Сидящее в нас. Книга вторая (СИ) - Сергеева Александра Александровна

Но беда не в этом. Клетка торчит прямо посреди двора. А у крыльца да у задней калитки факелы. Не сказать, будто видать, как днём, но любого, кто появится во дворе, стражи непременно заметят. Как же Аки к ней подберётся – мучительно прикидывала Ринда, страшась за жизнь чучелки. Душу скребло опасение, что мутную чужачку, похожую на ведьму – а то и вовсе на кикимору болотную – не затруднятся даже ловить. Убьют, едва заметят, и весь сказ.

Время едва тащилось, переваливаясь через каждое мгновение, будто пузатый пьяница через забор. Не выучись Ринда в скиту той особой выдержке, что свойственна ушедшим от мира людям, взвыла бы сейчас, надорвав от страха сердце. Сама-то ладно: её и пальцем не тронут. По крайней мере, покуда не вернут в Риннон княгиней. Оттуда тоже можно сбежать, чему с удовольствием поспособствует та же Гулда. Но без чучелки она останется совершенно голой перед всем этим миром, где её мятежная самолюбивая душа не пришлась ко двору.

Время уже не тащилось, застряв в морозной неподвижности. Ринда лежала, пялясь в занавешенный потолок клетки. Да вяло скребла подбородок, раздумывая над тем, как бы подставить Кеннера перед поместниками Риннона, если уж суждено туда вернуться.

– Чего там?! – гаркнул один из стражей у крыльца.

Ринда скосила глаза: он продолжал сидеть, но тянул шею, силясь разглядеть запертую калитку, у которой насторожился товарищ.

– Щас глянем! – отозвался тот, сдвигая засов. – Кто-то там причитает!

– Мужик иль баба?! – озаботился второй страж крыльца, так же не удосужившись оторвать от него задницу и погромыхивая костями в деревянной чеплажке.

– Да вроде баба! А то и вовсе дитё! Больно уж пискляво причитает!

Ринда насторожилась. Перевернулась на живот, подобрала под себя коленки, чтобы споро вскочить, если что. До боли всматривалась в действия стража: тот распахнул калитку и вышел наружу. Не прошло и минуты, как во двор выкатилась Аки. Да как! Сколько уже Ринда удивлялась на подругу, а всё не наудивляется.

Чучелка меленько скакала на цыпках, высоко поднимая острые коленки в своих неизменных холщовых штанах. Вместо любимой душегреи какие-то расписные лохмотья, шевелящиеся вокруг неё, будто щупальца морской твари. Приглядевшись, Ринда узнала остатки расписного сарафана, что сунули ей перед отправкой сюда теремные холопки. Беспощадно располосованный на ленты, бедный сарафан довершал нелепый образ явившейся дикой шаманки, что, говорят, водятся где-то далеко на севере.

– Айя-уйя-уйййя! – негромко голосила Аки, качая головой на каждом прыжке и выписывая руками замысловатые кренделя.

На пляску народа Ных, что подруга иногда затевала ради собственного удовольствия, эти кривляния похожи, но выглядят как-то по-скоморошьи. Однако завораживают – признала Ринда, обернувшись и оценив выпученные глаза стражей у крыльца. Те лупали зенками на невиданное зрелище и никак не могли понять: что же это такое творится у них перед носом? Про товарища, который так и не вернулся во двор, оба забыли. Надолго ли – затукало в груди изнывающее от напряжения сердце.

Узнать не довелось: Аки доскакала до клетки, миновала её и вдруг метнулась к крыльцу камнем, пущенным из пращи. Стражи вскочили, выхватили мечи, готовясь отразить удар. Но явно не тот, который ожидали. Оба осели, держась за шеи, из которых торчали тонкие рукояти ножей. Поднять переполох их сипение не могло, да и Аки уже долетела до разгильдяев и прервала их мучения.

Обратно к клетке чучелка метнулась столь же молниеносно. Не перемолвившись с подругой и словечком, завозилась с замком, пугая его воистину звериным оскалом. Словно вот-вот сцепится с ним в драке – тепло подумала Ринда – и загрызёт насмерть. Несколько ударов сердца приникшей к прутьям затворницы, и перекошенная скрипучая дверца отворилась. Аки цапнула её за руку и выдернула наружу, будто моркву из земли. Взамен неё в клетку полетели убогое платье послушницы скита с княжны да искромсанный сарафан.

