У черта на побегушках (СИ) - Герда

— Пороки нам не исправить, но вот перерожденным вполне можно ввести моду на гуманность.

Я рассмеялась и чуть покраснела, когда лицо Асмодея оказалось слишком близко к моему. Привычный и удивительно прекрасный аромат, созданный из запахов розы, мяты и мирры, успокоил разум, и я сама потянулась вперед навстречу мягкому и нежному поцелую. Сплетая пальцы, мы слышали биение собственных сердец, бьющихся в такт, и будто бы звезды сияли ярче, чем прежде.

— Ты моя Нефертари, — произнес демон, улыбнувшись так счастливо, что я не смогла отвести взгляд.

— Значит, ты мой фараон?

— Для тебя я стану, кем угодно.

— Тогда прокукарекай.

— Ну, и язва же ты.

Мы одновременно рассмеялись, и Асмодей обвинил меня в извечной порче романтики. Я пообещала ему стать нежнее, не дав при этом никакой гарантии на исполнение обещания. Он подхватил меня к себе на ноги, крепко обняв. Его дыхание опаляло шею.

— Когда Пурсон ослабит бдительность, умыкну тебя под венец.

— Лучше обойтись без кражи… — смутилась я, но улыбка возникла на лице сама по себе.

* * *

Вместе с Лерайе мы прибыли в город Пурсона на коронацию, но прежде я попросила Владыку оказать одну услугу. Я взяла с него слово взмыть в воздух над городом прежде, чем мы войдем в замок, и он удивительно быстро согласился, сочтя это, очевидно, обычным ребяческим желанием.

Подхватив меня на руки, Лерайе взлетел в небо, пообещав смотреть только вверх, и, когда мы оказались среди облаков, я разрешила ему взглянуть вниз. Большой замок возвышался над окрестностями, стоя на холме, тогда как вокруг него простирался отстроенный город: сколь удивительно красивый, столь необычный и странный по планировке. Я видела, как спокойное лицо Лерайе менялось в гамме, начиная от удивления, заканчивая немым шоком, и подобная реакция вызывала радость. Я улыбнулась и дернула Владыку за рукав, чтобы вывести из оцепенения, и он перевел на меня свои широко раскрытые голубые глаза. Мне вдруг показалось, что они были влажными.

— Это же…

— Да.

— Мой Вавилон?

— Да.

— Я…Я…

Он поспешно отвернул от меня свою голову, чтобы скрыть слезы, но я не удержалась и рассмеялась.

— Это наша с Пурсоном благодарность тебе. Спасибо за все.

Вернувшись на землю, мы вошли в отстроенный замок, где нас встретили Фуркас и Тестис. Мы долго обнимались, особенно с инкубом, пока того не оттащили в сторону, и я много выслушала в свой адрес, начиная от сочувствия и заканчивая обвинением в чужом страхе за мою жизнь. Следующими на очереди были Клио и Рамз. Последний отчего-то винил себя в случившемся похищении, и немало времени ушло просто на то, чтобы он успокоился и замолчал.

Огромный огненный трон Императора установили в главном зале для приемов, и мы тут же последовали туда. Благодаря подарку Тестиса, на мне было прекрасное изумрудное платье, и все то время, что мы шли по коридорам, я не могла налюбоваться своим нарядом.

— У меня есть, кстати, один вопрос, — деликатно спросила Клио, — почему на всех висящих здесь картинах изображены голые женщины? А некоторые вообще на женщин не похожи…

Переглянувшись с Тестисом и Фуркасом, я громко засмеялась.

— Ну, красивые картины нарисованы Тестисом. А те, что выполнены в кубизме, — мои и Фуркаса.

— Ева, ты извращенка.

Мы вошли в зал, где всё было готово для церемонии. Все двенадцать Владык расположились по обе стороны от трона, тогда как напротив него стоял красиво одетый Пурсон. Увидев меня, он радостно замахал рукой, но коронация началась, и всем пришлось придать своим лицам как нельзя более строгий характер. Я же должна была выглядеть безупречно, ведь моя роль была сколь волнительной, столь ответственной — я была фамильяром его Императорского Величества.

Коронацию проводил старейший демон, предсказание которого вновь сбылось. С пылом высказав подготовленную речь, он надел на плечи Пурсона пылающую накидку, какая принадлежала предыдущему Императору, и мальчик гордо взошел на трон, приняв власть, принадлежавшую некогда его отцу. Зал взорвался радостными криками и аплодисментами. Заиграла музыка, а сверху посыпались золотые искры. Начался пир в честь нового правителя Ада.

Как и многие демоны, я подошла к трону, чтобы высказать Императору свое почтение, но тот показал мне язык и приказал остаться подле него на все время приема. Об этом он, конечно, пожалел. Я своровала у него одну из туфель, и всю церемонию он проходил лишь в одной.

Вечером, когда в замке ещё играла музыка и все наслаждались праздником, мы вышли в сад. Там, на скрытой в тени деревьев лавочке, стояли две чашки чая с медовыми пирожными. Годзилла мирно дремал подле, и, устроившись поудобнее, мы молча смотрели на закат. Наверное, каждый из нас думал о своем, и я лишь поняла, какой тернистый путь пришлось пройти прежде, чем мы смогли выдохнуть свободно, наслаждаясь совместным вечером.

Свое пребывание в Аду я впервые посчитала подарком судьбы. Надеюсь, что моя семья и мои друзья, простят меня за то, что рядом с ними сейчас совершенно не я. Но как же я счастлива быть здесь, быть рядом с теми, с кем меня связали крепкие нити судьбы.

— Давай покажем этим демонам, какой должна быть семья, — сказала я, улыбаясь, на что Пурсон мило шмыгнул носом.

— Конечно, покажем! Они все завидовать будут. У Императора все только самое лучшее!

— Ох, Пурсон, я без тебя теперь не могу.

— И я, — воскликнул он на эмоциях, вскакивая с лавки, — я очень, очень тебя люблю! И ты мне дороже всех! И никогда это не поменяется, Ева. Скажи, мы всегда будем вместе? Всегда?

Я тоже поднялась с лавки. Опустилась перед мальчиком на корточки и обняла его так крепко, как только могла. Я почувствовала что-то мокрое на плече и поняла, что он плачет, но вместе с тем на губах его была улыбка.

— Всегда, Пурсон. Мы всегда будем вместе.

Крепко обнимая друг друга, мы смотрели на красивое небо, мы смотрели в наше прекрасное будущее. В этом цветущем и благоухающем саду были лишь мы. И Тестис, что притаился на дереве вместе с Клио. И Фуркас, смотрящий на нас из-за колоны вместе с Рамзом. И Асмодей, спрятавшийся в зарослях с другими Владыками. И Иппориус, что удалялся к горизонту, подобрав подолы светлого платья…