникам ничего не оставалось делать, как присоединиться к прославлению меня. Дезирэ подошёл, взял мою руку, коснулся губами лайковой перчатки.
— Я так горжусь вашим добрым сердцем, моя дорогая, — прошептал зловеще.
И вышел. Эхо отразило перестук его каблуков. Я замерла, чувствуя, как растёт в сердце леденящий ужас. Но затем натянула на уста любезную улыбку:
— Продолжим, господа. Его Высочество призвали срочные дела, но мы пока не решили…
В покои я вернулась только под утро. Мы худо-бедно составили не то чтобы вот прям прекрасный план, но хоть какой-то. Два года без налогов. И в королевскую казну, и в пользу феодалов. Злило, что пришлось срывать голос, чтобы убедить остолопов в необходимости подобного решения. А что они, собственно, ожидают от осеннего сбора? У крестьян не то, что денег или свиней, у них и полмешка муки на оброк не найдётся. Ну а если вилланам нечего дать, так не проще ли феодалам милостиво отменить налог, чем решать, что сделать с тысячами должников? Ну не шкуру же с
