В любви и на войне все средства хороши! (СИ) - Ведуница Ирина

— Да. Но зачем вы мне всё это рассказываете, мэтр Ленц? Да ещё в таком укромном месте.

— Эрих, Эрин. Я же просил наедине называть меня по имени, — перебил он меня, досадливо поморщившись.

— Простите… Э-эрих, — чуть запнувшись с непривычки, но всё же выговорила я, внутренне ощущая мучительную неловкость от такой перемены обращения. А потому поспешила закончить свою мысль: — Ведь это ещё не всё?

Тем более, что каждой минутой мне становилось всё интереснее и интереснее. Некоторые факты из сказанного целителем я действительно знала, а другие стали для меня откровением. Но больше всего мучило любопытство: хотелось знать, для чего он вообще завёл этот разговор, и почему для него потребовалась такая серьёзная вступительная часть? Надеюсь, он скоро это откроет.

И Ленц меня не разочаровал, перейдя, наконец, к сути дела.

— Нет, не всё. Видишь ли… — он замолчал, словно стараясь подобрать наиболее убедительные слова. Прошёлся передо мной взад-вперёд, переплёл пальцы в замок, выставив указательные вверх и постукивая ими по своему подбородку, а потом неожиданно продолжил: — Есть и ещё один тип магов. Группа настолько маленькая и редкая, что о ней даже не принято особо упоминать. Это нечто вроде легенд о волшебных животных, некогда живших в нашем мире, а теперь исчезнувших.

Аналогия вполне допустима, учитывая, что представители этой группы встречались всего несколько десятков раз. И это за целых пятьсот лет! С тех пор, как магия пришла в наш мир. Причём, большинство зарегистрированных случаев появления подобных магов пришлось именно на первое столетие становления магической науки. А потом они стали встречаться всё реже, пока совсем не сошли на нет. Так что для многих наших современников несколько абзацев в учебнике по истории магии, повествующие об этих удивительных людях, скорее похожи на красивую сказку, чем на события минувших дней.

— И что это за маги, Эрих? — помня напоминание, я с трудом, но всё же смогла произнести его имя второй раз. Кажется, мы подбирались к самому интересному, хотя я всё ещё не могла пока понять, какое это вообще имеет ко мне отношение.

— Это маги с очень маленьким резервом. Настолько крохотным, что при рождении ребёнка его даже не регистрируют как полноценный Дар, — на этих словах сердце моё ёкнуло: Ленц прошёлся прямо по больному, напомнив о том, чему я старалась не придавать значения. Скрывая даже от самой себя, насколько расстроена своей ущербностью в магическом плане. А целитель тем временем продолжал: — Иногда они даже что-то умеют, но эти способности столь незначительны, что почти не привлекают внимания и требуют минимального обучения: виденье аур и магических потоков, умение активировать амулет или взять из него силу для временной подпитки ресурсов собственного тела.

Говоря всё это, он неотрывно смотрел на меня, внимательно отслеживая реакцию на свои слова, а я, кажется, начала понимать, к чему он клонит. Но при чём тут я?! Сотни людей имеют ограниченный дар и обладают теми же умениями, и это не делает их какими-то там легендарными магами, которые… Кстати, а чем они так удивительны и уникальны?

Пока я молчала, лихорадочно размышляя над словами целителя, он пристально за мной наблюдал, видимо читая мои эмоции по лицу. А когда я подняла на него вопросительный и явно недоверчивый взгляд, удовлетворённо кивнув, продолжил:

— От многих других им подобных, конкретно этих магов отличает одно необычное умение. Они способны генерировать магию внутри себя. Сами. Независимо от окружающего магического фона. Просто преобразуют другой вид энергии в магическую. Сублимируют её. Только ввиду действительно малого объёма резерва, использовать её, чтобы самостоятельно творить волшебство — не могут. Даже просто накопить и сохранить её в себе не получается — просто негде. Поэтому преобразованную энергию требуется обязательно куда-то сливать. Как вариант — в амулеты-накопители. Или даже напрямую в резерв другого полноценного мага. Ты и есть такой маг, Эрин. Теперь я в этом просто уверен!

