Седая целительница (СИ) - Солнцева Зарина
— Господин?
Тихо спросил молодой волк, и Буран, не сводя очей от своей суженной, проговорил:
— Сонного зелья еще осталось?
— Да, но… Радмир неловко потоптался на месте. Ему довелось впервые видеть Бурана таким. Обычно командир всегда держит себя в узде. А тут… Кто она, мой господин?
— Моя жена. И мать моего первенца. Единственного дитя, что родилось на этом свете из моего семени.
— Больше спрашивать Радмир не стал. Скрыв удивление, молодой волкодав вернулся в свою комнату, извлекая из походного мешка склянку с нужным зельем.
Мысленно недоумевая, и, чего греха таить, радовался. Неужто Буран Снежный наконец нашел свою жену? Так, оказывается, еще и с первенцем? Видать, старая ведьма была права, и скоро белые вернут свою власть и славу.
* * *
Давно Любава так не насытилась сном, чтобы все косточки разомлели и все тельцо размякло, как пушинка. Обычно работа, хозяйство отнимало все время.
Точно, работа! Неужто она проспала зарю и опоздала в мастерскую! Ой и достанется ей! И так хозяйка сварливая, чуть что — и ругать начинает. Да и не могла женщина эту работу потерять, военное жалованье Снежинки «затеряли» добрые городничие, как и многих других семей военных, и на жизнь приходилось зарабатывать самой.
Резко попыталась встать с кровати, да чуть не навернулась на пол. Запутавшись в широком одеяле, расшитом красивыми цветами. Откуда это богатство у нее? И подушка имеется, да кровать добротная, широкая, из дуба, поди. С искусной резьбой на спинке.
Осмотревшись по сторонам, женщина икнула от страха. Где она это?
Комната просторная, посередине огромная кровать, для исполина, не иначе. Шкуры разного зверья на полу. И огромный шкаф сбоку, такой же деревянный. А слева огромное окно, с стеклянными окошками. Как у купцов. Прозрачные. Не мутные, какие у них в селеньях было. Стены деревянные, да потолки высокие.
Маленький низкий столик чуть сбоку прямо напротив камина, уложенного из дикого речного камня. А там как раз огонь облизывал поленья, наполняя комнату теплотой.
Глянув на себя, Любава нахмурилась сильнее. Где ее платье? Нижняя рубашка? Носочки? Сейчас на ней красовалась длинная ночнушка с широкими рукавами и открытой шеей, едва ли держалась на худых плечиках. А сама ткань тонкая и мягкая, почти полупрозрачная.
Вот ведь срам, подумала женщина, ощутив, что под ночнушкой и вовсе голая. Что же произошло? Как она здесь оказалась?
Напрягая память, женщина вспомнила, как в мастерской принесли рубаху с до боли знакомым орнаментом на груди. Потом, как на заднем дворе наткнулась на Бурана. Как он ее нагнал в мастерской и к себе прижал. Как она слезами обливалась, проклинала его на чем свет стоит. И, кажется, уставшая от слез и бед, уснула в его объятьях. Желанная, спокойная темнота. И вот она здесь.
Бросив взгляд на широкое окно в стене, Любава поджала губы. Солнце только садится за горизонт. Близится ночь. Это выходит, прошло совсем немного времени, да? И далеко Буран не смог ее увести.
Прикусив нижнюю губу, женщина собралась с духом и подошла к двери. Схватилась за ручку и легонько дернула на себя. Не заперто.
Выйдя в коридор, женщина обняла себя за плечи. Здесь не так тепло, как внутри. Да и на полу шкур нет, а она босая. Там глядишь, с такими прогулками по холодному полу скоро, когда придут женские дела, опять поясница адски болеть будет.
А теперь куда?
Что справа, что слева, длинился коридор, но куда ей идти? Внезапно до ее слуха донесся мужской голос, а с ним и женский. Держась за стену от легкой слабости в ногах, женщина тихонько зашагала на звук.
— Да поставь ты уже этот мешок куда-нибудь, да помоги мне мясо разделывать!
Тихо фыркнула женщина в красивом добротном зеленом платье, разрезая широким ножом огромную тушу на столе.
Ее белые косы были собраны на макушке в интересную прическу, и, судя по дорогому наряду, она не была простой селянкой. Но с ножом управлялась ловко, и испачканные кровью по локоть руки никак ее не смущали.
