Мой единственный мужчина - Ольга Сергеевна Шерстобитова
Сдавленно пискнула, осознавая, что белья на мужчине никакого нет, а остатки моей одежды канули в неизвестность, зажмурилась, не зная, что делать в такой ситуации.
– Рафаэль, – осторожно позвала, утыкаясь ему в плечо.
Он, так и не выходя из состояния сна, простонал и развернулся, буквально оплетая меня собой, давая прочувствовать его тело и запах, и затих. Несколько мгновений я лежала, не шевелясь, пытаясь прийти в себя и не думать о том положении, в котором сейчас находилась. Никогда я еще не была так одуряюще близка к мужчине. Горела в его руках, хотя он сейчас просто спал, и с трудом пыталась собрать мысли.
Получалось не то чтобы очень, я то и дело отвлекалась на Рафаэля. Выдохнув, решила выбраться из его постели, но меня тут же прижали крепче, а ладонь заскользила по позвоночнику, медленно и как-то успокаивающе поглаживая. Я вновь замерла и через время, когда с ладони исчезла перчатка, вдруг ощутила небывалое умиротворение и какую-то особую правильность происходящего.
С пальцев Рафаэля больше не срывались сгустки энергии, через пару минут выключился светильник, и все, что осталось – это мужчина рядом. Какой-то беззащитный сейчас, несмотря на уровень дара, доверивший мне свое бьющееся сердце, такой мой…
Я так и не заметила, как уснула.
Глава восемнадцатая
Утро началось с непонятного шума и чьего-то «ох». Я распахнула глаза и тут же пропала во взгляде еще не отошедшего ото сна и немного растрепанного Рафаэля. Следующими ощущениями стали его руки, по-прежнему обнимающие меня, и моя нога, закинутая на него.
Я вспыхнула моментально, чувствуя, как жар заливает мое лицо. Вот что он сейчас про меня подумает? Я боялась и представить. В мыслях сразу нарисовалась неприглядная сцена, когда студентка забирается в постель к ректору, чтобы получить определенную выгоду. Я с трудом сдержала отчаянный стон и постаралась для начала хотя бы немного отодвинуться и всеми силами не думать, что мы под единственным, уцелевшим пледом абсолютно раздетые.
Сделать это не получилось, Рафаэль притиснул меня к себе еще крепче, немного приподнялся.
– Доброе утро, мама.
Что? Тут еще и мама? Я как-то сразу вспомнила непонятный шум перед самым пробуждением и тут же нашла ему объяснение. Ситуация стала напоминать вселенскую катастрофу в отдельно взятой квартире.
– Глазам своим не верю! Раф, неужели ты…
– Мама, – Рафаэль оборвал предложение, явно опасаясь продолжения.
– Хочешь сказать, я рано обрадовалась? – задала она, на мой взгляд, весьма странный вопрос.
Рафаэль, что было еще подозрительнее, не ответил.
– Что случилось-то? – поинтересовался у родительницы, как ни в чем не бывало.
Будто оказаться в постели с нанятой на работу девушкой для него прямо норма. Но, по сути, что я знаю о личной жизни этого мужчины? Ничего же!
– Я пыталась до тебя дозвониться, но ты не отвечал. Раф, я волновалась.
Судя по скользившей тревоге в голосе, женщина не врала и искренне переживала за сына.
Мой мужчина на это ничего не ответил, щелкнул пальцами по лиару, бросил непонятный взгляд на меня.
Я сделала еще одну, едва заметную попытку выбраться из его рук, но вновь потерпела неудачу и уткнулась носом в плечо Рафаэля, так и оставаясь спиной к его маме.
– Но, судя по тому, что я вижу, с откатом тебе в этот раз справиться помогли. Признаться, когда позвонил Роберт, рассказывая, как обернулся ваш вчерашний день, я изрядно перенервничала. Знаю же, как тяжело тебе приходится, когда используешь дар без перерыва столько часов!
Что? Я дернулась и вскинула голову, смотря на Рафаэля. Вчера я и не подозревала, что все настолько плохо.
– Роберт, значит… – с непередаваемой интонацией протянул Рафаэль.
В спальне вдруг стало тихо, и ощущения от прижимающего меня мужчину сделались острее. Я постаралась переключиться на что-то еще, кроме горячего Рафаэля. Надо как-то выбираться из создавшейся ситуации с минимальными потерями. Дипломат я или кто?
– Может быть, представишь меня своей… эм, надо полагать, девушке? – раздался вкрадчивый голос женщины, и я медленно сползла ниже под одеяло, сгорая от стыда и тут же забывая обо всех благих намерениях.
– Попозже, – отрезал Рафаэль.