— Я? Почему именно я? — уверенности целителя я совершенно не разделяла,

потому как никогда не замечала за собой ничего особенного из им перечисленного. Преобразование. Сублимация. Что это вообще такое?!

— У тебя получилось зарядить амулет. И это в условиях полного отсутствия магии в окружающем пространстве. Помнишь утро после операции твоего подопечного. Передавая тебе амулет, я почувствовал всплеск магии. Слабый, едва заметный. Но он был. Скажи мне, ты последовала моему совету? Выпила остатки магии из накопителя для поддержания собственных сил о вечера?

— Да, там ещё оставалось вполне достаточно.

— Сколько?

— Два глотка, — не поняла я, к чему он клонит.

— Вот видишь! — воскликнул Ленц, словно я только что доказала его правоту. — А в накопителе, когда я его тебе отдавал, едва хватило бы на полглоточка. Совсем капелька на самом донышке, как я тебе тогда и говорил. А потом, на следующий день, мы провели эксперимент. Для этого я и дал тебе в руку свой накопитель. И, знаешь, в результате он заполнился почти на треть. Просто невероятный результат!

— Но как такое возможно?! — мне всё равно почему-то претила мысль, что он прав. Или я просто не хотела поддаться робкой надежде, уже начинавшей распускаться в моей душе. Страшно было разочароваться, если всё это вдруг окажется большой ошибкой. — Да и вообще, почему таких магов так мало? Ведь людей подходящих под обозначенные параметры более чем достаточно?

— Судя по всему, имеют место разные варианты сублимации. И то в строго

определенных условиях, вычислить таковые просто не представляется возможным. Слишком сложный и кропотливый труд, не дающий никакого гарантированного результата. А игра Случая — вещь слишком ненадёжная, чтобы на основе его составлять статистику. Поэтому, полагаю, у многих дар и остаётся спящим, нераскрытым. По моей гипотезе среди нас достаточное количество таких магов. Вся проблема в том, что выявить их практически невозможно.

— Тогда почему дар открылся у меня?

— Видимо, в обычных условиях, когда мир вокруг насыщен магией, твой дар находится в спящем состоянии. Просто потому, что внешнее магическое давление намного сильнее внутреннего. Но в условиях практически полного магического вакуума снаружи, внутренний резерв «проснулся» и начал исправно работать.

Правда, для этого понадобились так же определённые условия: стечение обстоятельств, делающее возможным само преобразование внутренней энергии в магическую.

— Это как? Можете привести пример?

— В твоём конкретном случае этими условиями оказались получение физического удовольствия даже от невинных касаний. Но не случайного человека, а именно мои. Почему так сложилось, не знаю. Есть гипотеза, что тут оказало влияние моё недавнее почти полное выгорание. Мне удалось тогда не пересечь опасную грань и сохранить остатки дара, пригодные для работы целителем, но часть моих магических каналов оказались заблокированы спайками, образующими внутри пустоты, и блокирующими свободное течение магических потоков. Оттого снизилась

общая сила воздействия. Я стал более слабым магом, зато научился работать с оставшимися мне потоками филигранно, точно рассчитывая необходимое вмешательство. Научился всегда держать под контролем свой резерв, не допуская случайных всплесков силы, чем нередко грешат все маги, особенно начинающие. Вероятно, поэтому и не задавил твой начавший раскрываться источник, а наоборот пробудил его, сам о том не подозревая. Дал первый толчок к взаимодействию и преобразованию. Как именно это произошло с технической точки зрения, не спрашивай. Я и сам ещё до конца не разобрался.

— То есть, вы хотите сказать, что я стала реагировать на мужские прикосновения и при этом генерировать свою собственную магию?

— Ну, если сильно упростить и утрировать, то — да.

— Какой кошмар! — ничего себе дарование? Это я теперь, что, по рукам пойду, что ли? И таким вот способом теперь будут заряжать накопители? Передо мной медленно, но верно начал вырисовываться весь ужас открывающихся перспектив, заставив бороться до последнего: — Но я не хочу! Не буду! Это бесчеловечно!