Экономка тайного советника - Дия Семина
Для меня Ульяна именно беззащитный ребёнок, но я нет! Он весь из себя маг, а не понимает, что я взрослая женщина в теле невинной девушки, почти ребёнка?
— Запугать? Нет! Я вас спасаю от самой себя, — говорит как типичный абьюзер, на меня же вину и перекладывает. Ну-ну!
— Вы сказали, что перекупили мой долг, я бы хотела увидеть бумаги и договор. В чём, собственно, суть сделки, потрудитесь пояснить! — наконец, взяла себя в руки и решила действовать как взрослый, серьёзный человек.
— Я, разумеется, покажу вам бумаги, когда приедем в особняк. Не волнуйтесь так, это слишком трепетно ощущается…
— Возбуждающе, так и думала, что у вас есть какие-то скрытые пороки, я для вас вещь? Игрушка? Для чего вы решили купить меня? — мне вдруг оказалось, что Андрей Васильевич дал слабину, и надо давить на него сейчас. Пока ему дискомфортно от моих обвинений.
Но мне только казалось.
— Вы хотите стать для меня кем-то вроде кокотки? Нет, дорогая моя, этой роли вы не удостоитесь, слишком юная, чтобы становиться кем-то вроде мадам Ноэль, слышали про бывшую оперную диву, потерявшую голос, однако, непотерявшую привлекательность. Вот она — да, заслуживает соучастия мужчин в своей печальной жизни.
Я вспыхнула бешенством!
— Простите, не поняла? Вы сейчас меня же и оскорбляете? Это я пытаюсь сопротивляться вашему грубому поведению в отношении меня. А вы так всё вывернули, что типа я к вам в постель напрашиваюсь? Фу, гадость какая! Остановите! Я вернусь в институт, и завтра в Тайную эту вашу канцелярию официально…
— Если доживёшь! — он смотрит так проницательно, сначала улыбнулся, но как-то холодно, что я невольно обхватила себя руками, закрываясь.
А теперь перешёл на ты! Наклонился и сдавленно рычит мне в лицо, обдавая приятным ароматом мужского парфюма. Почему-то опускаю взгляд на его узел галстука. Смотрю на него, и сама не поняла, как у меня получилось. Но галстук начал его душить!
С ума сойти! Я чуть было не придушила какого-то очень важного чиновника. Вздрагиваю, отворачиваюсь в окно, чтобы не смотреть на его покрасневшее лицо и то, как он ослабляет шикарную удавку.
— Ты страшнее бомбы! Понимаешь? Что сейчас сделала? Специально? Ты меня вообще не боишься?
— Нет! Не понимаю и не боюсь! Тоже мне страшило, нашлось!
Он вдруг замер на пару секунд, посмотрел на меня, как на отмороженную ненормально отчаянную дурочку. Привык, что все его боятся до одури?
Но тут же нашёлся, что ответить и как припугнуть:
— Вот именно! Я спас царскую семью от тебя, и пока не пойму, что ты такое, будешь под моим присмотром. Это не шашни! Не мечтай! Если сочту опасной…
— Да, я опасная, вон через Неву едем, бросьте в прорубь, и дело с концом, — что-то на меня нашло, но злость я решила направить в слова, а не в эти фокусы, действительно опасно!
— В прорубь успею ещё! Не переживай! А сейчас пойдёшь ко мне горничной, или служанкой!
— Обижаете, я же институтка, что-то сложнее не найдётся? — мы вдруг начали говорить на равных. Чувствую, удавка — это не единственное, что я могу с ним сотворить. Злость раскрывает магию быстрее, чем любовь…
— Посмотрим, куда тебя применить!
Он сказал эту фразу отстранённо, и я вдруг прочитала его мысли, что завтра сказать царскому наследнику?
Улыбаюсь! Действительно, ведь есть ещё наследник!
Глава 26. На новом месте
Мы приехали на Петербургский остров. Здесь ветряно и промозгло. Андрей Васильевич приказал завернуться в плед и пройти за ним в дом.
Не дом, а шикарный особняк. Не помню такого здания в нашей реальности, наверное, отличия довольно значительные.
Желтоватый оттенок стен в лучах закатного солнца вспыхнул на миг ярким светом и погас.
— Поспешите, барышня, простудитесь! — он не касается меня, даже руку не подал, и я понимаю почему. После галстука ему неуютно в моём обществе. Ну пусть привыкает.
Осторожно прошла за хозяином в дом.
Лучше его не злить, в принципе, он меня спас, и я это понимаю. С такой магией, если даже девушки испугались в момент, когда я чернила в платок собирала, то тут уже фокус с галстуком, да и взрыв. Я себе на большой костёр всего за несколько дней нагребла улик и обвинений.
Стоило нам войти, и пожилой слуга принял у светлейшего князя верхнюю одежду, а у меня плед. Осматриваюсь и мне здесь нравится больше, чем в институте, довольно просторная парадная, невероятно красивая, свежая, жилая и тёплая.
Пока хозяин что-то негромко приказал, я так и стою, обхватив себя руками, слишком неуютно, лично мне при этих обстоятельствах.
Заметила, что браслеты исчезли. Он их снял?
Наверное, она на меня и не действуют, раз галстук смогла затянуть или решил проявить доверие?
— Вас отведут в комнату для прислуги, поселят отдельно. Марфа Юрьевна обеспечит вас…
— Спасибо, но хотела бы повторить просьбу, о более интеллектуальной работе для себя. Мести полы, стирать и заправлять постель — занятие полезное, но я отличница курса, обидно столько учиться, влезть в долги, чтобы в результате всё равно стать кухаркой или служанкой.
Говорю чётко и сдержанно, мне нужно настоять на своём и не опуститься на ступени ниже, потому что потом подниматься будет ещё сложнее.
— У вас вопрос стоит иначе, голубушка, выжить или сгинуть! — он повернулся ко мне лицом, и теперь я чувствую всю силу этого монстра. Будь у меня галстук, он бы тоже сейчас затянулся.
— И всё же я настаиваю! Работа писарем. Бухгалтерия, хотя бы домашняя, я вышивать умею очень искусно, — пытаюсь стоять на своём, как прутик в бурном потоке.
Он лишь усмехнулся.
— Я здесь приказываю. Комната на третьем этаже, оставьте меня, сударыня. Через час вас позовут на ужин.
Демонстративно изящно приседаю в реверансе, и ухожу за слугой. Кажется, наш разговор ещё не закончен. А у меня проблема. Ни денег, ни верхней одежды, как дать о себе знать Варе? Может быть, Валентина Никифоровна видела, что произошло, и скажет ей.