– Договорились. Пойду пока вам блинчиков напеку. Что я, зря что ли прихватила твой любимый апельсиновый джем? Надеюсь, он не разбился, когда я выронила сумочку.
– Буду признателен, мама, – смягчился Рафаэль, так и не дав родительнице никаких объяснений.
И, судя по тому, что она не удивилась, это в их отношениях в порядке вещей. Или нет? Почему меня вообще волнует сейчас этот вопрос?
– Жду вас на завтрак, – пропела мама Рафаэля и через мгновение за ней хлопнула дверь, а я покрепче вцепилась в одеяло, будто оно могло меня защитить.
– Сама выберешься или мне помочь? – вкрадчиво поинтересовался Рафаэль, и я сдавленно пискнула, так как впервые за все наше знакомство услышала в его голосе интонации, не предвещающие ничего хорошего.
Вот что ему ответить? Что не надо помогать и не выберусь отсюда до скончания всех миров? Очень ведь хочется поступить именно так! Кто бы мне еще позволил! Одеяло медленно поползло вниз, и я нырнула глубже, чувствуя себя с каждой минутой последней трусихой. Просто объясняться с Рафаэлем мне ни капельки не хотелось.
– Гвен, – позвал он. – Соблазн применить свой дар и уничтожить одеяло во мне сейчас настолько велик, что ты даже не представляешь.
– Еще как представляю! – пропыхтела я, чувствуя себя неимоверно глупо.
В следующее мгновение одеяло улетело куда-то в сторону, а я оказалась в руках Рафаэля.
– Одеяло верни, – пискнула я.
Звезды, как я вообще попала в такую невозможную ситуацию?
Вместо этого мне протянули банное полотенце, обнаруженное на спинке кровати. Я тут же закуталась в него и выдохнула. Ладонь Рафаэля моментально вздернула мой подбородок.
– Я вчера отключился, когда допил твой невероятно вкусный чай. И, сдается, пропустил все самое интересное, что происходило после.
Хм… Как он деликатно назвал мое утаскивание им же под одеяло.
– Гвен, между нами случилась близость?
Я уставилась в его глаза, напоминающие сейчас лед. В самой глубине тлела невероятная тревога, которую Рафаэль даже не пытался скрыть.
– Нет, – выдохнула я, смущаясь, как никогда.
Ну, не привыкла я к таким откровенным разговорам с мужчиной ранним утром, когда на мне одно полотенце.
Рафаэль выдохнул и немного расслабился, и я уже понадеялась, что на этом расспросы закончатся, но ошиблась.
– Тогда как так вышло, что ты оказалась в моей постели?
А можно мне провалиться сквозь землю? Все-таки умеет он задавать неудобные вопросы прямо и без шанса увернуться от ответа.
– Я на тебе сползающее одеяло хотела поправить, – чувствуя, как горят щеки, выпалила чистую правду.
И неважно, что звучит она нелепее некуда.
– А ты притянул меня к себе, стиснул и не выпустил.
– Я не выпустил? – пугающе тихо переспросил Рафаэль.
– Ну, да. Слушай, я понимаю, как все это звучит, и догадываюсь, что ты подумал. Но я ведь не из тех студенток, которые пытаются забраться к тебе в постель…
Брови обычно невозмутимого Рафаэля приподнялись, и я недоговорила, разом потеряв все слова.
– Подумать такое о женщине, которая, зная, что у меня откат, подвергла свою жизнь опасности и проявила обо мне заботу… Ты это всерьез, Гвен?
Я окончательно растерялась, не зная, что теперь и думать.
– Спасибо, Гвен, – тихо сказал Рафаэль, в его голосе звучали хриплые нотки, от которых внизу живота сворачивался тугой узел. – За твою помощь и невероятное тепло, я в нем так нуждался этой ночью.
Бездна! Да он даже благодарит так, что это звучит не особо-то прилично.
– Пожалуйста, – выдавила я, собирая последнюю волю в кулак.
– И, если мне есть за что извиниться, а я этого не помню, то извини, – добавил он, поглаживая пальцами мой подбородок.
– Да чего уж там… – пробормотала я, мечтая сползти с его коленей и сбежать.
Но губы Рафаэля вдруг оказались на моих, оплавили все внутри огнем, лаская и обрушиваясь, не отпуская, а после заскользили по моей щеке, прокладывая дорожку из поцелуев и согревая дыханием.
– Гвен, ты невероятная, – прошептал Рафаэль, целуя уже в этот момент краешек моих губ.
– Ты тоже, – созналась я.
Он улыбнулся тепло и искренне.
– Собирайся и не торопись, так есть шанс, что мама не успеет переключиться на тебя, замучает вопросами только меня.
– О!
– Ее желание женить меня порой
