Тайна ночных дюжин - Дарья Уэльм
Я почувствовала, как волнение наполнило моё тело. Мы сталкивались с опасностями, о которых только слышали. Но мысль о том, что мы можем помочь Римару, даже если он не раскрыл своих истинных намерений, придавал мне силы. Я знала, что не может быть просто так, что он ищет этот цветок.
— Какие у нас есть шансы добраться до замка? — спросила я, стараясь звучать уверенно.
— Мы должны найти безопасный путь к замку, — начал Римар, — и мы должны быть готовы к неожиданным препятствиям. Но вместе мы сможем.
С этим каждый начал обсуждать детали нашего плана. Мне не было удобно, что у Римара могут быть скрытые цели, но я понимала, что действия нужно предпринять, чтобы разъяснить ситуацию и, возможно, выявить его настоящие намерения.
— Я предлагаю, — сказал Лионар, — сначала разведать местность и понять, как мы можем добраться до дюны, и потом уже действовать.
Я кивнула, соглашаясь с ним, и в воздухе витала энергия ожидания. Мы понимали, что встали на пороге чего-то важного. Наша судьба, судьба Римара и даже Магия, которую мы все использовали, зависела от того, как мы справимся с этой задачей.
Собравшись, мы готовились к тому, что ждет впереди, и несмотря на неопределенность, в нас разгорался огонь стремления — справиться с вызовом, который для каждого из нас стал чем-то большим, чем просто поиском цветка.
Мы выехали на лошадях сразу после завтрака, оставив Мелинду в деревне — это решение казалось разумным. Она могла быть в безопасности, пока мы занимались этим важным делом.
У Римара и Лионара были мощные черные лошади, в то время как я села на белую, её шерсть блестела на солнце как свежевыпавший снег.
Проезжая через город, я чувствовала, как хора нищеты окружает нас. Мы проезжали мимо рынка, где бедные жители, облечённые в потёртую одежду, приковывали взгляды к трём всадникам, которые несли в себе ауру тайны и магии. Мои синие одежды под вуалью, поразительно контрастировали с унылой простотой вокруг.
Мужчины и женщины, которые искали заработок, смотрели на нас с недоумением и тоской. Я чувствовала, как их взгляды скользят по мне, сопоставляя меня с теми, кто, похоже, был далеко от их реальности.
Лица, полные усталости, и глаза, полные надежды, вскоре мне запомнились. Я не могла осуждать их — собственная жизнь последние месяцы всколыхнула в моем сердце тонкие струны сожаления.
Вдруг я заметила, как Римар остановился у одного из прилавков. Продавец излучал усталость, но его глаза оживились, когда он представил свои украшения.
Римар, внимательно рассматривая яркие заколки и брошки, вскоре наткнулся на ту, что привлекла моё внимание. Это была изящная серебряная заколка, украшенная нежным синим камнем, которая идеальным образом гармонировала с моим платьем.
— Эта заколка тебе подойдёт, — тихо сказал он так, чтобы никто другой не услышал, а затем, к удивлению продавца, купил её, протянув несколько золотых монет.
Я была восхищена этим жестом. Улыбка появилась на моём лице, когда он приколол заколку к волосам, и она заиграла на солнце.
В тот момент, я забыла о том, что нас ждет впереди, и просто наслаждалась этой маленькой радостью, той связью, которую мы начали строить.
Пока мы продолжали рыскать по рынку, я случайно подслушала местных, которые обсуждали странного человека, бродящего по деревням.
Его называли принцем Флоренсии, и слухи о нем были разные: кто-то говорил, что он находит и наказывает злодеев, другие шептали о том, как он ищет цветок Наян.
— Он, кажется, всё время бродит по округе, — говорил один из мужчин с печальным голосом. — Говорят, что он ищет что-то потерянное…
Это сообщение пронзило меня словно холодный ветер. Я посмотрела на Римара и Лионарда, которые тоже услышали это, и в их глазах начинало разгораться понимание. Мы знали, что всё это так или иначе связано с нашей задачей.
Вместе с этими новыми подробностями о судьбе принца и нашего поиске цветка Наян, наш путь только начинал обрисовываться в лабиринте приключений. Каждый шаг становился всё более значимым, и я понимала, что с каждым мгновением мы приближаемся к чему-то важному.
Глава 23.
Глава 23.
Пока мы шли по рынку, будто заворожённые, местные жители начали обсуждать старые воспоминания о бывшем правителе Флоренсии. Я заметила, как их лица наполнились гордостью и ностальгией, когда один из них начал рассказывать:
— Да, наш король был великим правителем! У него были дочь и сын. Но после его смерти они исчезли. Как же мы все страдали без них...
Другой, с настороженным взглядом, добавил: — Говорят, новая королева выслала их или, может быть, убила, чтобы избавиться от соперников для своего сына. Теперь никто не знает, что с ними произошло.
Эти слова заколотили в моём сердце, словно холодные гвозди, и, почувствовав напряжение, я строго посмотрела на Римара. Его лицо стало зловещим, глаза сверкали злостью. Он стиснул челюсть и напрягся, как будто готов был взорваться в любой момент.
— Римар, — тихо произнесла я, пытаясь понять, что происходит с ним. — Всё в порядке?
Лионар тоже заметил изменения. — Ты выглядишь, как будто готов разнести все вокруг, — усмехнулся он, стараясь разрядить атмосферу. Но Римар, казалось, не реагировал на шутку.
Тёмные мысли, которые вертелись в его голове, меня озадачили. Почему он был так рассержен? Он не знал о судьбе принца и принцессы, или же это касалось чего-то более личного? Его связь с этим наследием выглядела куда более значимой, чем я могла предположить.
— Знаешь, — начал Лионар осторожно, — если это правда, возможно, мы должны поговорить с местными о том, что они знают о принце и принцессе. Это может быть важным.
Римар внезапно повернулся к Лионару, и в его голосе прозвучала резкость: — Не надо. Не вмешивайся в это!
Я отступила, отказываясь от дальнейших вопросов. Это было слишком непонятно и остросюжетно. Атмосфера вокруг становилась тяжёлой, и я чувствовала себя словно между двух огней: желание помочь и непреодолимое желание понять.
Собравшись с мыслями, я произнесла: — Может, нам стоит вернуться к замку и продолжить поиски цветка?
— Да, — согласился Лионар. — В этом городе слишком много слухов и напряжения. Нам нужно найти цветок прежде, чем эта вся история обернётся чем-то ещё более опасным.
Римар всё ещё молчал, но
