Самая приличная ведьма - Анна Викторовна Батлук

— Эта девушка — госпожа Беллингслаузе, — напомнил Ригерлаш, а имя мое звучало едва ли не как оскорбление. — И час назад вы утверждали, что она демон во плоти, с чем я в принципе согласен…

Я даже обиделась. С этими мужчинами едва знакома, свой характер проявить не успела, так что не имеется у них повода такое утверждать. Это все предрассудки, которые бытуют в нашей стране. Будто ведьмы портят приличным людям жизнь

— …а теперь вы защищаете ее.

— Я не защищаю, — нахмурился Кромберг. — Просто вдруг это и впрямь недоразумение.

— Конечно, недоразумение, — поддакнула я, и Ригерлаш посмотрел на меня тяжелым взглядом.

— Госпожа Беллингслаузе, на вашем месте я бы молчал.

— Хорошо, что вы не на нем, — я искренне порадовалась за человека. — Не поверите, как попала в Велтон, поняла, что быть мной — дурацкое дело.

Мужчины опять переглянулись, и Кромберг покачал головой, как бы демонстрируя Ригерлашу: «ну я же говорил».

— Хорошо, — офицер вздохнул и потер виски руками. По его виду сложно было сказать, что именно он считает хорошим, точно не встречу с нами. — Господин Кромберг, если вам нечего больше сказать, то вы можете идти.

— А госпожа Беллингслаузе?

— С ней мы еще поговорим. Имеются у меня сомнения, что госпожу ведьму интересовали исключительно любовные чувства к кому бы то ни было.

Кромберг посмотрел на меня то ли с жалостью, то ли с недоумением и покинул комнату. Ригерлаш подтащил стул и сел рядом с кушеткой. Так близко, что не откинься я назад, чувствовала бы его дыхание на своих щеках. Мне не было страшно, но рядом с офицером я отчего-то чувствовала необходимость сосредоточиться и держаться настороже. Будто Ригерлаш мог мне улики в карман подбросить, а после сам же их и обнаружить.

Я улыбалась, стараясь выглядеть расслабленной, а мужчина отстраненно разглядывал меня и думал о чем-то своем. Продолжалось это хоть и недолго, но нервозности ситуации добавило.

— Скажите честно, госпожа Беллингслаузе, вы же не соблазнить Главу Гильдии хотели?

Я могла сказать правду Ригерлашу и ничего при этом вроде бы не теряла: дружеских отношений между ним и Главой Гильдии не наблюдалось, и вряд ли так уж преступно мое глупое желание заиметь в союзники Главу мастерских. Но исключительно из природной ведьминской вредности я не могла позволить себе признать, что Ригерлаш прав. Слишком много обид за такой короткий срок возникло между нами: и перед рабочими он меня обнимал, и демоном во плоти называл, и в убийстве подозревал. Да уже на целую ненависть поводов набралось достаточно, так что не до откровений. Потому я сердито вздернула бровь и заметила:

— У вас нет оснований думать иначе.

Ригерлаш скривился в подобии улыбки.

— Есть, госпожа Беллингслаузе. Когда ведьмы хотят соблазнить, они действуют по-другому.

Я недоверчиво поморщилась.

— Вы знакомы с ведьмами?

— Откровенность за откровенность, — Ригерлаш широко улыбнулся, но я его улыбкой обманываться не спешила. Вообще офицер настолько напрягал меня и заставлял следить за каждым своим словом, что хотелось не союзничать с ним, а сделать что-то глупое и очень его раздражающее. Потому я подалась вперед и протянула ладонь к лицу Ригерлаша. Он вздрогнул, не понимая, что я собираюсь делать, но, оценив обстановку, замер, делая вид, что доверяет мне.

Я пальчиками осторожно прикоснулась к щеке Ригерлаша и провела вверх до самой брови. Мужчина нахмурился, но молчал, и, осмелившись, я коснулась морщинки между бровей. На кончиках пальцев словно искорки зажглись, не понимала уже, зачем это делаю, но продолжала исследовать строгое лицо.

Офицер приподнял бровь, которой я еще не успела коснуться, и презрительно изогнул губы.

— Это значит, на откровенность вы согласны?

Я не сдержалась и легонько щелкнула Ригерлаша по носу. Выражение лица у мужчины мигом изменилось, но всего лишь на секунду — Ригерлаш так умело владел собой, что невольно закрадывалась мысль, а действительно ли он испытывает ко мне презрение или притворяется?

Я отдернула руку и криво улыбнулась. Точно такое же высокомерное выражение лица, какое вышло у Ригерлаша, у меня не получилось, но, смею надеяться, было похоже.

— Нет. Моя правда останется при мне, офицер.

Не знаю, до чего бы мы договорились, вполне возможно, что кто-то из нас дошел бы до рукоприкладства, но в дверь постучали, и не успел Ригерлаш ответить, как в кабинет вошел тот же сержант, что неумело пытался всучить мне повестку. Увидел меня и с ненавистью округлил глаза, да еще и пальцем тыкать принялся, словно хотел проткнуть насквозь.

— Что случилось, Аль? — изображая вселенскую муку, спросил Ригерлаш. Обычный вопрос, но и я, и сержант тут же поняли, что офицер едва сдерживает раздражение. — Я допрашиваю свидетеля.

Сержант поморщился и демонстративно отвернулся от меня.

— Ваше присутствие требуется, там… — сержант машинально мотнул головой, чуть не посмотрев на меня, но сдержался. — Труп нашли, вас требуют.

Ригерлаш напрягся, задумчиво сощурился и поджал губы.

— Опять то же самое?

Сержант вздохнул и кивнул. У меня аж лоб зачесался, так хотелось узнать подробности, но Ригерлаш не стал более задавать вопросов, а просто кивнул, отпуская помощника.

— Так говорите, в кабинет пробрались по причине влюбленности в господина Кромберга?

— Да, — протянула я. Заметно было, что Ригерлаш пребывает в своих мыслях и со мной разговаривает уже по инерции. Я подождала продолжения разговора пару минут, но тщетно. — Вам, наверное, идти уже надо?

Ригерлаш встрепенулся, словно вспомнив, что я еще здесь, наблюдаю за ним.

— Да, пора. Вам придется написать объяснительную, и можете быть свободны.

— Серьезно? — не поверила я. — То есть изначально можно было так сделать и не держать меня здесь?

Офицер ядовито улыбнулся, демонстрируя мне отличные зубы, поднялся со стула и поправил рукава форменного мундира.

— Дежурный выдаст бланк, ему же отдадите бумаги, когда закончите. До свидания.

— Надеюсь, прощайте, — съязвила я, но Ригерлаш не обратил внимания на мой выпад.

Дежурный действительно выдал бланк да еще и посадил в пустой кабинет, якобы чтобы мне никто не мешал, но что-то подсказывает, Ригерлаш предупредил его на тему того, кто кому может помешать в этом отделении. К объяснительной я отнеслась со всей ответственностью: расписала мотивацию собственного поступка, описала, как открыла окно, влезла в него и, самое главное, обратила внимание на «великолепные» ощущения от заклятия Кромберга. Это заклятие — настоящая находка для