Новенькая для коменданта (СИ) - Сорокина Дарья

– Хельтида Гросвик. Как я могла забыть! Ты метаморф.

– Вы неплохо подготовились, госпожа Ранвей, за что сидите? – спросила в лоб Хельтида, и я быстро поправила платье, спрятав ножной браслет.

– Превышение пределов самообороны, – уклончиво ответила студентке.

– Хотим знать подробности. Напавший на вас мертв? – глаза у Ритти тут же загорелись. – Скажите его имя, и я попробую связаться с духом.

– К счастью, он жив. Никаких на сегодня сеансов, – возразил Гидеон.

– Покалечен?

– Скорее, унижен, – отшутилась я, представляя мокрое пятно на штанах Боварда.

– За что же вы его так? – поинтересовался Карвейн.

– Лез ко мне с поцелуями.

Девочки с пониманием закивали, а вот на лицах ребят появилось недоумение.

– И это всё? – удивился Тайрис.

– А тебе мало, Фли? – пихнула его Ритти. – Полез бы ко мне, я бы тебя вскрыла без анестезии.

Они так мило препирались, что у меня и в мыслях не было, что передо мной опасные преступники. Обычные студенты. Непосредственные в силу возраста, но совсем не злые.

— Это весь мой класс, включая Николаса? – спросила Гидеона. – Личных дел явно было больше.

– Остальные на каникулах. Заслужили хорошим поведением увидеть родных перед началом учебного года.

– Кроме Флаффи, у бедняжки опять эти самые дни, – вздохнула Хель.

– Эти дни? – с опаской спросила девочек. Я, конечно, допускаю вспышку легкой раздражительности, но чтобы так?

Флаффириона Лерой шестнадцати лет, тихая студентка без правонарушений. Особых пометок по ней я не припомню, кроме странной синусоиды, по которой её успеваемость всегда падала к концу месяца. Что же за дни такие у неё наступают?

– Эти самые! – Флитчат задрал к небу голову и протяжно завыл, вновь получив тычок от подруги.

– Я не стал указывать это в письме, госпожа Ранвей. Адептка Лерой страдает от ликантропии. Здесь она добровольно учится самоконтролю. От неё не будет проблем. Ручаюсь. Белинда Флюгз следит за её лунным циклом и вовремя даёт седативные препараты.

Вот как. Оборотня я в последний раз видела только в цирке уродов, куда мы с Ви однажды втихаря сбежали от папеньки, и зрелище это было не из приятных. Существо издавало такие пронзительные вопли, что от них кровь стыла в жилах. Но раз Гидеон сказал, бояться нечего. Наверное?

– А кто такой Николас? – ревностно спросил Тайрис, потирая ушибленный бок.

Я посмотрела на ректора, но он лишь пожал плечами, показывая тем самым, что представить парня должна именно я.

– Он… Он ваш новый староста и мой личный помощник. Взят за мелкое правонарушение.

– Охренеть! Староста?

Все, кроме близнецов, нервно переглянулись.

– Кэтрин будет вне себя.

– Её ждет неприятный сюрприз.

– Так ей и надо. Достала командовать.

– Почему все так боятся Кэтрин? – спросила ребят, чувствуя себя предельно глупо. В досье были лишь отметки и положительные достижения юной адептки Биккер. Ни единой жалобы. Блистательная ученица, благодаря которой Нуриджу удавалось удерживать хороший средний балл.

Гидеон не торопился отвечать и сам внимательно слушал студентов. И как у него получается вот так сливаться со всеми и не вызывать ни у кого дискомфорта. Своего ректора я откровенно побаивалась, а и в присутствии деканов факультетов постоянно терялась. Но у Дайхарда какой-то особый вид магии, который располагает всех вокруг.

– Она любимица госпожи Флюгз. Отбывает здесь наказание за какой-то очень страшный проступок, и никто не знает за какой, – шептала Ритти.

– Враньё. Я знаю, – рассмеялся капитан. – Но вам не скажу.

– Слухи ходят разные. Но с момента поступления в Нуридж она ни разу не ослушалась приказа и даже заслужила право ездить к семье на каникулы.

– А ещё она староста, волонтёр в клинике для бездомных животных, отличница. Носа не кажет из-за книг. Мальчиков не подпускает, хотя Леонард хвостом за ней ходит. Бедняга.

– Кого-то это очень напоминает, – Гидеон не сводил с меня насмешливого взгляда.

