Елена Васильевна меняет профессию (СИ) - Ди Мельпомена
— Но… разве… — женщина нахмурилась.
— Было нелегко оставаться у власти, договориться с Андреем Ивановичем. Но я смогла. Я осталась Великой княгиней, матерью будущего государя. Я не в монастыре свои дни провожу, а в Боярской думе. Я практически соправительница Русского Императора. И с моего прихода в Кремль прошло всего два года! Моё имя на устах у всех жителей империи, поэтому я не могу открыто семью одаривать должностями да милостью своей. Бояре только и ждут промаха, они уже однажды меня из Грановитой палаты выпихнули… — я наигранно вздохнула. — Из Татарской Империи едет принцесса. Не наложница, как я, а законная жена императора! Мы с Андреем Ивановичем последнее время в плохих отношениях, да ещё я девочку родила… — я опустила глаза в пол. — Я не могу допустить ни единой ошибки. Ни единой! Понимаешь меня, матушка?!
Анна Стефановна слушала меня с непроницаемым лицом. Когда я закончила свою речь, женщина гордо на меня посмотрела и сдержанно улыбнулась. Ярость ушла.
— Делай, как задумала, Елена. А дядя твой… ещё несколько месяцев подождёт… — княгиня наклонилась и поцеловала меня в лоб, после чего развернулась и величественно вышла из моих покоев.
Несколько секунд спустя раздался стук.
— Войдите.
— Великая княгиня… — служанка сунула голову между дверным проёмом и тихо зашептала. — Иван Фёдорович Оболенский и боярин Хованский ждут тебя в малой трапезной.
Я оправила платье и уже через несколько минут предстала перед мужчинами. Те поклонились. Слово взял Андрей Фёдорович:
— Елена Васильевна, бояре прознали, что ты матушку свою приветила…
— И что? Мне с матерью теперь видеться нельзя? — я разозлилась.
— Успокойся, Великая княгиня, — Оболенский вышел вперёд. — Дело не в том. Просто бояре думают, что ты Михаила Глинских из темницы выпустишь.
— Я давала повод в себе сомневаться?
— Нет, но… — Иван опустил глаза.
— Анна Стефановна больше в Кремле не появится. Михаил Глинских из-за стенок не выйдет. Так и передайте Боярской думе, — я резко развернулась и направилась на выход.
Злость распирала мою душу. И вроде бы повода особо нет, но как-то противно и обидно.
— Прости, Великая княгиня! — женский голос раздался едва слышно.
Я чуть было не врезалась в кого-то.
— Серафима Осиповна… — я кивнула. — Что ты здесь делаешь? Гостям запрещено заходить в эту часть Кремля.
— Я ищу мужа, Великая княгиня, — голос жены Оболенского стал твёрд. — Нам уже пора ехать, дети ждут. А вот и он… — женщина лучезарно улыбнулась и подошла к князю. Обняла его и взяла под ручку.
Я отложила закатывание глаз на потом и быстро ушла в свои палаты. Думать, что сейчас произошло, мне совсем не хотелось. Скандал бы закатить, да репутация не позволяет.
В это же время. Иван Оболенский.
— Что это сейчас было?! — я сжал Серафиму за плечо и встряхнул ту со всей силы. — Совсем страх потеряла, клуша?! Перед тобой Великая княгиня! Наложница русского императора! Практически соправительница империи! Увидел бы Андрей Иванович, выпороли бы тебя как девку!
— Ты был с ней?! Был?! — Серафима начала закатывать истерику. — Что ты делал с ней? Почему ушёл с торжества?!
— Прекрати! — я прожигал наглую бабу глазами. — Что ты мелешь?! Мы обсуждали дела государства, как всегда!
— Дела государства?! Я что, дура, по-твоему?! — Серафима сжала кулаки и стянула губы в нитку.
— Заметь, не я это сказал…
— Не забывай, я помню твой маленький секрет, — с обидой в голосе зашептала супруга. — Как ты, будучи навеселе мне признался, чья дочь Великая княжна София!
— Ты сейчас своему мужу угрожаешь?! Хочешь головы меня лишить?! Так кричи громче, чтобы весь Кремль тебя услышал! Давай! Громче!
Серафима фыркнула и вздохнула.
— Скажи мне правду. Где ты был и что делал? — требовательно спросила женщина и сделала шаг в мою сторону.
