Оберег от нечистой силы (СИ) - Цветкова Алёна

Писарь был рад снова видеть меня в ратуше.

— Сударыня Василиса, — расплылся он в улыбке и заглянул мне через плечо, — а вы сегодня одна? А где святоша?

— Да, я сегодня одна. А Светозар там? — я кивнула на дверь и, получив ответный кивок, игнорируя возмущенный всхлип писаря, распахнула дверь, для приличия стукнув пару раз костяшками пальцев.

— Василиса? — Поднял голову Светозар и заглянул мне за спину, — ты одна? А где святоша?

Где-где… там! Я досадливо поморщилась. Плохо, что все привыкли видеть нас вместе. Как бы не вышло, Василиса, что собственного авторитета у тебя и нет вовсе. Только святошин.

А вот сейчас и проверим. «Эй, — тряхнула я спящую, как обычно, женщину, — просыпайся, работа для тебя есть. Надо Светозару поулыбаться.» Но, не тут-то было. Эта негодяйка открыла глаза, посмотрела вокруг затуманенным взором, равнодушно скользнув по Светозару, и снова заснула.

Это что было-то?! Не поняла я. Да совсем недавно она тут перед ним стелилась и мешала мне работать! Что за саботаж?! Живо просыпайся! Пнула я ее снова. Нам тут надо у Светозара участок выбивать! Но моя женщина плевать хотела на участок и на Светозара. Вот всегда знала, что нельзя надеяться на эту часть меня. Где я, а где женщина… Эх! Придется по старинке переть танком для достижения своей цели.

— Василиса? Что ты молчишь? Что-то со святошей? — подскочил встревоженный Светозар.

— С ним все хорошо, Светозар. А вот у нас с вами все плохо. Все наши труды насмарку из-за помойки, которую мы все устроили за стенами города. Да, к нам даже подъехать нельзя, глаза слезиться начинают. И мы должны это исправить.

Говорила я долго. Вдохновляла, убеждала, не давая Светозару вставить ни словечка, потому что видела его недовольный взгляд и складочку между бровями, которые все никак не исчезали.

Попутно несколько раз попыталась построить глазки сама. Без этой беспечной нахалки, которая продолжала дремать, игнорируя мои мысленные очень гневные крики. Но меня так перекосило, что в глазах Светозара ко всему прочему появился испуг. А он все таки вставил свое слово:

— Василиса, с тобой все в порядке? У тебя что-то болит?

Через час, вымотав и себя, и Светозара, я получила разрешение устроить помойку в ближайшем овраге в лесу. Как раз рядом с сосновым бором, где мои бомжики добывали для меня сосновые почки. Мы уже все равно негласно возили мусор и отходы именно туда. Это была победа!

— Василиса, — остановил меня Светозар, когда я уходила, — а со святошей-то что? Как он?

— Да, откуда же я знаю, — пожала я плечами, — я его уже пару дней не видела. Но вроде ничего.

— Хм… ну, ладно… — Светозар явно выглядел удивленным. Странный… Нет, ну, я конечно, взяла зимой шефство над святошей, но сейчас-то он уже сам справлялся. Не мерз, не голодал по несколько дней, как раньше. Так что я с чистой совестью сложила с себя добровольные обязательства.

Организованная помойка и субботники в окрестностях города, на которые я выгоняла всех бомжиков, обогатив местный лексикон еще одни словом, спасли ситуацию. И к тому времени, когда установилась теплая погода, а дороги окончательно просохли, из города снова исчезли неприятные запахи. Но вот ароматизированные платочки, к моей радости, все так же пользовались спросом.

Одновременно с устройством свалки началось строительство бань. Дело это оказалось хлопотное и нервное. А все началось еще зимой, когда мы со святошей получили участок под бани.

Тогда святоша порекомендовал мне нанять архитектора. Я еще посмеялась, зачем для бань архитектор? Мы же не собирались строить вычурную местную достопримечательность. Просто прямоугольная коробка, с двумя отделениями: мужским и женским. В каждом одна общая раздевался, большая помывочная и небольшая парилка.

Но оказалось, здесь архитектор не только готовит проект, но и руководит всеми процессами строительства. Вроде нашего прораба. И это было совсем другое дело. Такому архитектору и денег не жалко заплатить. Я-то думала, мне придется дневать и ночевать на стройке, чтобы строители чего не напортачили.

