Оберег от нечистой силы (СИ) - Цветкова Алёна

Но храму по факту это не стоило ничего. Мои сшитые обереги сметали с прилавка быстрее, чем белошвейки успевали завязать последний узелок. И очередь желающих избавиться от кирки только росла. А я, как договаривались, жертвовала девяносто процентов прибыли. Это оказалось не так легко, но я напоминала себе про святого отца и политые маслом дровишки у меня под ногами.

13

Последний месяц зимы пролетел быстро. Я занималась подготовкой к строительству бань, контролировала уборку города и работу швейной мастерской.

Горожане очень быстро привыкли к тому, что бомжики убирают снег и поддерживают чистоту в городе. И хотя некоторые особо упорные негодяи все еще выкидывали мусор прямо на дороги, большинство жителей все же не считали за труд донести содержимое горшков до мусорных бочек и осуждали тех, кто этого не делает.

А к тому, что ночи теперь можно проводить с женой, а не в одиночестве, мужчины, пожалуй, привыкли гораздо быстрее, чем женщины. Да, спрос на обереги был такой огромный, что я наняла еще пару десятков женщин из тех, что умеют держать ножницы и иголку в руках, и сделала то, что до меня в этом мире никто не делал — организовала конвейерный пошив оберегов, разделив весь процесс на простейшие операции.

Первый цех занимался раскройкой. За счет того, что обереги держались на теле за счет крючков по бокам, кроить можно было почти без учета размеров. Их у меня стало всего три: большие, средние и маленькие.

Раскроенные детали попадали в первый швейный цех, где детали сшивались между собой. Второй швейный цех обрабатывал швы, а третий пришивал крючки и отглаживал обереги чугунными утюгами.

В каждом цехе операции делились еще мельче между сотрудницами. Например, при раскройке одна женщина гладила и складывала ткань в три слоя, вторая обводила детали углем по деревянным лекалам, третья вырезала, а четвертая раскладывала детали в стопки и уносила к швеям.

Такое разделение труда позволило шить огромное по местным меркам, конечно, количество достаточно качественного белья. Ведь теперь, не нужно было несколько лет учиться, чтобы досконально узнать весь процесс все от начала до конца. Достаточно выучить пару нюансов, чтобы стать специалистом в своем деле.

А четыре девочки-белошвейки, всего пару недель поработав по старинке, встали во главе цехов. Пятая, самая бойкая, занималась закупкой ткани, тесьмы и крючков. А продавцом я наняла Злату, молоденькую, но очень шуструю дочку, разорившегося купца. Того самого, у которого я и купила этот дом.

Общее руководство все еще было за мной, но я уже думала, что через пару месяцев, смогу поручить это кому-нибудь из своих девочек. Я ни на секунду не забывала, что мне с работы мастерской причитается всего десять процентов прибыли. А значит, в идеале, я не должна тратить на ее работу больше, чем пару часов в неделю. Пока у меня так не получалось, конечно, но зато я знала к чему мне стремиться.

А еще я терзала свою память «изобретением» бумаги. Я записала на пергаменте все, что смогла вспомнить про бумагу. О ее изготовлении и применении. Если бы я знала, как мне пригодиться идея двоюродной сестры, то я бы не мечтала скорее сбежать к друзьям, которые как раз в те дни нашли за гаражами, где мы тусили, ощенившуюся суку. И пока сестра изводила меня своей бумагой, я больше всего мечтала подержать в руках маленьких слепых щеночков. И вот их я помню совершенно четко и ясно. А про бумагу — только противный голос сестры и что-то тяжелое в руках. И потом как раз с этого тяжелого сестра и сняла толстый, грубый и желтоватый лист рыхлой бумаги. И положила под пресс. Его я тоже помню, потому что после этого мама отпустила меня на улицу.

Но постепенно мои усилия принесли свои плоды. Выжав свою память почти досуха, я накидала примерный процесс производства бумаги. Сырье, в нашем случае это листья, смешиваются в водой и режутся как можно мельче. Мы, вообще, рубили листья в блендере, и я только сейчас поняла, почему потом мама ворчала, что мы его изгадили. Затем туда же добавляется клей ПВА, перекись водорода. Смесь выкладывается на мелкую сетку, натянутую на деревянную раму. Вся конструкция несколько раз погружается в воду, так чтобы масса распределилась по сетке как можно ровнее, затем будущий лист бумаги прижимается дощечкой, чтобы выжать лишнюю воду, и полученный пласт отправляется под пресс, а потом на сушку.

