Кошка Белого Графа - Кира Калинина
Право слово, стоило затеять это представление уже ради того, чтобы увидеть оторопь на его лице!
Граф резко дернул шнурок – как только не оборвал? Карета остановилась.
А с какой поспешностью он кинулся отворять мне дверь – словно это я была графиней, а он услужливым лакеем!
В перелеске стояла тишь, снега дремотно гудели что-то про себя, и я без страха выскочила наружу. Граф вышел следом.
– И не стыдно вам, барышня Кошка? – пошутил он, неловко улыбаясь. – Такая милая, такая нарядная – и портить ковер. Нехорошо.
Стыдно, еще как стыдно. Сейчас под шубой, наверно, красная, как редис. Но простите, ваше сиятельство, в вашу ловушку я больше не хочу!
Куст бузины, осинка, еще куст – все тонкие, насквозь прозрачные. И снег, как назло, ровный, ни одного большого сугроба, чтобы прикрыл от глаз мужчин.
– Далеко не уходи, – велел граф.
Он смотрел прямо на меня – не в сторону, не под ноги, не в стенку кареты. Я приподнялась на задних лапах и махнула передней. Отвернись, бесстыдник! Отошла на несколько шагов, оглянулась и снова махнула. Как меня совестить, так он горазд, а самому такт выказать… Понял наконец. Криво усмехнулся, встал спиной.
Кучер на передке утопал в своем тулупе, спрятав нос в воротник.
Я завернула за дерево, у которого намело в три кошачьих роста.
А оттуда дала деру.
Хорошо быть снежной кошкой. Шкурка белая, поступь неслышная, легкая – кажется, не бегу, а лечу… Ой!
Снег, только что стелившийся под лапы мягким ковром, разошелся, открыв мерзлую землю, а потом взметнулся и облепил меня со всех сторон. Перед глазами замелькали серые стволы, синее небо в паутине ветвей, искристый наст, и я поняла, что качусь, заключенная в снежный ком – снаружи только голова и хвост.
Так и прикатилась к черным хромовым сапогам Белого Графа.
Ком рассыпался. Граф подхватил меня на руки, не дав даже встряхнуться, и забрался в карету. Но прежде чем за нами захлопнулась черная лаковая дверь, я увидела, как кучер Сельфан, топтавшийся возле лошадей, бросил взгляд в мою сторону, сплюнул в снег и отвернулся.
Значит, кошкой была – красота, а узнал, что оборотень – и вот как?..
Даниш в это время выговаривал мне:
– Скажи спасибо, что сумел тебя поймать! Куда ты собралась? Думаешь, в следующий раз тебя кто-то спасет? Или хочешь проснуться снежным духом и бегать с детьми зимы в ледяных полях?
Он опустил меня на расстеленную шубу и укрыл меховой полой, хотя замерзнуть я не успела и снега на мне не было – он же своей силой и стряхнул. Но я была в отчаянии, чувствовала себя несчастной и униженной, а от последних слов по коже протянуло морозом, так что захотелось зарыться в густую жаркую шерсть и никогда не выбираться наружу.
Когда граф взял в руки проклятый шар, я так и сделала. Зажмурилась, сжалась в комок. Ну, давай, мучитель!..
– Так вот в чем дело, – донеслось сквозь толстый мех. – Ты из-за этого сбежала? Так его боишься?
Я высунулась и нагнула голову, изображая человеческий кивок.
– Или боишься того, что он может открыть о тебе? – граф сузил глаза.
Хотела оскорбленно покачать головой, а получилось, будто воду с ушей стряхиваю.
Но – о чудо! – шар был спрятан в мешочек.
– У меня был наставник-оборотень, – удивил граф. – В волчьем обличье он говорил со мной мысленно. Ты так не умеешь, верно я понимаю? Давай сделаем вот что. Я буду задавать вопросы таким образом, чтобы на них можно было ответить «да» или «нет», а ты будешь кивать или качать головой. Сможешь?
Не хочу я отвечать на твои вопросы! Но выбор невелик. Я наклонила голову.
– Это Нежа послала тебя ко мне? – начал граф.
Я покачала головой, потом кивнула.
Потому что богиня не велела: «Иди к Белому Графу». Она сказала: «Вон огонек, он укажет тебе путь». А путь привел к его саням.
– Так да или нет? – нахмурился Даниш-Фрост.
Попробовала пожать плечами – чуть не упала. Не годятся человеческие жесты для кошачьего тела.
– Ладно, спрошу по-другому. Ты служишь богине?
«Нет».
То есть на службе у нее не состою, но послужить обещала.
Хотела опять кивнуть вдогонку и… передумала.
– Она говорит с тобой?
«Да», – наконец-то можно ответить с чистой совестью.
– Уже лучше, – Даниш откинулся на спинку дивана. – Давно это происходит?
«Нет».
Дело двигалось туго. Через час казалось, что голова у меня вот-вот отвалится, да и граф явно устал подбирать вопросы, на которые я могла дать однозначный ответ. Но теперь он хотя бы знал, что богиня просто спасла меня от стужи, что я не могу стать человеком, потому что оказалась не в том месте не в то время, и должна попасть в Альготу, чтобы вернуть свое тело, а его сон я подсмотрела невольно и прежде со мной такого никогда не случалось.
– Что ж, – вздохнул граф. – Будем считать все это совпадением, – хотя по тону было ясно, что в совпадения он не верит. – Как бы там ни было, причин удерживать тебя против воли я не вижу. Довезу до Альготы или высажу в Лейре – как пожелаешь, и можешь быть свободна. Но если хочешь моей помощи, без разговора в снежном шаре не обойтись. Решай, готова ли ты мне довериться. А пока, прошу, не делай глупостей. Бегать за тобой по лесу я больше не буду.
Как будто он бегал! Закатал меня в снежный ком, как неживую, и проволок кувырком по сугробам. Спасибо, головой о какой-нибудь пенек не приложил.
Но бежать в белый свет – а ведь и правда белый, в самом прямом смысле – было глупо. Здесь тепло, здесь кормят, и едет граф туда, куда мне надо. Вряд ли он отпустит снежную кошку богини так легко. Но пусть доставит в Альготу, а там видно будет.
Дальше катили молча. Граф читал книгу или невидящим взглядом смотрел в окно, хмурясь все сильнее, так что кожа над переносицей морщилась.
Не знаю, о чем он думал. А мне не давали покоя его расспросы.
С особой настойчивостью Даниш-Фрост допытывался, не сотворила ли я чего-нибудь преступного, даже спросил, не убийца ли я.
Я мотала головой так, что едва не свалилась с дивана.
Он же это не всерьез?!
О своем наставнике граф говорил по-доброму. Значит, не считал злодеями всех оборотней без разбора. Так в чем дело? Он
