Подъем, спящая красавица! (СИ) - Анастасия Разумовская
— Ваше величество? — на меня испуганно таращилась рыжуля. Та девочка из госпиталя.
— Что ты здесь делаешь? — удивилась я. — Тебе надо лечиться.
— Так а ведь… чума ушла.
— Что?
И тут же вспомнила «нахрен ты вообще потащила не свою чуму?»
— Взяла и просто исчезла. Сир Люсьен запретил покидать госпиталь даже тем, кто совсем здоров, чтобы завтра перепроверить ещё раз, но…
— А есть те, кто не совсем здоров?
— Да, те, которые очень ослабли. Но чумы больше нет.
Я всхлипнула, закусила губу, чтобы не расплакаться от радости. Вспомнила их ужасные лица, покрытые язвами. Душу залило тепло. «Народ — стало баранов…». Возможно, пап, но это мои́ бараны. Их язвы — мои язвы, их страдания — мои страдания. Кажется, папа этого так и не понял. Может, потому что не обрабатывал их язвы, не кормил с ложки супом? Наверное, каждому королю стоило бы перед коронацией немного потрудиться в чумном госпитале.
— И что, больше ни у кого нет волдырей и…?
— Нет. Все бубонные наросты отвались сами по себе. У всех разом.
Ладно, радоваться — тоже не сейчас. Раз все здоровы, то непременно выйдут на улицу, чтобы не лежать в душных помещениях. И могут увидеть свою королеву в крайне непрезентабельном виде. Конечно, сейчас глубокая ночь, и всё же…
— Как тебя зовут, милая? — как можно величественнее спросила я.
Очень трудно говорить величественно, когда ты придерживаешь на боку разрезанные юбки, чтобы они не расходились, а холодный ветер задувает тебе в спину.
— Карина.
— Очень милое имя. Карина, помоги мне. Я повредила платье, и мне нужно незаметно пройти к себе в покои. Иди впереди и смотри, чтобы по дороге никого…
— Поняла, Ваше величество.
И я бы закуталась в свисающее бельё, если бы оно не было только что постиранным, и с него не лилась в три ручья холодная вода. Ослабленным прачкам не хватало сил выжать простыни как следует. Девочка пошла вперёд, почти на цыпочках, чутко прислушиваясь к шуму. Когда мы оказались на лестнице, она живо обернулась:
— Ваше величество, скажите, где ваши покои. Я принесу вам что-нибудь из одежды.
Я объяснила и, прислонившись к дверям, стала ждать. Кара вернулась очень быстро и принесла мне плед. Какая сообразительная девочка! Но я выдохнула только, когда мы оказались в моих комнатах.
Будь ты проклят, Дезирэ! Ведь помочь мне было так несложно!
— Вам пособить переодеться, Ваше величество?
Да, это было бы неплохо. Звать служанок — не самая лучшая идея. Чем меньше людей будут знать о том, что их госпожа ночью вернулась в разрезанном на части платье…
— Хотите, я натаскаю воды? Вы вымоетесь, и тогда вам точно станет легче.
Карина не задавала никаких глупых вопросов, не выражала удивления или испуга, и мою душу затопила волна благодарности. А когда я уже погрузилась в тёплую, чистую воду, расслабившись и позволив девочке распутывать мои волосы, мне вдруг пришла вполне удачная идея:
— Я очень довольна тобой, Карина. Не хочешь ли стать моей камеристкой?
— Это… это так чудесно! — всхлипнула та. — Я не смела даже мечтать о таком!
Вот и прекрасно. Мне не помешает верный человек, питающий ко мне личную благодарность. К тому же, Карина была по своему хорошенькой, умной девочкой. И речь её была поразительно правильной. Мой взгляд задержался на столе.
— Кара, — хрипло прошептала я, судорожно вцепившись в бортики медной ванны и наполовину поднявшись из воды, — посмотри… Там миска с водой должна быть…
— Тут осколки только. И лужи на полу и столе.
— А лягушка? У меня была лягушка! Поищи её.
Кара честно залезла под стол, заглянула под кровать, посмотрела за камином…
— Лягушки нигде нет.
Карина
Глава 9
Бедный маркиз
Бедный, бедный маркиз! У его несчастной судьбы было лишь два варианта: он выпрыгнул в окно и погиб, или его убил Дезирэ. Я всхлипнула. Зачем только мы целовались? Почему, ну почему я делаю порою такие глупости?
Закрыла пылающие щёки.
Голубоглазый и такой симпатичный юноша, искренний, открытый, жизнерадостный… тёплый. И в его бесславном конце — моя вина.
Оставив Карину разбираться с ванной, я встала, замотала волосы в полотенце, чтобы их просушить, и прямо так, обнажённой, направилась в спальную. Было приятно чувствовать, как сохнут капли на чистой коже. Завтра, завтра я подумаю, что делать дальше. Осения права: голод народа — это забота короля… королевы. Но нельзя просто взять и всех накормить. Если раздать ту провизию, которая хранится в королевских закромах (а её и вовсе немного, увы), то через неделю или две голодными станут все. Это не панацея.
Я прошла в гардероб. Пожалуй, сейчас не время для сна. Нужно собрать королевский совет. Возможно, кто-то из моих советников сможет найти выход из сложной ситуации, в которой оказалось королевство, пока я спала? Варвары продали всё, что можно было продать, поэтому даже купить провизию для бедных мне просто не на что. Посеять зерно и овощи — это разумно. Но до их созревания нужно ждать… Кстати, а сколько они зреют? Месяца три или четыре? Или больше? Словом, это хорошо и правильно, но есть люди хотят уже сейчас.
Так какое же мне платье надеть? Ярко-оранжевое? Очень красиво, но будет отвлекать внимание советников. С другой стороны, нужен же хоть какой-то позитив… Может, зелёное? Цвет надежды и жизни… Или синее? Более спокой… Нет, лучше вон то — розовое с серым. Я потянула за атласный подол.
За платьем что-то зашуршало. Мышь? Ахнув, я попятилась.
— На помощь!
— Пожалуйста, не кричите, — простонало что-то смущённым голосом.
В горле тотчас пересохло. Убийца? Вор? А я тут в неглиже… Схватив первую попавшуюся тунику, я быстро натянула её на себя и, постаравшись придать голосу твёрдость, велела:
— Немедленно выходите, или я позову стражу.
— Я не могу, я…
— Я приказываю! Считаю до трёх. Раз…
— Но я…
— Два.
Вот, вот так! Главное — не уступать, не сгибаться. Королевская властность в голосе ещё никому не вредила. Платья раздвинули пышные юбки и…
— Вы с ума сошли⁈ — прошипела я.
— Простите, но ведь я пытался предупредить.
Меня раздирали совершенно противоположные чувства: бешенная радость от того, что он больше не покрыт лягушачьей кожей, и гнев от смущения: ведь от не был покрыт ничем, и его… Ух ты!
Я отвернулась, чувствуя, как кровь прилила к щекам. И ко лбу. И к ушам. И
