Цветок вампира – аконит - Лили Мокашь
– Я не говорил, что тело жертвы обескровлено.
Репортерша продолжила наступление:
– Возможно ли, что в Ксертони завелся серийный убийца?
– Не стоит поспешными выводами пугать горожан. В настоящее время признаков для такого вывода немного, и…
Женский голос за кадром перебил отца:
– Всех жертв находили в лесах у новой трассы, недалеко от заправочной станции и гипермаркета. Портреты жертв имеют схожий возраст и внешность, как и способ умерщвления. Все девушки проживали в северном районе Ксертони. Значит ли это, что убийцей может оказаться кто-то из местных?
– Мы не исключаем эту версию. Боюсь, это все, что я могу сказать.
– Как страж правопорядка, дадите ли вы несколько советов горожанам?
На мгновение отец замер, обдумывая ответ:
– Остерегайтесь незнакомцев, особенно вблизи трассы. Не оставляйте детей без присмотра. Не выходите из дома после заката.
– Благодарим, Константин!
Кадр остановился. На его смену пришло изображение светлой студии с ведущей новостей за стойкой. Женщина принялась быстро зачитывать новое сообщение с суфлера, рассказывая о других событиях, произошедших за день.
Было странно видеть папу на большом экране, когда он лежит, посапывая, рядом. Каждый раз, когда кто-то говорил о новой трассе, внутри нарастала тревога. Все внутри велело держаться подальше от этой дороги, предчувствуя беду. Я редко смотрела новости и, должно быть, стала особо чувствительна к плохим новостям, быстро впуская чужую боль внутрь. Головой я понимала, что ничто сейчас не угрожает моей жизни, но это чертово чувство успело пустить корни.
– Что делаешь?
Голос отца прервал рассуждения так неожиданно, что я вздрогнула. Обернувшись, увидела заспанное лицо Кости. Всем видом отец демонстрировал расслабленность, а наброшенное покрывало добавляло ноты уюта.
– На тебя смотрю. И тут, – я указала в сторону экрана, а затем в сторону дивана, – и там. Стоит поздравить с первым интервью?
Костя прыснул и попробовал подняться. Покрывало соскользнуло с груди на пол.
– Эти репортеришки только и делают, что следуют по пятам. Ухватились за сюжет года, тоже мне. Говорил ведь – не нужна городу новая трасса, – раздосадованно отец потирал глаза, пытаясь отогнать остатки сна. – Лучше бы пустили дорогу в объезд, через зеленую зону, подальше от людей. Но нет, эти любители лесов по всей России принялись строчить петиции, а губернатор, переживая за новый срок, пошел у них на поводу.
– Они хотели построить трассу через Серебристый заповедник?
Костя молча кивнул, а затем поднялся с дивана и проследовал на кухню. Достав из подвесного шкафа стакан, отец налил из-под крана холодной воды и мелкими глотками принялся пить.
– В школе многие рады открытию трассы, – сказала я, утаив причастие к одной из петиций.
Лес – важная составляющая экосистемы. Статус заповедной зоны присваивается не просто так. Жизнь сотен видов растений и животных могла попасть под угрозу. Жители леса – не люди. У них нет возможности в пару кликов оформить билет и переехать по прихоти.
– Это кто рад?
– Каримов, например. Он говорит…
– Ну еще бы! – Костя оборвал меня на полуслове. – Папочкин бизнес расцветает. Того и гляди за расширение возьмутся. Еще бы он был не рад.
– Разве плохо, что у города становится больше средств? Расширение создаст новые рабочие места.
– Ася, ты не понимаешь. – Голос Кости неприятно изменился. – Больше средств становится не у города, а у бизнесов конкретных людей. Все остальные вынуждены мириться с последствиями. Думаешь, родители мертвых девочек готовы махнуть рукой на утрату и сказать «зато городу стало лучше»?
Густая тишина наполнила комнату. Только с улицы доносилось урчание старенького мотора. Должно быть, сосед снизу возвращается с работы: у его машины очень характе́рный звук. С детства ни с чем не спутаю. Сложив руки на груди, я успела сделать только шаг к своей комнате, как Костя вновь заговорил.
– Послушай, – неуверенно начал он, – знаю, ты здесь ни при чем. Мне не стоило так говорить. Это все нервы, понимаешь? – Голос отца смягчился. Он провел рукой по лицу и шумно вздохнул. – Эти девочки – они так похожи на тебя. Я смотрю на них и вижу до боли знакомое, родное лицо, – он сделал паузу, прилагая усилие, чтобы открыться. – Доля секунды, и от одной лишь мысли, что на их месте могла лежать моя собственная дочь, все внутри рвется на части.
Отец смотрел в пол, когда говорил. От неподвижного взгляда веяло болью и скорбью. Поддавшись порыву, я быстро оказалась возле отца и крепко обняла за шею, пусть для этого и пришлось подняться на цыпочки.
Висок кололо от соприкосновения с щетиной, но я не смела пошевелиться. Объятия – очень обманчивый жест. В них удобно спрятать не только лицо, но и слезы. Самая яркая боль отражается на человеческом лице, когда его никто не видит. Мне стоило усилия не поддаться соблазну. Я понимала: один предательский всхлип, и мы оба утонем в омуте чужого горя.
Рука отца легла мне на плечо. Сосед снизу заглушил мотор авто.
– Пообещай мне кое-что, ладно?
Осторожно кивнула, чуть надавив подбородком на плечо отца.
– Береги себя.
И я пообещала, не представляя, как скоро нарушу слово.
Глава 3
И грянул гром
Остаток сентября прошел напряженно. Чем дольше полиция искала преступника, тем сложнее становились наши отношения с Костей. Однажды вечером, находясь в своей комнате, я услышала, как отец говорил с кем-то по телефону на повышенных тонах. Дверь была закрыта, поэтому до меня доносились лишь обрывки фраз. Из них я поняла, что след таинственного убийцы не так просто отыскать. Отец считал, что в расследовании могли бы помочь частные камеры наружного наблюдения близ стоянки на заправочной станции. Как раз той, что соседствовала с семейным гипермаркетом Каримовых. Сложность заключалась в простом нежелании отца Никиты сотрудничать со следствием, и мне было неясно почему: последнее тело нашли не так далеко от магазина. Неужели убийство не сказалось на продажах? Я бы не удивилась, узнав, что многие местные последнее время стараются держаться подальше от всего, связанного с убийством. Меня и саму настораживала даже мысль поехать вновь в супермаркет, хотя головой я понимала: молния не бьет в одно место дважды.
Из-за накалившейся обстановки между отцами усложнились и наши взаимоотношения с Ником. Папа был категорически против моего появления в ближайшем радиусе от супермаркета, подчеркивая, насколько плохо могла закончиться очередная поездка через лес на велосипеде. В плотном графике дежурств отец умудрялся встречать меня из школы и отвозить домой. В редкие дни, когда у него не получалось, на помощь Косте приходил коллега: все тот же светловолосый молодой следователь в неизменной
