Марионетка Черного колдуна - Любовь Песцова
— Подскажу, мне не жалко, — пожала я плечами.
А сама подумала, что сбором трав все наверняка не ограничится. Мало просто собрать ингредиенты. Их нужно правильно заготовить, а потом использовать.
Я не знала квалификацию их «травницы», но подозревала что мои неполные два курса, причем по немного другой специальности, все равно делают меня более компетентным аптекарем.
Впрочем, это хорошо. Есть шанс, что такого полезного человека в деревне не будут бить и насиловать даже при отсутствии колдуна.
Можно было бы даже подумать об этом как о способе неплохого заработка, если бы я знала, куда эти деньги тратить посреди глухого леса. Впрочем, Берта ведь периодически выходит во внешний мир. Можно попросить ее передать моей семье.
— Только знаешь что, давай сначала твоего замечательного чая выпьем, — щенячьи глаза Берты сияли воодушевлением. — А еще лучше с собой возьмем!
Я улыбнулась. Мышцы, отвыкшие от такого рода мимики, сопротивлялись, но с каждым разом выходило все лучше и лучше.
— Давай выпьем, — согласилась я. — А с собой брать не будем. Во фляге быстро остынет. Лучше я тебе с собой отсыплю, будешь дома заваривать.
— Лиса, ты лучшая!
Наверное, только у этой девушки такой восторг мог вызвать чай из сушеной кипреи, которая росла чуть ли не под окном, мелиссы, мяты и листьев малины. В Эсслинтале такой продавался на каждом углу.
Мне даже казалось, что расхваливая мой чай, она притворяется, пытаясь подбодрить меня. Но все же каждый раз, когда она забегала поболтать, просила заварить чашечку и долго сидела с кружкой, смакуя напиток.
А мне нравились эти посиделки. Они были почти как раньше, когда мы собирались с подругами и обсуждали всякие глупости: платье, которое кто-то из нас купил; сплетни из высшего света; моду на следующий сезон; мужчин.
Было неприятно признаваться, но я скучала по таким разговорам. По легкости, которые они дарили. И была благодарна доброй и улыбчивой Берте за то, что она так старалась со мной подружиться.
* * *
Лес уже почти не пугал. Он по-прежнему был мрачным и немного отличался по оттенкам от того, что я привыкла видеть на просторах Рантема. Но все же за то время, что я провела здесь, успела выработаться привычка. Уже не напрягали ни сизые кроны деревьев, ни вечные клубы тумана под ногами.
Возможно, я действительно стала частью леса, как и говорил Леон.
— Берта, скажи, как здесь живут люди?
— Да нормально. Как везде, — отозвалась девушка, которая шла рядом, чуть ли не под ручку.
Она проявляла еще меньше беспокойства чем я. Еще бы. Для нее этот лес был домом, в котором она родилась.
— Знаешь, там, откуда я пришла, говорят, что здесь больше года не прожить.
— Угу, есть такое, — легкомысленно отозвалась она.
— Но как же? — нахмурилась я. — Ты ведь здесь живешь и не умираешь.
— Я здесь родилась, это другое.
— А те, кто пришли в Заубвальт?
— Тут уж как господин решит.
Удивительно, но как только речь заходила о Шаттенхарде и порядках, которые он установил, эта девушка становилась очень замкнутой и предпочитала отвечать почти односложно.
— То есть он все же выпивает жизнь из своих слуг?
Берта посмотрела на меня странным взглядом, а потом поджала губы.
— Знаешь, не думаю, что именно я должна тебе об этом рассказывать.
— А кто тогда?
— Может ты и права.
Девушка вздохнула и начала неохотно рассказывать, периодически оглядываясь по сторонам, как будто страшась быть застигнутой.
— Господин ни из кого жизненные силы не тянет. У него и своих хватит, причем на десятерых. Но то, что люди умирают на этих землях, правда.
Я затаила дыхание, изо всех сил стараясь не перебивать и не встревать с вопросами, чтобы не спугнуть неожиданный рассказ Берты.
— Силы из людей вытягивает лес. Я, как исконный его обитатель, этого не замечаю, но для тех, кто пришел из-за границы леса, дело обстоит совсем иначе. Это место не принадлежит твоему миру полностью. Здесь вообще все перепутано. И магические потоки, и законы мироздания. Поэтому это место и выпивает силы как упырь у таких как ты.
От новой информации кружилась голова. Вот почему из Заубвальта не возвращаются.
Теперь сизые блики крон стали казаться еще более хищными. Чудилось, что деревья сейчас пронзят меня своими корнями, чтобы напитаться моей кровью.
Я провела в этом лесу чуть больше месяца. И пусть большую часть времени я торчала в замке, это не имело большого значения. Я уже понимала, что дело в смещении измерений, а значит, мои силы утекали, где бы я ни находилась.
— Это необратимо? — произнесла я дрожащим голосом.
— Я ведь сказала, что господину решать. Он может что-то сделать… мне кажется, какой-то ритуал. Самой мне не довелось с такой проблемой столкнуться, а те, кто знает каково это, помалкивают. Не принято у нас о делах господина судачить. Знаю только, что он может заблокировать такую большую отдачу жизненной энергии. Но станет ли он это делать, вопрос, — вздохнула Берта.
— Я так понимаю, такого удостаиваются не все.
— Не все, конечно. Те отбросы, что на тебя напали, не удостоились. Если бы их господин не убил, то лес выпил бы месяца через четыре. Но тебе не о чем переживать, — улыбнулась девушка. — Я уверена, что для тебя ритуал проведут и все будет хорошо.
— Мне бы твою уверенность, — вздохнула я.
С одной стороны, мне в любом случае не стоило задерживаться в этом месте, если я не хотела, чтобы мою семью казнили. Но все же подсознательно хотелось знать, что я не умру, если останусь в Заубвальте.
* * *
Должность алхимика, ответственного за приготовления эликсиров, которую возложил на меня Шаттенхард, требовала полной самоотдачи. Обычно я проводила около пяти часов в лаборатории, еще два часа уходило на то, чтобы собрать ягоды и травы.
Раньше я делала это в пределах замковых стен. Только сегодня решила выйти в лес. И то потому, что во дворе кусты заметно истощились.
Все, что я собрала, требовалось тщательно промыть, перебрать, разложить для того, чтобы они правильно высохли.
В замке я столкнулась с Шаттенхардом, но даже не стала сильно мандражировать. Руки были заняты котомками с травами, поэтому я быстро поклонилась, пробормотав слова приветствия, и юркнула на кухню. Нужно было как можно быстрее обработать собранные сокровища.
Я даже почти не обратила внимания на Леона, который снова сидел на столешнице, болтая ногами, и поедая блинчики
