Елена Миллер - Светлая полоска Тьмы

Глава 20. Караул! Обокрали!

В понедельник с меня сняли повязку. Сразу после обхода пришла медсестра и срезала бинты. Криштовкий явился полюбоваться результатом. Уродливый багрово-синюшный червь шрама окопался на темени. Проф стал оправдываться, что эту красоту мне наложили еще в 14-ой больнице. Наверняка, Пустырников постарался. Только он штопал людей как мешки с картошкой, зато трезвенник. Любовник главврача Смирновой, потому хирург, а не патологоанатом, где ему самое место.

Криштовский, видя мою недовольную мину, предложил сделать пластику, мол, у них в клинике отличный специалист имеется. Я отказалась. У меня были свои планы на этот креативный "шедевр" Пустырникова, но сперва надо выписаться. По этому поводу Проф обрадовал, выписка намечена на пятницу, если не будет рецидивов. Что он под этим имел в виду: припадок, кому или бунт, уточнять я не стала.

За прошедшие выходные меня никто не проведал. Телефон, оставленный Зигом, молчал. Бежова не нагрянула, хоть и грозилась.

Алка явилась сразу после Криштовского. Стоило ему только выйти, как она пулей влетела в палату, будто ждала за дверью, притопывая ножкой от нетерпения.

— Привет, подруга! Вот принесла, что просила, — она шлепнула черную спортивную сумку мне на колени.

— Спасибки!

— Я смотрю у тебя новая прическа?

— Нравится? — я провела рукой по двухсантиметровому ежику волос. — Сегодня повязку сняли.

— Супер! Особенно этот симпатичный шрамик у тебя на маковке. Просто милашка.

— Думаешь? А вот профессор пластику сделать предлагал.

— А ты?

— Отказалась. Зачем лишний раз мучить мою многострадальную головушку?

— Красота требует жертв.

— Волосы отрастут — вот и вся пластика.

— Да уж, в твоей буйной лисьей шевелюре не только шрамы прятать можно.

— На вшей намекаешь, подруга?

— Да ну тебя, Белова, вечно ты все опошлишь. Если желаешь, нарастим, только где-то через месяц или полтора, когда щетина твоя достаточно отрастет. У меня один мастер работает, лучшая в этом деле на всю округу. А пока паричок можно заказать из натуральных волос. Ты только с цветом определись, а то знаю я тебя, вечно меняешь окраску от карамели до баклажана.

— Не рыжей же ходить.

— Да ладно, не прибедняйся, у тебя шикарный оттенок. Мне б такой, — она мечтательно закатила глаза.

— Ты все равно перекрасилась бы в блондинку.

— Неправда, я всегда твоей гриве завидовала.

— Зря, не была ты рыжей с рождения, да еще и Алисой. Поверь, Лиса — это вполне приемлемая кличка по сравнению с тем, как меня дразнили в детстве.

— Нашла, что вспомнить. Сейчас тебя не дразнить, а превозносить должны за твои огненные кудри.

— Где ты видишь кудри?

— Брось, отрастут. А пока, может, паричок, а?

— Хочешь, чтобы я попахивала бальзамированной мумией?

— Причем здесь мумия?

— В детстве я у Борисовны шиньон стянула, поиграть, для кукол. Так вот, пах он примерно так же, как чучела пернатых в кабинете биологии.

— Господи! — она расхохоталась. — Это ж когда было, лет двадцать назад, шиньоны, вообще, родом из шестидесятых.

— Да, он явно был старше меня.

— Ты отстала от жизни, Лиса. Современные парики пахнут дорогим шампунем, а не чучелами. Кстати, у меня дома их шесть штук где-то валяется, могу одолжить.

— Спасибо, не надо. Я лучше шапочку поношу, пока волосы отрастут. К тому же зима скоро.

— Как хочешь. Мое дело предложить.

Я расстегнула молнию на сумке, проверить содержимое. Так, старые джинсы, футболка и свитер в отдельном пакете.

— Спасибо, Алла, то что надо, — я погрозила ей расческой, извлеченной из сумки.

— Обращайся, — она приторно улыбнулась, изучая безупречный маникюр.

Порывшись еще, я достала мягкие полусапожки на сплошной подошве, старую кожаную куртку, косметичку и платок.

— Что это? — я тряхнула пестреньким платочком, привлекая внимание Плетневой. — В моем гардеробе такого не было.

— Подарок от Kenzo. Не благодари, он из позапрошлогодней коллекции.

Алка обожала этого парижского японца. Парфюмы, сумочки-клатч, экстраординарная бижутерия, обувь на немыслимых каблуках и платформах, шарфики и прочие аксессуары от Kenzo она приобретала регулярно, даже в Париж за ними летала.

— Лучше бы шапочку лыжную принесла.

— И лыжи. Извини, они в сумку не влезли. Я их и так пихала, и этак — никак.

— Жаль, а то прокатилась бы по мокрым листьям. Паспорт где, и деньги?

— Паспорт в боковом кармашке. А вот с деньгами проблемка вышла, — она замялась. — Но ты не переживай, одолжу, сколько нужно.

— Ты что, денег в квартире не нашла? Они должны были лежать рядом с паспортом. Я ведь тебе говорила.

— Все так, просто я не хотела говорить тебе об этом сейчас. Но…

— Хватит уже мучить меня недомолвками.

— Твоя квартира…

— Что, затопили, сгорела?

— Нет. Что за страсти, подруга? Тебя всего лишь обокрали, но ничего существенного не пропало, там просто бардак. Я не стала прибираться, вдруг ты в полицию заявлять будешь, только плесень из холодильника выбросила и мусор вынесла.

— Спасибо, конечно. А мой комп? — я испугалась за свой старенький ноутбук.

— Унесли. Его, деньги, может, еще что-то пропало.

— Дверь была открыта?

— Закрыта, но когда я ее отперала, то с трудом провернула ключ. Думала, сломается.

— Наверное, отмычкой вскрывали, — блеснула я начитанной дедукцией.

— Скорее всего, — он извлекла кошелек из сумочки, вытянула две стодолларовые купюры и протянула мне, прямо как в первый день нашего знакомства. — Держи. Не хватит — добавлю.

В памяти всплыла картина раскаленного летнего утра, еще нет восьми, а уже пекло, вторая половина июля. Центр города, бетон и стекло. Мне семнадцать. Толпа абитуриентов под дверями Политеха ждет, когда нас впустят в корпус для первого вступительного экзамена по математике. Кто-то волнуется, кому-то плевать, кто-то потеет, кто-то листает учебник. Эффектная девица в облегающем сарафане и босоножках на высоком каблуке подошла ко мне:

— Привет, Лиса. Я, кстати, Алла.

— Вообще-то Алиса, а не Лиса, — я нахохлилась, не терплю нахалок.

— Значит, попала в точку, — ей было плевать на мою антипатию.

— Чего тебе?

— Вижу, ты умная. Решишь за меня задания? У меня с математикой туговато. Да и если на чистоту, я вообще не готовилась. Такая скука — эта наука.

— Зачем же ты поступать пришла, тем более на программера?

— Ради "корочки", конечно, — она с удивлением посмотрела на меня, будто я с Луны свалилась. — Престиж, "вышка" и все такое. Здесь конкурс меньше, чем на экономическом. Не идти же мне в металлурги или теплотехники.