Пес бездны, назад! (СИ) - Анастасия Разумовская
— Эй, ты здесь?
— А где мне ещё быть? Давно твоя сестричка забыла дорогу в поликлинику?
— Она всегда была немного того, — отмахнулась девочка. — Гений естественных и точных наук. То кофе пригорит, то суп поджарится. А ты можешь переместиться в другое карманное зеркальце? Не то, которое я утопила. Но ты был сам виноват…
— Легко. Однако у меня возникло встречное предложение: позови меня в свой мир. Живой я, да ещё и рядом, лучше, чем отражение.
Осень раскрыла рот:
— А… так можно?
— Ага.
Девочке стало жутко.
— Я… — растеряно и испуганно пропищала она. — Да, но…
— Ладно, проехали, — хмыкнул Эй. — Пошли, пока твоя сестра не вернулась и не помешала. Обсудим подарок для твоего козла.
Осень торопливо накинула куртку и выбежала, едва не сшибившись лбами с Людмилой Прокофьевной в коридоре. Из комнаты, где жили гастарбайтеры, донесся разговор на повышенных тонах. Девочка выскочила на лестничную площадку, пробежала вниз, перепрыгивая через две ступеньки, и выдохнула, только оказавшись на Введенской. А потом пошла не спеша. Предложение Эйя нагоняло необъяснимый ужас.
С одной стороны: отражение ей ведь и правда помогал, и… а с другой… парень из зеркала. Что случится, если он окажется здесь? Вдруг что-то ужасное?
И всё же зеркальце купить следовало.
— Знаешь, что меня удивляет в девчонках? — это был первый вопрос Эйя. — Притом, что удивлялка у меня давно отшиблена.
— Что? — буркнула Осень, уже начиная раскаиваться в возвращении зеркального «ангела» из небытия.
— Ваша склонность влюбляться в сволочей. И бескорыстная вера в то, что однажды сволочь перевоспитается. Это забавно.
— Забавно⁈
— А разве нет? Сволочь козлит с влюблённой идиоткой. Она идёт, ревёт. Потом он вдруг спохватывается и типа: «извини, вот тебе сто роз». Или сто одна. И дурочка всерьёз верит: о, он раскаялся! Он теперь нитакой. И так тысячу и один раз, без изменений.
— Это ты называешь забавным? То есть, тебе от такого смешно?
— Ещё как.
Осень остановилась, насупилась. Сузила глаза:
— Ну и зачем ты мне это говоришь? Ты же вроде хочешь, чтобы я тебя вытащила из зеркала? Тогда зачем пытаешься убедить меня, что ты — монстр?
— Хочу, чтобы ты верила лишь одной сволочи в своей жизни, — заржал Эй. — Мне. Не люблю, знаешь ли, конкуренции.
— Это, типа, ты честный?
— Ты удивишься, насколько с людьми можно быть откровенным. Чем больше вам говоришь правды, тем сильнее вы верите, что это ложь.
— Я напрасно вытащила тебя из реки, — прошипела Осень.
Эй ухмыльнулся, глаза его стали узкими и почти совсем чёрными.
— Обожаю заставлять девушек жалеть о сделанном.
— Фу. Звучит мерзко. Почему ты хочешь, чтобы я так плохо о тебе думала?
Парень лёг во внезапно появившийся гамак, закинул руки за голову и принялся качаться.
— Жил-был людоед, — невозмутимо начал Эй. — Он обитал в страшном-престрашном замке посреди мёртвого леса на высокой-превысокой горе. И был вечно голоден, потому что ни один нормальный человек не попрётся на высокую-превысокую гору в мёртвый лес. Тогда людоед повесил на дороге, ведущей в его логово, табличку: «В замке людоеда нет. Чесна». Но никто всё равно не шёл. И людоед сидел и плакал. И тут к нему пришёл добрый волшебник…
— Ты, что ли?
— Вроде того. Добрый волшебник пожалел несчастного людоеда, взмахнул волшебной палочкой, и надпись на табличке изменилась. Теперь там было написано: «Запрещается идти по дороге! Запрещается проникать в мёртвый лес. Осторожно: в замке живёт людоед».
— И?
— Всё. С той поры людоед не голодал.
Он замолчал. Осень вздохнула. Мимо ехали машины, бежали люди. Дождило.
— И зачем ты мне рассказал эту дебильную сказку о людоеде?
— О добром волшебнике, вапчет. Ладно, вернёмся к нашим козлам. Итак, парнокопытному шестнадцать. А тебе ещё нет. И то, что уже разрешено рогатому, ты купить не сможешь…
— Перестань, — поморщилась Осень. — Не называй его так.
Туповатый юмор Эйя девочке не нравился, и всё же парень был добрым. Это сразу чувствовалось.
* * *
Увидев Леночку на прежнем месте, Вера дулась почти целый день. Сначала попыталась продавить своё мнение, напирая на статус партнёра, но Герман выразительно приподнял бровь и в упор посмотрел на неё. Они оба знали, что партнёрство — чистая формальность, условие, поставленное отцом Веры как обязательное для его участия в проекте.
— Видимо, опыт ничему тебя не научил, — прошипела обиженная девушка и хлопнула дверью.
Герман проигнорировал выпад. Он знал, что Вере нужно время, чтобы остыть и включить голову. Зато остаток рабочего дня прошёл крайне продуктивно. Обсудив все детали с Выборгом и в общих чертах накидав договор подряда, Герман отправил черновик юристам и выдохнул. И тут же дверь приоткрылась, на пороге замерла виноватая Вера. Как всегда, когда чувствовала свою неправоту, девушка смотрела куда-то в сторону и теребила поясок.
— Ты поедешь со мной на дачу?
— Нет. Хочу сгонять в Выборг, ещё раз всё перепроверить.
— На выходных надо отдыхать, — возразила Вера и наконец посмотрела в его глаза. — Заедешь хотя бы на часик?
— Угу.
— Тогда захвати Витю. Пусть парень проветрится, пока погода тёплая.
Герман хмыкнул. Погода никогда не мешала семье Веры проветриваться, ведь в разных частях света она всегда разная. Но иногда приходится чем-то жертвовать ради мира. Например, возможностью побыть наедине с собой и любимой музыкой.
— Хорошо. Откуда?
— От школы.
— Ок.
Она подошла, положила руки на его плечи, наклонилась и чмокнула в губы.
— Ладно, я не возражаю против Леночки. Пусть уронит нас ещё на триста тысяч…
— Вер.
— Хорошо-хорошо, не буду язвить, раз уж она теперь — твоя протеже…
— Лена не моя протеже. А ошибиться может любой. Особенно, новичок. Впредь будет внимательнее.
— Ты слишком добр для бизнеса, — Вера потёрлась о его щёку, обхватила шею руками. — Ладно. Пусть тогда Тёмка к нам приезжает. Давно его не было.
— Возьми и пригласи. Я не хочу ему звонить.
— Ой, ладно тебе злиться! Младшие братья — это всегда геморрой. Уж я то знаю. Но он всё равно твой брат, не забывай, да?
— О таком вряд ли забудешь.
Она помолчала, а потом тихо уточнила:
— У нас с тобой всё ок?
Герман заглянул в её прозрачные глаза. И вдруг ощутил, что очень устал. «Взрослые отношения — это работа. Строительство одного общего дома двумя разными людьми, каждый из которых видит и конструкцию, и планировку, и интерьер по-своему».
— Нормально.
Тренькнул телефон.
— Герман Павлович! Я послала вам смс с бронью отеля в Выборге.
— Спасибо.
Вера тихонько вышла.
Освободился Герман примерно
