Девять дверей. Секрет парадоксов - Надежда Реинтова
— Я понял вас. Удачи и до скорой встречи. — попрощался Сэм. И мираж развеялся, также бесшумно, как и возник.
Поставив чайник обратно на плиту, я села за стол и, дуя в кофе, серьезно спросила:
— Ты сказал, что мы сегодня перейдем в Логию. А как же Дориан Варк? Разве уже недостаточно доказательств того, что это именно он и есть наш преступник?
Отхлебнув кофе, Марун опять ответил неопределенно:
— Не исключено. Но где его искать мы не знаем. Описание, которое у нас теперь есть, весьма поверхностное, под него подходит чуть ли не половина всего Эгоцентриума. Что мы точно знаем? — Он поднял вверх указательный палец.
Вспоминая вчерашнюю встречу с судьей, я поняла к чему ведет детектив:
— У него очень высокий уровень магии, — ответила я, как на экзамене.
— Именно, ведь он из Логии. Но он не обычный обыватель нашего мира. — Марун с загадочным видом многозначительно изогнул бровь.
— Значит он все-таки не визуар, а дознаватель. — предположила я, про себя сравнивая способности Варка и Бэрса.
Тот промолчал и стал помогать мне убирать со стола. Я смотрела ему в спину и размышляла, каким мог бы он быть преступником — опасным, непредсказуемым, умным, обладающим «особой» магией, знающим всю дознавательскую работу изнутри, имеющий доступ к различной документации. Да, возможно, Марун тоже так считает, что искать информацию о преступнике надо среди дознавателей Логии. Но это же целый мир, а не страна или город. Это как искать иголку в стоге сена. Сколько уйдет времени на то, чтобы найти его имя в списке работников Отдела регулирования магией?
Помыв посуду, я вошла в комнату. Бэрс уже собрал свой рюкзак и теперь поправлял зеркало, облокотив его о кресло, на котором ночью спал.
— Ты готовишься скакнуть? Куда? — мне не понравилось, что детектив на поставил меня в известность заранее.
— Мы должны перейти в наш мир, пока на улице утро. Впереди много дел. И не забывай о времени. Наши шантажисты дали нам меньше двух недель. — Он достал из кармана рюкзака записку, — Вот, «В 1-ый день месяца хлада», — процитировал Марун, — а сегодня уже 19-й день подарока. Да и убийца не дремлет. Мы должны его вычислить и поймать, пока он еще чего-нибудь не выкинул.
— 1-й день месяца хлада? — переспросила я, повторив за ним фразу из записки, — что это-за месяц такой?
Продолжая собираться, детектив бросил на меня удивленный взгляд, но вспомнив о моей амнезии, объяснил:
— Это первый месяц осени, а сейчас последний месяц лета заканчивается — подарок, так что надо поторапливаться, — и он засуетился, складывая в рюкзак свои вещи.
— А как другие месяцы называются? — спросила я, надеясь хоть помаленьку начать восстанавливать свою память о Логии.
Бэрс, словно ученику в школе, начал мне перечислять:
— Зима: морозень, снежинь, ветринь. Весна: таянь, солнеч, громань. Лето: зацвет, перецвет, подарок. Осень: хлад, дождень, льдень.
— Значит, я родилась в начале осени, — вывела я тихо, вспомнив дату, указанную в моем пропуске архивного работника. — А когда ты родился? — уже громче поинтересовалась я.
Он посмотрел на меня, подозрительно сведя брови, и медленно произнес:
— В 19 день месяца громань.
— А сколько тебе лет? — я оценивающе осматривала его.
— 28,- с усмешкой ответил парень, вставая перед зеркалом.
Прикидывая, на сколько же лет он меня старше, я поняла, что на самом деле даже не знаю свой настоящий возраст, ведь мои документы оказались поддельными. А по тому удостоверению, что дал мне Бэрс, понять, какого я года рождения, было трудно.
— А мне сколько?
От этого вопроса Марун, чуть не упал со смеху и еле проговорил, хватаясь за бока:
— 24.
А я подумала, что между нами, оказывается, всего-то разница в 3 с половиной года!
Наблюдая за тем, как он собирается уже уходить через зеркало, я, тормознув его, решила прояснить кое-какие вопросы. А может уже просто привыкла к нашим словесным баталиям, поэтому, не нарушая традиции, возразила:
— А разве тебе не нужно делать запрос на переход, а потом ждать, когда архивариусы откроют портал?
— Так путешествуют только научные сотрудники. Им открывают портал на входе, а потом отправляют обратно, когда они закончили свою работу. Дознаватели и визуары имеют при себе ключ для обратного пути. И разрешение на возврат им не требуется, так как их миссия может иметь затяжной характер. — Он достал и показал мне уже знакомый артефакт — в виде песочных часов. Я удивилась, увидев в его руках эту магическую штуковину.
— Если у тебя есть ключ, почему же мы не можем им воспользоваться прямо здесь и сейчас?
— Потому что, — Марун начал уставать от моих расспросов и уже, обхватив меня за талию, притянул к себе в бесконечность зеркального коридора, и нарочно прошептал в ухо, — портал очень шумно раскрывается, а здесь очень тонкие перекрытия.
И не дав мне ничего больше возразить, звучно пропел:
— Гласса салирэ!
Я почувствовала все то же легкое скольжение, холод в ногах и невесомость. Опа, и мы уже выпрыгнули из небольшого зеркала в Викином дачном домике. Опять смутившись от нашего «близкого контакта» при перемещении, я поспешила выскользнуть из его объятий. Бэрс поводил меня взглядом и тут же взялся за дело: вышел в сад и стал заглядывать через забор, проверять, есть ли кто из соседей на своих участках. Убедившись, что мы здесь совершенно одни, он зашел в дом, чтобы взять ключ.
Я тем временем обшаривала Викину аптечку. Вытряхнула все содержимое белого шкафчика на стол и копошилась в этом фармацевтическом хаосе. Отобрав все нужное, я подскочила к только что вошедшему Маруну и так быстро стянула с него кофту, что он и пикнуть не успел. Я уже начала расстёгивать пуговицы на его рубашке, как к нему, видимо, вернулся дар речи. Уставившись на меня, он смущенно произнес:
— Что ты делаешь?
— То, что доктор прописал, — протянула я. И не поднимая глаз, продолжала его раздевать. Он склонился надо мной, и я опять почувствовала апельсиновый аромат его дыхания. Ох, Вика оказалась права: тут было на что заглядеться. Качком Маруна Бэрса я бы не назвала, для этого он был слишком стройным, да и горы мускулов под одеждой не обнаружились. Но при его высоком росте, тело парня было словно высечено из камня. Стальные мышцы, поджарого тела. Стараясь его не особо разглядывать, я потихоньку стала отклеивать с его груди старую повязку.
Рана была действительно глубокой, но аккуратно наложенные швы, сильно стянули кожу. А на месте