Пластиковой сетки у меня не было, но я натянула на деревянную рамку мешковину. По идее, она должна справится с поставленной задачей, удержать мелкие частички листьев для формирования пластины.

Листья я попробовала заменить мелкими опилками, клей ПВА — клейстером из муки, который меня научила варить Белава, а перекись водорода ничем, но то, что у меня получилось походило на лист ДСП, а не на бумагу. Рецептик я, конечно, все равно записала, в будущем пригодиться. Но вот поиски сырья для бумаги продолжались.

До тех пор, пока Злата не спросила у меня:

— Василиса, а что такое «хэбэшка»? Ты про все ткани говоришь «это же хэбэшка», это какое-то обозначение качества? Я о таком ни разу не слышала.

— Хэбэшка, — рассмеялась я, — Это значит хлопчато-бума…

Я запнулась и ошарашенно уставилась на Злату… Мать моя женщина! Вот он ответ на мой вопрос. Он всегда был перед моими глазами, а я его не видела! Я мгновенно вспомнила, что помимо макулатуры на переработку принимали и хлопчатобумажную, то есть хлопковую и другую натуральную ветошь… потому что это тоже целлюлоза. И из нее можно делать бумагу.

Хэбэшных лоскутков в мастерской у меня было воз и маленькая тележка. И я не стала откладывать испытания в долгий ящик. И в тот же вечер получила первый в этом мире лист бумаги…

Да, она была рыхлая, толстая и не слишком хорошая, и технологию придется изменять и дорабатывать, но это была именно бумага. Самая настоящая бумага.

— И-и-и! — я с визгом влетела в келью святоши и повисла на нем, не в силах сдержать эмоции. — У меня получилось! Святоша, у меня получилось!

— Что получилось, Василиса? — Улыбнулся святоша, едва удержавшись на ногах.

— Не скажу пока, — заявила я, отцепляясь от святоши, и сбежала обратно в лавку, чувствуя какую-то неловкость. Ничего же такого у меня к нему нет… Он только друг. И святоша к тому же.

А мне просто слишком далеко было бежать до Марьюшки, и слишком сильно хотелось поделиться своей радостью хоть с кем-то. И святоша просто был ближе всех моих друзей в этом мире. Но уши все равно горели.

Снег растаял стремительно. Всего пару дней назад черные, грязные сугробы источали вонь тех дней, когда бомжики еще не взяли на себя миссию по наведению чистоты в городе, а сейчас уже все подсохло, мы выскребли последние уголки города от прошлогоднего мусора и вывезли все на помойку за город.

И вот тут меня поджидала неприятность, о которой я даже не подумала. Всю зиму мои бомжики поступали точно так же, как и раньше: вывозили отходы за город и сваливали прямо вдоль дороги, где попало. И когда все это стало активно таять, ветер принес в город такую вонь, что я прикрывала нос куском ткани. Глядя на меня, мои работницы тоже похватали лоскутки. И вскоре весь город ходил, прижимая к носам тряпочки.

И тогда я изобрела носовой платок… А чего теряться-то? Нормальных платков тут ведь не было. Были утиральники по размеру похожие скорее на небольшое полотенце. Такой с собой носить не будешь.

Чтобы повысить защитные свойства носового платочка, а значит и привлекательность в глазах покупателей, я решила пропитывала ткань настоем сосновых почек. Моя бабушка всегда ополаскивала им постельное белье и полотенца, чтобы они пахли хвоей, и я помнила, как его делать. Тем более, весна самое подходящее время для сбора сырья для такого настоя.

Платочки от вони очень быстро вошли в моду, тем более стоили они довольно дешево. А ко мне в кубышечку, наконец-то, полился тоненький, но стабильный ручеек моих собственных копеечек… Ну, то есть пен…

Но вопрос с вывозом отходов надо было решать. Смысл наводить чистоту в городе, если выкидывать мусор сразу за его стенами. И я отправилась к Светозару. Нам нужен был участок за городом для организации свалки.