У черта на побегушках (СИ) - Герда
Когда я попыталась встать, длинные пряди волос упали мне на лицо. Сомнений в том, что это были мои волосы, не было, ведь я вновь и вновь трогала их руками, касаясь то корней, то кончиков. Я вновь принялась разглядывать руки, что были совершенно гладкими и лишенными морщин, не произошло ничего и с телом. Но это были мои волосы. И они были седыми.
— Я всё тебе объясню… — тихо произнес инкуб, — но для начала поешь. А затем мы с тобой выйдем во двор, подышим воздухом и поговорим.
Подобная забота из уст Тестиса звучала странно и, полагаю, неуместно. Нарцисс, зацикленный на собственном удовольствии, не вязался с ролью прилежной сиделки, и сейчас, принимая из его рук горячую похлебку, я то и дело ловила на себе сочувственные взгляды столпившихся у дверей суккубов.
Опустошив плошку, я всё же поднялась с кровати, иронично заметив, что оказалась в той же комнате, с которой и началась моя жизнь в Аду. Вместе с Тестисом я миновала коридор, прошла малую гостиную, обогнув всё тот же воткнутый в половицы флаг, и оказалась на втором этаже, где комнаты Владыки и Фуркаса были пусты. Почему Пурсон не вышел поприветствовать меня? У меня и вовсе начало складываться впечатление, что кроме меня, инкуба и его демониц, заполонивших дом, в поместье более никого нет. Но Тестис молчал, и я послушно шла за ним до самого выхода во двор, пока мне навстречу не выскочил Годзилла.
Теперь он без сомнений заслуживал своего громогласного имени. Достигнув размера двухэтажного дома, цербер не утерял своего игривого характера, тут же припав на передние лапы и завиляв хвостом с острым черным шипом. Все его три головы принялись тщательно меня обнюхивать и поскуливать, и я радостно потрепала Годзиллу по белой шерстке, надеясь, что сквозь эту толстую шкуру он хотя бы что-то чувствует. И как только он успел вырасти столь быстро?
Мы втроем устроились в саду, и цербер по привычке попытался лечь рядом со мной, придавив при этом добрую половину сохлых растений. Не хватало лишь двух чашек чая с медовыми пирожными…
— Где Пурсон? — наконец, спросила я, находя его отсутствие темой гораздо интереснее, нежели собственное самочувствие.
— Он…В принадлежащем его роду городе. Вместе с Фуркасом.
— О, он же сильно хотел туда вернуться. Значит, его вновь стали воспринимать, как Владыку?
— Ему многое предстоит сделать… — издалека начал Тестис, явно с трудом подбирая слова, — но его кандидатуру приняли к рассмотрению…Ева, ты помнишь, что произошло?
— Да, хотя и не всё. Но я знаю, что из-за большого количества Владык в одном помещении мне стало плохо, и я потеряла сознание…
— Верно. Но, Ева…Ты потеряла сознание на целый месяц.
Глава 11
— Как это…месяц, — чуть слышно выговорила я, наматывая на палец прядь седых волос, что до сих пор казалась мне не принадлежащей. За всё время нахождения в Преисподней я могла бы окончательно свыкнуться с чуждым и странным миром, наполненным своими обычаями и нравами, но происходящие события продолжали выбивать из меня дух. Я не должна была оказаться здесь, и доказательством этому служит то, что я не в силах приспособиться к новым правилам. Признаться, теперь я чувствовала опустошение, не приносящее ни малейшего облегчения.
— С чего бы начать, — неуверенно произнес Тестис, — всё так сложно…Знаешь, я целый месяц репетировал речь, которую скажу тебе, а сейчас и предложения связать не могу.
— Давай с самого начала, — на удивление спокойно попросила я, не чувствуя ни злости, ни обиды, — расскажи мне всё, что произошло тогда, когда мы…разделились.
— Да, мы…немного виноваты…Но мы думали, что ты шла сзади! — тут же в свое оправдание воскликнул инкуб, кутаясь в бардовый халат. — Я вот вообще на Совете первый раз был, конечно, моё внимание было направлено на обстановку! А Владыку с дворецким сразу в центр привлекли, поэтому…
— Хорошо, я поняла, — чуть поморщившись ответила я, не находя в себе желания слушать импульсивные выгораживания, — что произошло потом?
— А потом-то, — успокоился демон, — мы и поняли, что тебя рядом нет. Пурсон знал, что ты рядом, и не стал искать. Он сел на один из тронов и заявил о своих правах в довольно самоуверенной форме…Как же там…А! Мне и лишь мне была уготована участь стать следующим Императором, — спародировал Владыку инкуб, забавно кивая головой.
— Полагаю, что других Владык это не устроило…
— Конечно. А тебя бы устроило, если бы ты пришла за хлебом, а там уже кто-то корки понадкусывал?
— Странное сравнение…Но мне бы не понравилось.
— Мне бы тоже. В общем, Андромалиус сказал Пурсону, что тот слишком слаб для такой должности, а Асмодей во всеуслышание назвал нашего Владыку призывателем, и все вначале оказались в замешательстве, потом поднялся шум, никто не верил, ну и…
— Асмодей решил предоставить всем доказательства, — грустно продолжила я, вспоминая все последующие события, лишившие меня целого месяца жизни.
— Да. Я бы хотел назвать тебя сияющей звездой того Совета, но ты быстро потухла.
— Но я не понимаю, почему? Это всё потому, что я человек?
— В общем, — тяжело выдохнул Тестис, замолкая на утомляющие минуты, — ты для этого мира чужеродный объект…Даже то, что ты была названа фамильяром, не давало тебе возможности спокойно существовать здесь. Сейчас я говорю так, как объяснял мне Пурсон…Ну, наш Владыка должен был провести адаптацию, наделить тебя способностями, чтобы Ад признал тебя, и…Ох, почему это так трудно.
— Но он не сделал этого…
— Пурсон не знал об этом. Никто не объяснял ему этого, ведь в нашем мире не осталось фамильяров. И он слишком торопился призвать тебя к себе…В итоге, Владыки, сами того не зная, высосали из тебя почти все жизненные силы, и мы боялись, что ты вообще больше не проснешься. Когда Пурсон узнал о своём упущении, он попытался провести эту адаптацию, ну и…Вот.
— Значит, он не только призвал меня против моей воли, но ещё чуть не убил своей невнимательностью, своим незнанием? — почти закричала я, но инкуб тут же перебил меня, дернув при этом за руку.
— Мы не можем знать всего!
— Незнание не освобождает от ответственности! С каких пор ты вообще защищаешь его?!
— Да потому что ты не видела его в этот месяц! Он винил себя, не отходил от твоей кровати, ничего не ел, он боялся, что потеряет тебя по своей вине!
— И в итоге он уехал в свой город?
— Да, уехал! Потому что желал построить для тебя достойное