Они помчались к калитке, даже не пытаясь оглянуться, дабы убедиться, что их никто не засёк. Ринда едва не споткнулась о валяющееся тело третьего горемыки и понеслась за священным воином храма богини Буа, которая могла бы гордиться такими защитниками. Защитнички её женишка показали себя полными недотырками.

Они обогнули ограду терема и уткнулись в крепостную стену. Взлетели на боевой ход, не обращая внимания на оклики стражи, спешащей к ним по стене. Аки не утруждала себя скрытностью – уповала лишь на выигранное у преследователей время. Ринда уже натянула перчатки, прихваченные подругой. Протиснувшись в бойницу каменного зубца, покрепче ухватилась за приготовленную чучелкой верёвку – как только умудрилась успеть её здесь приладить? И скользнула вниз, отринув мысли о том, что легко может сорваться и ухнуть вниз так, что костей не соберешь.

Аки спускалась второй, едва ли не касаясь пятками её макушки. В нескольких бойницах уже торчали вопящие рожи. Крепость постепенно просыпалась, растревоженная шумной суетой. Стрелять в нас не станут – успокаивала себя Ринда, торопясь на пределе сил – не слепые. Чай, у них не каторжная шелупонь в побег ударилась, а почти уже княгиня Риннона-Синие горы. Эту станут ловить живьём, чтобы принародно содрать с неё шкуру – насмехалась над собой она, дабы не запаниковать от страха.

Не запаниковала, и всё у неё получилось. Недаром столько училась этому с виду нехитрому, но жутко трудному делу. Встав на ноги, огляделась: никого. Спрыгнувшая рядом Аки сиганула по вычищенному от леса подступу к крепости. Неслись они вспугнутыми зайцами – Ринда и не знала, что умеет так быстро бегать. Но запыхаться не успела, с первого мгновения сберегая дыхание, как учил всё тот же священный воин. Чучелка вообще летела впереди ласточкой: казалось, вот-вот оторвётся от земли и впрямь полетит.

 Ворота торчали на противоположной стене крепости. Так что, пока отворят, пока смогут выехать да обогнуть крепость – у них в достатке времени, чтобы скрыться в лесу, хотя и в обрез. Только без коней им от погони не оторваться – тревожило Ринду, а узнать, что задумала Аки, не довелось. Та всё проделала единым духом, рассчитав каждый миг их рывка – тут уж не до пересудов.

Ворвавшись в лес, Аки сбавила скорость, но продолжала бежать молча. Немного погодя, она свернула в сторону и припала к раскидистому кусту. Ринда только успела подумать, что он торчит как-то уж совсем кособоко, как бедный куст улетел в сторону. Аки плюхнулась на колени и вытащила из ямы их торбы. Княжна же сложилась пополам, борясь с разбушевавшейся грудью.

– Потерлпи, – строго указала Аки, толкнув к ней торбу, что побольше. – Вскидывай. Уже скорло.

Спрашивать, что скоро и докуда терпеть, смысла не было: всё равно не скажет вредина. Ринда вскинула на спину торбу и потрусила за подругой, которая вооружилась двумя плоскими деревяшками. Вскоре они выкатились на берег узкой, но шустрой реки. Скатились с косогора к воде, и тут Ринда увидала путь к спасению, выбранный подругой.

Деревянных лодок народ Ных не знал: не густо у них там с лесами. Берегут каждую хворостину. Потому и наловчились ладить лодки из чего ни попадя. К примеру, из такой вот огромной продолговатой корзины, в какой таскают уголь – не удержалась от смешка Ринда. А чтобы эта зараза не набрала воды и не утопла, хитроумная защитница богини Буа выстлала её парочкой кожаных плащей.

Вдвоём в такой посудине, конечно, тесновато. Но, даже просев, она их держала на плаву. Река потащила нелепое убожество, которое в четыре женских руки пытались отвести подальше от берега. Орудовать деревяшками, лишь отдалённо напоминающими вёсла, трудно до зубовного скрежета, но Ринда старалась изо всех сил. Женские руки слабы да настырны – говаривала её настоятельница. Там, где они с Аки не возьмут силой, возьмут измором.

Зато ловцам сбежавших невест придётся поломать голову, куда беглянки исчезли с берега, где обрываются их следы. По реке? А куда делись следы лодки или плота? Да и где им было взять ту лодку, если на такой вздорной речонке в них никто не рыбачит?