Пристроив огромный мешок на стул рядом с широкой лавкой, высокий широкоплечий мужчина с длинными белыми волосами, заплетенными в косички, ополоснул руки в рядом сидящем тазе и быстрым движением обсушил их чистой тряпкой.
— Ну, звезда моя, черти пальчиком, куда рубить надобно.
Оставив быстрый поцелуй на виске женщины, мужчина ухватился рукой за топорик с широким лезвием и с размаху отпустил его вдоль кости. Раздался громкий «хрясь», и задняя ножка отделилась от туловища добычи.
— Тише ты, железная лапа. — шикнула женщина, ударив мужчину локтем в бок. — Разбудишь гостью. — Горазд ей уже спать. — фыркнул недовольно мужчина. — Уже полдня как подушку слюнявит, пускай глазки раскроет да с нами познакомится. Двадцать весен прошло с их брака, а мы его женушку только сейчас увидели.
Так это брат Бурана? Какой ворчливый и огромный. А это, наверное, жена его.
— Успеется еще, Мороз. — тихо шепнула женщина, виртуозно обрезая широкие пласты мяса, оставляя их в сторону и щедро посыпав солью. — Да у меня еще жаркое не настоялось. Кстати, будь лаской, милый, проверь, мясо разварилось?
— Сейчас-сейчас…
Отводя крышку от казана в печи, мужчина принялся со знанием дела помешивать содержимое. Сладкий запах мяса, специй и овощей достиг ноздрей Любавы.
Как вкусно-то…
Когда она в последний раз ела? А вкус мяса и вовсе позабыла!
Дернувшись назад, нырнув за крепкую деревянную стену, женщина натолкнулась спиной на кого-то.
Буран.
Попыталась отскочить в сторону, но ноги подвели. Словно у новорожденного олененка подкосились, и если бы не крепкие руки Бурана, шмякнулась бы она задом об пол.
— Тихо-тихо, милая моя. Осторожнее надо.
Прислонившись к твердой голой груди, Любава тут же зарумянилась и попыталась отойти. Но куда ей там, когда крепкие руки оплели женский стан и не позволили даже чуть-чуть оторваться.
В одних штанах, босой, с обнаженной грудью, Буран выглядел, словно и не прошли двадцать весен разлуки. По-прежнему под белой кожей бугрились мышцы, а крепкие руки держали твердо, без шансов сбежать.
— Отпусти меня.
Прошипела Любава и сверкнула на него темными глазами.
— Куда ты меня привел? Зачем?
— Домой, милая моя. Домой. — спокойно изрек Буран и подался вперед, коснувшись губами нежной щеки.
— Да как ты посмел⁈ — вскипела женщина, ногтями, словно дикая волчица, вцепившись в широкие плечи. — Аль глух ты стал, аль в конце совесть растерял⁈ Сказала же, замуж я, муж у меня есть! Не твоя я больше…
— Маленькая лживая зараза! — подался вперед Буран, припечатав хрупкий стан к стене. — Не смей мне лгать про другого, когда столько лет мне верность хранила! Не надо… Любавушка, зверя злить! Я и так его одной силой воли держу, лишь бы он тебя прямо здесь на полу не отлюбил!
Любава знала не понаслышке, насколько страстным и жадным к ласкам может быть зверь внутри Бурана. Порой до боли. И снова окунуться в омут блуда была не готова. Только не после того, как закопала в себе женственность и плотское желание.
— Не посмеешь.
Шепнула она пересохшими губами.
— Имею право, как законный муж. — зарычал Буран, но на миг прикрыл глаза, пытаясь держать зверя в узде. — Не буду я тебе ничего делать. Успокойся и не трясись, милая моя. Пока не буду.
Любава казалось облегченно вздохнула, но слейдущая фраза зверя стрелой пронзила грудь.
— А за то, что про наше дитя смолчала, накажу. Хорошенько так, чтобы больше не смела лгать, глядя мне в лицо.
Откуда он только прознал про Снежинку. Гулко сглотнув, Любава отвела взгляд и затихла. А вот Буран, наоборот, тяжко вздохнул и спокойно поднял любимую на руки.
Кажется, голоса внизу утихли. Любава не прислушивалась. Кажется, волк и волчица ушли.
Шел бы и Буран вслед за ними, вот радость ей было. Но нет же! Упрямый мужчина возвратил ее на ложе, и мало того, что устроил ее на подушки, так и сам лег на бок рядом, отпустив лапищу поперек ее живота.
