Шерри Томас - Пылающие небеса (ЛП)
– Ты очень старательно подготовился.
«Даже не представляешь, насколько».
– И поэтому ты меня не подведешь, – не то приказал, не то взмолился Тит.
* * *
Пансион миссис Долиш оказался старым, добротным и аккуратным кирпичным домом. И из южного его окна на втором этаже за Иолантой наблюдал принц.
Наблюдал ли он и за тем, как она разделась почти догола? Ей померещилось, или он стал смотреть на нее иначе? Подбородок снизу, там, где он нечаянно ее коснулся, при этой мысли снова запылал.
Принц взмахнул рукой в молчаливом приветствии и исчез. Иоланта сразу же почувствовала себя брошенной на произвол судьбы. Когда-то ей казалось ненадежным ее прежнее положение. Она даже не представляла, насколько хорошо ее защищали, какой немыслимой цены это стоило учителю Хейвуду.
Теперь стоит поостеречься, хотя бы для того, чтобы его самопожертвование не оказалось тщетным.
Здесь явно шел дождь – все промокло. На окрестности падал бледный свет. Вдалеке Иоланта заметила здание более величественное, чем остальные. Школа? А дальше, в противоположном направлении, – громадную тень чего-то, напоминавшего приземистый замок.
Кажется, это не город – слишком много деревьев, травы и неба. Но и не отдаленная деревня. Были и другие дома. Где-то неподалеку грохотали повозки, их тянули… Серьезно? Иола сощурилась – да, лошади.
Настоящие лошади, без крыльев или рога на лбу, с копытами, стучащими по мокрой мостовой. Иоланта не могла сдержать улыбку, вспомнив книги с картинками, столь любимые ею в детстве: истории об обыкновенных детях, у которых не было ничего, кроме смекалки, мечей и верных лошадей, сопровождавших их в приключениях.
Повозки были темными и закрытыми, некоторые – с опущенными занавесками. Пешеходы в черных, коричневых и тускло-синих одеждах казались полностью поглощенными своими делами и даже не подозревали, что среди них есть беглец, за которым гонятся лучшие силы величайшей империи на земле.
Эта мысль почти утешала: по крайней мере, никто не обращал на Иоланту ни малейшего внимания.
Порыв ветра едва не сорвал ее шляпу. Надвинув котелок поглубже, Иоланта наконец шагнула вперед. Двигаться в новой одежде было неудобно – слишком много слоев, сдерживающий покрой, неэластичный материал. И без волос голова казалась странно легкой, почти невесомой.
Осторожно, стараясь не выглядеть как чужак, Иоланта прошла на тротуар, и сразу же к ней прицепился чумазый мальчишка неопределенного возраста, размахивающий отпечатанными листами.
Она отскочила, готовая удирать в обратном направлении.
– Новые подробности похорон Джона Брауна! Желаете ознакомиться?
– М-м-м…
«Что?»
– Узнайте все о горе его величества! Всего за пенни!
Иоланта перевела дух. Газета, вот, чем размахивал мальчик. Газеты в Державе уже давным-давно не печатали на бумаге.
– Извини. Он мне не интересен, – честно призналась Иола.
Паренек пожал плечами и рванул разносить свой товар дальше по узкой улице, зажатой меж тесно стоящими кирпичными домами с крутыми скатными крышами.
Иоланта остановилась перед парадной дверью дома миссис Долиш: черной и непритязательной, с арочным сводом сверху.
«Вот, я это сделала».
Теперь просто нужно искусно изображать мальчика. В обозримом будущем.
И под зоркими очами Атлантиды.
* * *
У себя Тит переоделся в школьную форму, а как только вышел в коридор, открылась дверь в комнату Уинтервейла.
– Когда ты приехал? – удивленно спросил тот.
– Недавно. Сидел в своей комнате.
– Почему не присоединился к нам с Кашкари?
– Настроения не было – напоролся сегодня на инквизитора. А ты тоже не кажешься очень довольным. Что-то случилось?
– Мама. Только что пришлось сходить домой.
Тит задал очевидный вопрос:
– Разве она не уезжает в Экс-ле-Бен[1], когда ты возвращаешься в школу?
– Теперь в Баден-Баден, но она еще не уехала. Я нашел ее на чердаке в истерике. Она все твердила, что кого-то убила и на сей раз ангелы ее не простят. Я облазил весь дом – ничего. Если она и правда кого-то убила, то логично подумать, что нашелся бы труп.
Да уж, крайне непросто быть сыном леди Уинтервейл. Нельзя сказать, что она совсем сумасшедшая, но временами очень близко подходит к грани безумия.
– Она еще дома?
– Поехала погостить к Альгамбра. – Уинтервейл постучался затылком по стене позади него. – Это Атлантида ее довела. Когда ты собираешься возглавить переворот?
Тит пожал плечами:
– Восстание придется организовать тебе, кузен. Если бы я мог это сделать, то не торчал бы здесь.
Ему нужно было постоянно обманывать леди Калисту и инквизитора, и Тит гордился, что очень редко говорил им хоть слово правды. Но всегда беспокоился, когда, хоть и из той же необходимости, приходилось лгать своему троюродному брату. Тит хотел, чтобы Уинтервейл не был таким доверчивым.
– А почему, ты думаешь, я собираюсь в Сандхерст[2]? Британцы участвуют во многих войнах. Наверное, у них можно чему-то научиться.
Тит также хотел, чтобы леди Уинтервейл не была так непреклонна в соблюдении традиции, по которой вместе с наследником дома Элберонов должен учиться ребенок, рожденный в одном из величайших семейств Державы. Леди Калиста воспитывалась с его матерью – и только посмотрите, чем это обернулось.
– Постарайся не погибнуть на одной из британских колониальных войн, – заметил Тит. – Вот была бы насмешка судьбы.
– Я правда слышу, как кто-то здесь говорит о колониальных войнах? – спросил подошедший к друзьям Кашкари. Выглядел он щеголем: школьная форма сидит как влитая, черные волосы аккуратно уложены. – Уинтервейл, живот перестал болеть? Ты лучше выглядишь.
– Все отлично.
Из-за непредсказуемого состояния рассудка леди Уинтервейл и ее склонности надеяться лишь на своего единственного ребенка, тому часто приходилось придумывать различные болячки, дабы вернуться в комнату – еще он мог сказать, будто там нужно прибраться, – а на деле использовать спрятанный в шкафу портал.
– Хотите чаю? – выдал Уинтервейл свое обычное приглашение.
– Почему бы и нет? – оживился Кашкари.
– Я подойду через минуту. Кажется, я видел в окно Фэрфакса. Спущусь убедиться, что это в самом деле он.
– Фэрфакс? – воскликнул Уинтервейл. – Ты уверен?
– Но твое окно не выходит на улицу. Как ты мог его увидеть? – спросил Кашкари.
