Аромат тьмы - Ольга Вадимовна Гусейнова
Если я думала, что страшно было час назад, то ошиблась. Страшно стало именно сейчас, от осознания, что меня ждет в ближайшее время. Ведь Дашейн уже «намекнул», сначала порадую своим телом его, а потом и всю солдатню. Была бы обычным человеком, вероятнее всего, наказание для проклятого мага не пережила бы, но Элиан же сказал, а я проверила опытным путем, что сильный маг восстанавливается легко, была бы энергия. И сейчас ее во мне достаточно! Значит после надругательства меня ждет этап в столицу Лавера, где Иор обещал лично положить меня на плаху, чтобы порадовать своего короля. За что, Боже? Чем я заслужила подобную немилость?
Вот и зал, покрытый пеплом тлена окончательно распавшихся, иссушенных Лесирой тел. В глазах стояла муть от боли и нехватки воздуха, я задыхалась, волосы и платье собирали чужой тлен, забирая у меня остатки рассудка.
— Ты нашел ее? — под сводами главного зала древнего замка прозвучал глубокий баритон, тоже знакомый.
Но сегодня он не показался бархатным, а наждачкой прошелся по нервам, махом убивая надежду. Дашейн дернул рукой, которой держал «вожжи» своей магической удавки, и меня с силой протащило метра три, перевернув напоследок. Замерев, я секунду полежала, потом поняла, что могу дышать свободнее, удавка Дашейна пропала. Прокашлявшись, привстала и жадно хватанула воздуха.
— Вот, полюбуйтесь на самого могущественного черного мага современности. Леди Лесира Майло джан Кверег собственной персоной. А проще — Черная Лесира-Девственница, — насмешливо, презрительно выкрикнул Дашейн.
Опираясь о каменный пол, я села на пятки и обняла себя руками, огляделась. Не меньше сотни воинов, столпились вокруг и жадно разглядывали сломленную и забитую «Лесиру». В паре шагов справа от меня хозяином выставочной собаки, скалясь от удовольствия, красовался Дашейн. Иор стоял напротив и смотрел на меня с некоторым недоумением. И чем дольше смотрел, тем сильнее хмурился, а его льдисто-голубые глаза темнели от каких-то нехороших мыслей. Кажется, неожиданных. Повернув голову налево, я замерла, судорожно сглотнув.
На том самом троне, где ночью восседал Элиан, в похожей позе, закинув одну ногу на бедро второй, развалился последний из этой тройки знакомцев. Лесира называла его Кровавым Фреем, и сейчас я абсолютно с ней согласна, очень подходящее прозвище. Не такой крупный, как его подручные, но тоже высокий и мускулистый. Сегодня на нем темно-зеленый сюртук до колен, ремень с набором тонких коротких ножей. Черные тканевые брюки, а не гетры, как у других, заправлены в высокие, запыленные сапоги до колен из очень качественно выделанной кожи. Из украшений только золотые зажимы на воротничке, скрепленные короткой цепочкой.
В отличие от остальных, его темно-красные волосы, роскошной волной стекающие на плечи и подлокотники, очень даже чистые и блестят в утреннем свете. И опять я отметила дикий контраст удивительных волос цвета красного вина с белоснежной чистейшей кожей без единой родинки или веснушки. Прямо как у новой меня… если бы не очередные синяки и ссадины, заработанные на ступенях.
Затаив дыхание, я вглядывалась в удлиненное мужское лицо с высоким лбом, красными бровями и густым веером таких же ресниц, которые только усиливали алый цвет его глаз, взирающих на меня. Даже в кошмарах я не смогла бы представить таких неординарных, необычных и еще кучу «не» глаз, словно кровью залитых.
Сначала Кровавый Фрей сел ровно, потом встал, не отрывая от меня пристального, начавшего темнеть взгляда. Его ноздри вновь трепетали, жадно втягивая воздух, и мне почудилось, что этот зверь принюхивается к своей добыче. Последний глубокий вдох, красные ресницы на короткий миг прикрыли побагровевшие глаза; наверное, он пытался справиться с чем-то или спрятать. Дальше мужчина зверем направился ко мне. Возможно, в другое время и при других обстоятельствах меня бы восхитила его нечеловеческая хищная грация и пластика движений, бесшумная поступь крадущегося хищника, но не сейчас. И не того, кого боялась сама Лесира.
— Я не она… я не она… не она, — умоляюще зачастила я, отползая от идущего ко мне красноволосого чудовища.
Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда причина заполошного пульса встал вплотную ко мне. Высокий, поджарый, голодный зверь, вызывающий животный ужас, от которого волосы на теле встали дыбом. И я на коленях, трясущаяся, измученная, с непрерывно текущими по щекам слезами. Время застыло, пока он взирал на меня сверху вниз, изучал, а я, сжав кулаки на груди, ждала вердикта. Все остальные тоже затихли, видимо ожидая решения своего предводителя. Вот он моргнул, будто запустил стрелки часов, само время. Наклонился и, перехватив меня за локоть, вынудил встать на подкашивающиеся ноги.
Снова попыталась возразить:
— Я не она!
Вышло плохо — хрипло каркнула, потому что горло пересохло и свело, а хотела крикнуть на весь мир.
— Да вижу я, что ты не Лесира, — зло, сухо выплюнул Кровавый Фрей в напряженной тишине.
— Мой господин, вы ошибаетесь, я…
Фрей оборвал Дашейна взглядом, переведя его с меня на него:
— Я видел ее лишь однажды, но черные глаза бездны ни с чем не спутать. — В его голосе был сплошной стылый лед. Затем он снова посмотрел на меня: — А у этой глаза — синие, — и припечатал, как обвинил, — она темная!
— Конечно, темная, только из них выходят черные маги, — раздраженно-оторопело заметил Дашейн.
У меня в груди потеплело: крохотный росток надежды появился.
— Ты не понял, Дашейн, она темная, а не черная, — неожиданно поддержал меня Иор. — Мрака в ней жалкие ошметки, да и то чужие.
Я вспомнила, ведь Лесира обмолвилась, что Иор тоже темный маг, один из немногих на службе королю Лавера.
Но Дашейн взорвался яростью:
— Все это время она держала купол над замком. Даже лорду потребовалась неделя и поддержка, чтобы взломать ее защиту! Вот и выдохлась, растеряла свою черноту!
— Я не Лесира, не Лесира… — шептала я как заведенная, переводя отчаянный взгляд с одного мужчины на другого.
Фрей схватил мой подбородок, сжал и, глядя мне в глаза, заговорил:
— Я поверил в немыслимое, разорвал пространство, менял время, потратил вечность, сделал все, что мог и даже сверх того, продал честь и гордость недостойным и слабым, ради того, чтобы найти тебя. И что же я получил? — говорил негромко, но каждое его слово, переполненное яростью, злостью, ненавистью падало в
