Ками Гарсиа - Прекрасная тьма
Ридли облокотилась на стену и потянулась, вытягивая руки над головой, как будто мы разбудили ее от долгого сна. Переплетя пальцы, она вытянулась еще выше, оголяя свой живот сверх меры и выставляя напоказ черную татуировку вокруг пупка. Ее татуировка была очень похожа на татуировку на руке ее друга. Ридли прошептала ему что-то на ухо.
— Мать твою, она тут, — до Линка медленно доходила реальность. Он не видел Ридли со дня рождения Лены, когда он отговорил ее не убивать моего отца. Пусть он ее не видел, думать о ней он не перестал. А если судить по его последним песням, то становилось ясно, что думал он о ней очень часто. — Она с этим парнем? Как ты думаешь, он, ну, такой же, как она? — Темный маг. Он не мог произнести этого вслух.
— Сомневаюсь. У него глаза не желтые, — но что-то в нем все-таки было. Я просто понять не мог что.
— Они идут прямо сюда, — Линк уставился на свой коктейль, а Ридли заметила нас.
— Надо же, вот парочка моих любимчиков. Не ожидала с вами встретиться. Мы с Джоном умираем от жажды, — Ридли перекинула свои розово-белые пряди за спину и уселась за столик, напротив нашего, приглашая жестом парня сесть рядом.
Он не сел.
— Джон Брид, — представился он так, словно это было целиком одно имя, глядя прямо на меня. Его глаза были зелеными, как раньше были у Лены. Что Светлый маг делает вместе с Ридли?
Ридли улыбнулась ему:
— Это Ленин, ну ты помнишь, тот, о котором я тебе рассказывала, — она махнула в мою сторону своими пальчиками с фиолетовыми ногтями.
— Я парень Лены, Итан.
Джон смутился, но только на секунду. Он был такого типа парнем, которые всегда выглядят так расслабленно, как будто все так или иначе будет, как они захотят:
— Лена никогда не говорила, что у нее есть парень.
Каждый мускул моего тела напрягся. Он знал Лену, но я с ним знаком не был. Он видел ее после похорон, по крайней мере, разговаривал. Когда это было, и почему она мне не сказала?
— Откуда именно ты знаешь мою девушку? — я невольно повысил голос, и сразу почувствовал на себе взгляды со всех сторон.
— Успокойся, Короткая Соломинка. Мы были по соседству, — Ридли посмотрела на Линка. — Как поживаешь, Горячий парень.
Линк неловко прокашлялся:
— Хорошо, — его голос сорвался. — Правда, у меня все отлично. Думал, ты уехала из города.
Ридли не ответила.
Я все еще разглядывал Джона, он, в свою очередь, тоже мерил меня взглядом. Видимо вычисляя тысячи способов, как отделаться от меня. Потому что ему было что-то — или кто-то — нужно, и я стоял у него на пути. Ридли бы не сунула сюда свой нос с каким-то парнем просто так, не через четыре месяца.
- Ридли, тебе здесь не место, — сказал я, не спуская глаз с парня.
— Не заводись, Любовничек. Мы просто заехали по пути, возвращаясь из Равенвуда. — произнесла она как ни в чем не бывало.
Я усмехнулся:
— Равенвуда? Да они бы тебя и на порог не пустили. Лена скорее дом сожжет, — Ридли и Лена росли вместе, как родные сестры, пока Ридли не стала Темной. Ридли помогла Сарафине найти Лену в день ее рождения, что чуть не погубило нас всех, включая и моего отца. Лена ни за что бы не стала иметь с ней дело.
Она улыбнулась:
— Времена меняются, Короткая Соломинка. Я не на лучшем счету у всего семейства, но с Леной мы нашли общий язык. Можешь сам у нее спросить.
— Ты лжешь.
Ридли развернула вишневый леденец, который с виду выглядел невинно, но в ее руках превращался в опасное оружие:
— Ты веришь в то, во что хочешь верить. Я бы тебе все объяснила, да вот незадача, нам уже пора. Надо успеть заправить байк Джона, пока на вашей заправочной станции еще остался бензин, — я вцепился в край стола так, что костяшки побелели.
Его байк.
Он стоял напротив выхода, и я бьюсь об заклад — это был Харлей. Тот же самый, который я видел на фотографии на стене в Лениной комнате. Джон Брид забрал Лену с озера Молтри. И прежде чем он сделал следующий шаг, я уже знал, что он не собирался растворяться на горизонте. В следующий раз, когда Лене снова захочется прокатиться, он будет неподалеку.
Я встал. Я не знал, что собирался сделать, а вот Линк знал. Он выскочил из-за стола и толкнул меня к выходу:
— Пошли отсюда, чувак.
Ридли крикнула нам вдогонку:
— Я честно скучала по тебе, Малыш Динки, — она попыталась придать словам сарказма, как и всем своим шуткам. Но сарказм застрял у нее поперек горла, и слова прозвучали скорее правдиво. Я хлопнул по двери, распахивая ее настежь. Прежде чем она захлопнулась, я услышал голос Джона:
— Приятно было познакомиться, Итан. Передавай Лене привет, — мои руки затряслись, и я услышал смех Ридли. Сегодня ей не нужна была ложь, чтобы причинить мне боль, у нее была правда.
Мы не разговаривали по пути в Равенвуд. Никто из нас не знал, что сказать. Девчонки запросто могут проделать с тобой такое, особенно девчонки-маги. Когда мы доехали до ворот поместья Равенвуд, ворота были закрыты, чего раньше я никогда не видел. Плющ разросся по кованому металлу, как будто он всегда там и был. Я вышел из машины и потряс ворота, чтобы проверить, не откроются ли они, но было ясно, что не откроются. Я посмотрел на дом за ними. В окнах не горел свет, а небо над домом казалось еще темнее обычного.
Что произошло? Я бы мог справиться с выходкой Лены на озере и с чувством, что она отстраняется. Но почему он? Почему этот маг на байке? Как долго она уже общается с ним и скрывает это от меня? И какое отношение к этому всему имеет Ридли?
Я никогда раньше так сильно на Лену не злился. Когда на тебя нападает тот, кого ты ненавидишь — это одно, это же было совсем другое. Такую боль тебе может причинить только тот, кого ты любишь, и кто, как ты думал, любит тебя. Словно тебе нанесли удар изнутри.
— Ты в порядке, чувак? — Линк хлопнул водительской дверью.
— Нет, — я смотрел вниз на длинную дорогу перед нами.
— Я тоже, — Линк кинул ключи в открытое окно машины, и мы пошли вниз по холму.
Мы шагали в сторону города, а Линк постоянно оборачивался удостовериться, что за нами не едет Харлей. А я больше и не надеялся его увидеть. Именно этот Харлей больше в город не приедет. С учетом всего, что я знал, он может стоять за теми воротами. Уже.
Я не спустился к обеду, что было моей первой ошибкой. Второй была открытая черная коробка из-под кедов «Конверс». Я вытряхнул ее, и все содержимое рассыпалось по кровати. Записка, которую Лена написала на смятом фантике от сникерса, билеты на фильм с нашего первого свидания, выцветший счет с Дар-и Кин, и поблекшая страница, вырванная из книги — все это напоминало мне о ней. Коробка с воспоминаниями — моя версия Лениного ожерелья. По идее не мужское это занятие, поэтому я не говорил о ней никому, даже ей.