Хах. Туше, господин ректор.

– Все потому что она по нашему капитану сохнет. Зачем ей сопливый маг ветра, когда рядом величайший заклинатель тьмы.

– Обожаю их, – вполголоса поделился Дайхард. – С ними таблоиды не нужны. Послушаешь их вечерок и будешь в курсе всех дел в академии. Про Леонарда я сам не знал.

– Думаете, зря я решила сделать Николаса старостой?

– Время покажет. Но мне самому интересно, что из этого выйдет.

Небо уже давно потемнело, а я все слушала ребят, чувствуя приятное покалывающие ощущение в затылке, словно и не было моего выпускного и вручения диплома. Закончились очередные летние каникулы, и я вернулась в стены своей родной академии. Но в этот раз я не была заучкой, к которой обращались только за подробными конспектами. Я была кем-то другим. Кем-то своим.

– Ладно, вы тут отлично прибрались, адепты, а теперь отправляйтесь по койкам. Вашей преподавательнице нужно отдохнуть, у неё был тяжёлый день, – Гидеон сгонял всех на платформу, а ребята многозначительно переглядывались. – И нет, можете остановить свою фантазию. Госпожа Ранвей уже помолвлена. Не со мной. Дома её ждёт жених.

Разочарованное роптание и комментарии о том, что жених может и подвинуться, заставили меня нервно рассмеяться.

Странное дело, но все эти намеки совсем не оскорбляли меня. Я бы тоже с удовольствием пофантазировала о Гидеоне, но это невозможно, он любит другую, а я… Я просто очередная арестантка с позорным ошейником.

С уходом студентов неловкости в опустевшей аудитории стало в разы больше.

– Они всегда так шутят. Ты привыкнешь, Алоиза, не обижайся. Тут скучно, и отношения между преподавателями – единственное, о чем можно посудачить. Это не последний слух. Завтра они будут считать наших будущих детей.

– Я не понимаю вас. Когда мы одни, вы со мной на «ты», обращаетесь по имени, а на людях… – запнулась, во рту вдруг пересохло.

– Вас смущает? Я могу всегда с вами на «вы».

– Нет. Смущать это должно вашу невесту. Все эти новые слухи, домысли, то, как вы прикасались ко мне сегодня в вашем кабинете… Мой глупый эфир.

– Мою невесту? – он выглядел озадаченным.

– Какая же я идиотка. Сестра говорила так много хорошего о вас, показала своё первое воспоминание. Потом вы спасли меня, когда я чуть не утонула. То, как вы обращается со студентами.

– Алоиз, – он быстро перебил меня. – Мне кажется, вы немного запутались. Вас спас не я, а моя тьма, в академию я принял вас, потому что вы сознались в преступлении. Не идеализируйте меня, вам просто не с чем сравнивать. Я понимаю ваши чувства сейчас. Отец поступил некрасиво, Бовард повёл себя как мерзавец. Сейчас в вашем сердце благодарность за ощущение защиты. Но в остальном вы заблуждаетесь.

– Я же даже не сказала, что я чувствую.

– И не говорите то, о чем завтра будете сожалеть. Это импульсы, госпожа Нобераль. Слишком много потрясений выпало на вашу долю в последние дни, и я впредь тоже буду держать дистанцию чтобы более вас не смущать.

Он только что отшил меня, не дав и рта раскрыть. А я-то хороша. Что на меня нашло? У него есть возлюбленная, и я сейчас мало чем отличаюсь от незрелых влюбленных студенток.

Но сердце не слушалось доводов господина Дайхарда. Оно сбивалось с бега и усталый шаг, а потом вновь неслось как сумасшедшее, стоило заглянуть в черные участливые глаза. В жизни не чувствовала ничего подобного. Больно, горячо, иссушающее, стыдно. Словно без одежды стою перед ним и прикрыться нечем.

Дверь аудитории открылась, и Дайхард облегченно выдохнул:

– Белс! Как хорошо, что ты пришла.

Волосы декана факультета целителей распущены. Больничную мантию она сменила на строгий костюм для верховой езды, сапоги выше колен, на поясе хлыст.

– Твой Генри несёт какую-то чушь про дуэль и секунданта. Попросил зайти сюда и выяснить что-то про оружие для поединка. Он сбрендил?

– Ты на прогулку собралась?

– Как видишь. И так задержалась за-за твоего секретаря, уже почти стемнело.