Тридцать первая жена, или Любовь в запасе - Франциска Вудворт
– Хорошо, я встречусь с ними.
И тут он услышал женский крик. Пронзительный, полный отчаяния и боли. В душе все перевернулось. Кто посмел в его дворце обидеть женщину?!
– Соэрг, что случилось? – Рогнеда не понимала, почему он так встревожился. Драконий слух более острый, она не слышала крика.
– Прости, дорогая, мне нужно уйти. Покорми Фестера.
И, больше ничего не сказав, поспешил туда, откуда доносился крик, на выходе из конюшни набрасывая на себя невидимость.
Рогнеда проводила его взглядом, вздохнув. «Дорогая», уже давно не «любимая». В последнее время она все чаще задумывалась о своей жизни. И вроде жизнь удалась, она на вершине. В юности босоногая девчонка и мечтать не могла, что взлетит так высоко. Но нет-нет и проскальзывала мысль, что если бы не та случайная встреча с Владыкой, то у нее были бы дети, а может, уже и внуки.
В огромном величественном дворце, полном богатств, ей не хватало обычного человеческого уюта, семейного тепла, которое создают топот детских ног и детский смех. По молодости она не задумывалась об этом, была увлечена борьбой за внимание Владыки, дворцовыми интригами, но сейчас не могла отделаться от мысли, что остался последний шанс изменить свою жизнь.
Есть закон, что после тридцати пяти лет брака жена Владыки может попросить ее отпустить. Это придумали из-за дракониц с древней кровью. Если не удалось понести от Владыки, то есть шанс родить от другого. Их кровь слишком ценна, чтобы терять такой ресурс. Однако быть женой Владыки – это престиж и возвеличивание рода, и потому пользовались этим правом редко. А жены человеческого происхождения – еще реже: ради чего бросать жизнь в почете и богатстве, когда молодость уже прошла? Но прецеденты все же есть.
Рогнеда все чаще думала о будущем. Она удовлетворила свои амбиции, став главной во дворце, но со временем это потеряло значение. Она устала, в последнее время хотелось покоя и душа ныла, требуя чего-то. Ей часто снились луга из детства и запах сена, мягкость которого не заменит пуховая постель.
Фестер громко заржал, напоминая о себе.
– Держи, мой хороший. – Старшая жена Владыки протянула ему яблоко. – Мы с тобой старики, с ностальгией вспоминающие прошлое…
* * *
Владыка спешил, желая сам разобраться, что же произошло. Напряженно прислушивался, но крик больше не повторялся. Помимо этого, он внутренними сенсорами ощупывал окружающее пространство, однако все было спокойно. Тем не менее дракон посчитал нужным предупредить стражу, чтобы держались наготове и усилили бдительность, и вновь незаметно растворился в пространстве.
Мало кто знал об этих его способностях в человеческой форме. Кровь матери, которая, как оказалось, кроме человеческой имела в себе и эльфийские корни, при смешении с драконьей дала неожиданные плоды и одарила его очень щедро. Ожидавшие, что наследник родится слабым и можно будет побороться за трон, быстро обломали клыки и крылья.
То, что в его дворце кто-то посмел причинить боль женщине (неважно, гостье или служанке), – вызов, брошенный лично ему. Ведь все они находятся под его защитой. В империи Арргонов трепетное отношение к женщинам, такое не встретишь в других странах. А как иначе, если даже пастушка может оказаться истинной парой лаэра?
Откуда именно донесся крик, Владыка уловил сразу, а после инстинкт охотника вел его вперед, словно путеводная нить. По обрывкам разговоров прохожих, которые тоже что-то слышали, он понимал, что идет в верном направлении. Но пока другие только обсуждали необходимость позвать стражу – разобраться, что случилось, он первым достиг места и замер.
Девушка, освещенная солнцем, в задумчивости смотрела на лежащий вдалеке город. Она стояла одна и молчала. Тем не менее инстинкт говорил, что перед ним виновница переполоха. В глаза бросилась необычная прическа незнакомки: часть волос распущена, а часть причудливо заплетена в косы. Здесь так не принято. Гостья? Но платье сшито по местной моде. Обычно женщины из других стран не могут расстаться с корсетами, которых здесь не носят. Да и приезжие юные дамы не гуляют в уединенных местах без сопровождения.