Архитектора нашел сам святоша. Пожилой, но еще крепкий, мужичок, с забавным именем Гостомысл, внимательно слушал мои советы, кивал, но при этом всегда поступал по-своему. А когда я злилась, молчал и прятал улыбку в пышных усах. И говорил:

— Ты, дочка, не злись. Святоша ваш добро дал.

И этот нехороший человек, всегда подтверждал его слова. Хотя я уверена, он даже не вникал в то, что я говорю. И от этого я злилась еще больше. Но это было единственным недостатком Гостомысла в остальном меня все устраивало.

А еще горожане пришли к святоше с просьбой организовать игровую площадку вроде той, что была зимой и летом тоже. Пришлось срочно делать примитивные качели, в виде палки перекинутой через камень, песочницу и скамейки для родителей. Но зато к пирожкам мы стали продавать квас и холодный отвар.

В общем, забот было столько, что мне даже некогда было подумать о приезде святого отца. А он явно было не за горами, ведь купеческие караваны уже вовсю мотались по стране, развозя новость, что в Летинске женщины вместо кирки используют обереги.

Вот тогда я, кстати, и оценила уровень доверия святоши ко мне и моим задумкам. А заодно и уровень доверия горожан святоше. Купцы не спешили ко мне за оберегами, потому что за пределами Летинска ни один святоша не рискнул подтвердить, что обереги защищают женщин от демонов ничуть не хуже кирки. И бедные женщины продолжали маяться в ящиках, ожидая вердикта святого отца.

В тот день я возилась в своем кабинете в лавке, проводила очередную серию опытов по изготовлению бумаги. Мне нужно было придумать несколько составов: для писчей бумаги, для упаковочного картона и для денег. Картон у меня уже получался, а вот с над остальными рецептами я пока работала.

— Сударыня Василиса, — вбежала ко мне Варуха. Ей единственной было разрешено тревожить меня за работой. — Вас святоша ищет. Я слышала, — добавила она шепотом, — гонец прискакал… от святого отца. Завтра уже будут.

Мать моя женщина! От таких новостей у меня рамка выпала из рук, а сердце ухнуло в пятки, заколотив там как сумасшедшее. Одно дело знать, что он придет и все решится, и совсем другое, когда это все случается на самом деле.

Я вытерла руки, скинула фартук и помчалась в храм, к святоше.

— Василиса, завтра приедет святой отец. Будь готова, что он наведается и в работный дом, и на детскую площадку, и на стройку, и в твою лавку. И будет задавать вопросы, — святоша мерил шагами келью.

— Хорошо, — кивнула я, стараясь, чтобы никто не заметил, как мне страшно. Хватит одной истерички — святоши. Пусть он и делает вид, что ему все равно, но я то вижу, что несчастный пергамент с письмом святого отца садистски скручен и заброшен в самый дальний угол кельи. А руки у святоши трясутся и голос срывается явно не потому, что он абсолютно спокоен.

— Дитя мое, — подскочил он ко мне и схватил за руки, — не бойся, я не дам тебя в обиду. Все будет хорошо.

— Хорошо, — снова ответила я, пожимая плечами, — и вы не переживайте, святоша. Святой отец, если не полный дурак, очень быстро разберется, что к чему. Доходы от продажи оберегов такие, что он не сможет отказаться от моих пожертвований.

— Верно, — через силу улыбнулся святоша, — ты жертвуешь в храм гораздо больше всех остальных. Святой отец, я уверен, будет на нашей стороне.

— Святоша, — я сжала его ледяные руки в своих теплых ладонях, — вам не стоит так нервничать… все будет хорошо.

— Дай-то Бог, Василиса, — вздохнул святоша, — дай-то, Бог… Вместе со святым отцом наш город посетит и Великий князь…

— Великий князь приедет завтра?! — ахнула я. Вот тут я заволновалась. Чувствовала я себя так, как Магомед, к которому совершенно внезапно пришла гора, пока он собирался пойти к ней.

— Да, — выдохнул святоша, — это он прислал мне письмо…

Мать моя женщина! Я быстренько попрощалась со святошей и помчалась обратно в лабораторию. У меня есть всего одна ночь, чтобы довести до ума состав бумаги. Я буду дурой, если упущу такой шанс.