— Решал дела государства с Великой княгиней… — цедил я сквозь зубы, сдерживая ярость. — Андрей Хованский был с нами! — добавил я, поняв, что придётся доказать свою невиновность в глазах жены. — Можешь у боярина спросить.
— Так уж и быть, поверю тебе на слово… — Серафима улыбнулась и, шелестя юбками, направилась в Грановитую палату, оборачиваясь на меня время от времени, чтобы я шёл следом.
Мне было досадно, я презирал себя за подобные ситуации, но ничего не мог поделать. Жена вызнала мой секрет и теперь при любом удобном и неудобном случае манипулировала мной. И ей прекрасно известно, что я выполнял приказ покойного Василия Ивановича, что я ничего не испытывал к юной Великой княгине. Если говорить начистоту, тогда Елена Васильевна меня почти не интересовала. Но за эти два года юная девушка превратилась в молодую женщину. Княжна стала княгиней со всеми вытекающими. Я понимаю реакцию Серафимы, у неё есть причина для беспокойства. Но слушать скандалы и истерики я уже немного подустал. Когда мы были с женой в ссылке, эта тема даже не поднималась, но как только я снова вошёл в Боярскую думу и стал ежедневно встречаться с Еленой, в семье наметился разлад. И я уже если честно не знаю, как доказать своей благоверной, что Великая княгиня — наложница императора, на которую я даже в мыслях не смотрю. Почти…
Да, Глинская — мечта многих бояр, дворян и князей. Молодая, красивая, сохранившая отличную фигуру во время и после родов, умная, амбициозная и сильная женщина. Но для меня она всё та же маленькая девочка, которая плакала в ночь, когда нам пришлось с ней лечь в одно ложе. Василий Иванович стоял рядом и контролировал процесс, от чего мне было неловко. И я даже боюсь себе представить, какой стыд испытала тогда Елена Васильевна. Мне понятно, почему Великая княгиня меня избегает и не подпускает к себе слишком близко, но моей жене это не втолкуешь. Серафима вбила себе в голову, что я любовник Глинской, что только благодаря её протекции я снова вхож в Боярскую думу, хотя Елена к этому не имеет никакого отношения. Я вернулся в Москву только благодаря императору и никому другому. Где-то глубоко в душе я даже немного обижен на Глинскую за такую холодность. Я всё-таки отец её старшей дочери, которую видел несколько раз тайком благодаря своей сестре Агриппине.
Императрица к слову как раз сейчас болтает с Ярославой Блохиной и весело хихикает. Сестра родила дочь, хотя все думали, что родит сына. Я думал, что вся эта ситуация с беременностями выльется в грандиозный конфликт между Еленой и Агриппиной. Для меня всё ещё остаются загадкой их отношения.
15 марта 1528 года. Окрестности Москвы.
Бесконечный караван из людей, телег и коней тянулся в Москву из столицы Татарской Империи. Богатое приданое невесты, а точнее уже жены Андрея Ивановича, поражало своим великолепием. Золото, алмазы, рубины, породистые скакуны, рабы и рабыни, посуда, ткани, редкие травы, изысканное оружие, книги. Огромное количество товаров из нефтепродуктов, в том числе и аспирин, детские игрушки и десятилетний запас колготок из нейлона. Вереница телег растянулась на многие километры.
Андрей Иванович ехал на подаренном тестем чёрном жеребце, рядом с ним на белой лошади ехала его молодая супруга Айбиге Нури Султан.
— Вот и Москва! — с гордостью сказал император, охватывая взглядом столицу своих владений.
— Это что там блестит? — девушка с непритворным любопытством в глазах указала пальцев в сторону города.
— Это купала церквей, храмов и соборов.
— Там вы молитесь своему Богу? Мне тоже придётся молиться твоему Богу? Я не хочу! Отец сказал, что я не обязана исповедовать религию мужа!
— Твой отец прав, Айбиге Султан. Ты можешь молиться своему Богу, как делала это до замужества.
Девушка кивнула и посмотрела в глаза супругу.
— Как меня примет твоя жена? А твоя наложница? Ты говорил с ними обо мне?
— Не думай об этом, Айбиге. Ты моя жена и я обещал твоему отцу, что ты не познаешь горя в моём доме. Твои желания для меня на первом месте. Знаю, ты не горела желанием стать моей женой. Я старше тебя больше чем в два раза, но этот союз даст мир нашим родным империям.