И пока Владыка думал, как начать разговор, чтобы не испугать ее своим появлением, она развернулась и пошла прямо на него. Теперь он увидел лицо и отметил его утонченную красоту. Сейчас ей ничто не угрожало – по крайней мере внешне, но он хотел понять, почему девушка кричала. Отступить или остаться?.. Решать пришлось быстро, и он снял невидимость.
Незнакомка, по-прежнему погруженная в свои мысли, едва не уткнулась в него, но даже не вздрогнула и не взглянула. Вскинула руку ему под нос, демонстрируя брачный браслет, и высокомерно бросила:
– Пошел прочь!
Это был двойной удар. Не передать словами, какой шок он испытал. Кто-то осмелился послать прочь Владыку в ЕГО же дворце! И что за пренебрежительный тон?! Дракон внутри ощетинился от оскорбительных слов. Но еще большим шоком оказалось увидеть собственную печать на брачном браслете. Жена?!
Нет, супруги его иногда укоряли, что он уделяет им мало внимания, но Владыка помнил всех своих жен. Среди них незнакомки не было. Если только… Та, о которой он не хотел долгое время ничего слышать, – тридцать первая жена. Даже не жена в полной мере. Запасная.
Его вынудили на этот брак, заранее строя планы обмануть и не соблюдать соглашений. Король Зандании даже дочь выбрал самую страшненькую, которую не жалко потерять. Невесте задурили пророчеством голову, и она была согласна на проверку истинности хоть при первой встрече. Даже просила об этом. Жаль, не видела лица своего папаши в тот момент – он явно хотел ее придушить. Ведь она ломала своим порывом все его планы!
Тогда Владыке стало ее жаль. Он дал ей шанс отказаться от брака, но девушка была слишком наивна, чтобы оценить великодушное предложение. Что ж, он исполнил свою роль в разыгрываемом фарсе. Получил договор на интересующие земли и поспешил забыть о лицемерном короле Зандании, планирующем вернуть их обратно, пожертвовав при этом собственной дочерью. Вот не учел только, что жертву можно и не принять.
Ему докладывали, что король Зандании ведет активные переговоры, собирает сторонников, готовится. Он не обращал внимания на эту суету, зная, что никакого испытания на истинность не будет. Принцесса останется жива, а ее отец будет беситься от невозможности хоть как-то повлиять на события. В статусе тридцать первой жены она может прожить всю жизнь.
До сегодняшнего дня он считал принцессу жертвой, наивным неуклюжим ребенком, но сегодня увидел, что девочка выросла. Даже подумал, что ее подменили, настолько разительным оказался контраст. Но он видел портрет ее матери, которая при жизни считалась первой красавицей Зандании, и сейчас принцесса стала ее копией. Гадкий утенок превратился в лебедя. А вот характером она явно в отца! Куда только подевался наивный ребенок! Наглая, дерзкая, высокомерная…
Стоило вспомнить ее «Пошел прочь!», как кулаки сжимались от ярости. Да кем она себя возомнила?! Рогнеда говорила, что принцесса при первой встрече объявила себя истинной парой и требовала к себе особого отношения, и он полностью одобрил решение поселить ее отдельно от всех; благо крыло, принадлежащее предыдущей тридцать первой жене, пустовало. Видимо, девочка до сих пор пребывает в своих фантазиях. Пора ее спустить с небес на землю и поучить манерам!
Пылая праведным гневом, он прошел к себе в кабинет и потребовал немедленно доставить к нему тридцать первую жену.
– Казначей просил назначить ему встречу, как только вы появитесь, – заикнулся секретарь.
– Потом! – рыкнул в ответ Владыка, и тот больше не настаивал, зная, когда лучше отступить.
В нетерпении дракон мерил шагами кабинет, еще больше накручивая себя. Очень хотелось увидеть, как изменится ее лицо и поведение при новой встрече. Услышав шаги, он сел за стол, делая вид, что занят документами, но никто не входил, а в приемной разгорался спор. Отбросив лист, Владыка в раздражении встал, распахнул дверь сам и рыкнул:
– Что за шум? В чем дело?
Секретарь и женщина постарше вздрогнули,
